Ей кто-то ответил, но Уна уже не прислушивалась. Она отыскала себе тихое место - за ящиками и сетями, на восточной окраине пирса - и расстелила на дощатом настиле походный тюфяк Шун-Ди. Тот всюду возил его с собой, свернув валиком. С рассветом Шун-Ди покинул их гостиницу, увязавшись за Лисом: тот таинственно (разумеется) удалился в город - уладить какие-то "последние дела".

Их отплытие должно было состояться ровно в полночь - когда луна займёт нужное место на небосклоне. Так объяснил хозяин "Зелёной шляпы", вручая Лису кошель цвета весенней травы. Лорд Ривэн добавил, что "всё сделать" желательно не в самом порту, людном и после заката, а поблизости - например, в Бухте Лезвия; но хозяин, улыбаясь, покопался в своём сундуке и достал крошечный, перевязанный чёрной ниткой мешочек. Его вязью обегала надпись на миншийском. "Воздушный порошок..." - неодобрительно пробормотал Шун-Ди. Лис гаденько хмыкнул: "Что, знакомое средство, Шун-Ди-Го Благочестивый? Вспомнил бедного стражника из Дома Солнца?" Шун-Ди отвернулся. Уна, как всегда, ничего не поняла в их стычке - и, как всегда, ощутила усталое раздражение. "Щепотку в лицо - и никаких лишних свидетелей, - заверил хозяин. - К нему добавлен тёртый корень акации, то есть обеспечена вдобавок потеря или искажение памяти о нескольких часах. Незачем вам бродить по предместьям: там полно северян и солдат наместника. Всё из-за убийств альсунгцев... В Бухте Лезвия, боюсь, сейчас тоже небезопасно".

Уне не хотелось дожидаться полуночи ни в пыльной гостиничной комнате, ни в общем зале - под двусмысленными взглядами людей лорда Ривэна. Поэтому утром она ушла в порт одна: посмотреть на море, на приезжих и хаэдранцев. Может, выпал бы шанс немного отвлечься, заглядевшись на какой-нибудь редкий товар из Минши или Кезорре (например, книги), - но не повезло. Только ругань, толкотня, вонь пота и рыбы - и вездесущие чайки.

На секунду Уна закрыла глаза. Тень утёса нависала над ней; море равномерно шумело под серым небом в робких проблесках голубизны. Она обняла колени под плащом и улыбнулась: хорошо было, когда дядя Горо привозил ей отсюда странные ракушки... Ей нравилось водить по их изгибам, сочиняя не менее странные истории - в том числе до того, как появились первые сны и видения Дара.

Тёплая волна прошлась по телу, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев. Здесь её никто не видит - соблазн снова слишком велик. Уна прошептала заклятие, начертила в воздухе нужное сочетание знаков и мысленно устремилась к своему зеркалу.

Чернота, чернота - полночь, вороны над полем в Волчьей Пустоши, фамильный цвет волос Тоури, чернила и подвалы Кинбралана... Терновые шипы.

Когда Уна открыла глаза, три пера у ближайшей чайки были совершенно чёрными. Чёрными, будто кто-то из хаэдранских мальчишек-хулиганов вымазал птицу сажей.

- Рискованно, леди Уна, - мягко пожурил лорд Ривэн, остановившись в паре шагов от её тюфяка. - Вы всё ещё на земле, где магия под запретом.

Уна взмахом руки прогнала чайку, подняла голову и подвинулась, освобождая место. Определённо нет смысла вставать и кланяться - равно как и изображать дорелийские реверансы. Не в тех они сейчас обстоятельствах; да и припозднившийся грузчик с флягой эля, ошивающийся неподалёку, сильно бы удивился.

- Простите за неосторожность, - просто сказала она.

Неосторожность можно не отрицать. И, тем не менее, у лорда Ривэна есть важное достоинство: рядом с ним она не чувствует себя наивной дурочкой, как рядом с большинством лордов-ти'аргцев старше себя.

Или как рядом с матерью. Или с Лисом.

Лорд, крякнув, опустился на тюфяк возле Уны и вытянул ноги. Его, казалось, совсем не заботило, что илистая галька теперь в опасном соседстве с его бриджами из дорогой ткани и сапогами, начищенными до блеска.

- Вы говорите это лорду Заэру, который лично приехал в Альсунг, - он хмыкнул. - Передо мной, вроде как, кощунственно извиняться за неосторожность.

Вроде как... Ещё одно словечко простолюдина в речи лорда Ривэна. Уна не впервые задумалась об его прошлом. Мать, бережно хранившая сплетни о знатных особах - все, до которых могла дотянуться, и из всех королевств, - по пути в Дорелию рассказывала ей, что лорд Дагал официально признал незаконнорождённого Ривэна своим племянником и наследником, когда тот был уже взрослым. А раньше? В какой семье он рос, что делал, чему учился?

Ветер шевелил и без того растрёпанные волосы лорда. Он почесал нос и усмехнулся.

- Вообще-то я понимаю. Вы, возможно, последний день на этом материке - на какое-то время, по крайней мере... Имеете право на шалости.

Уна высмотрела над морем "свою" чайку. Та кружила среди товарок, не стесняясь чёрного пятна на боку.

- На шалости. Точно, - она откашлялась. - Мне просто нечем заняться.

- Ну, до заката ещё пара часов, - лорд повернулся к ней. Его кривоватые черты, как всегда, излучали беззаботность и уверенность - только при взгляде в глаза можно было засомневаться. - А там и до полуночи недалеко. Дождётесь.

- Иней в гостинице?

- Да, я оставил его с Готором. Он надёжный парень, - лорд откинулся назад и расстегнул верхний крючок на куртке. Непринуждённость явно доставляла ему удовольствие; когда ещё лорд Ривэн аи Заэру позволяет себе посидеть почти на голой земле, бездумно уставившись в даль? - Докупил Инею мяса... У Вас чудесный дракон, леди Уна.

- Вряд ли он "у меня", - призналась Уна. - Если мы доберёмся до западных берегов, он наверняка сразу улетит к матери... И другим сородичам. Драконы ведь живут семьями?

- И семьями, и поодиночке. Как им захочется. Они очень свободные существа, - лорд отвёл взгляд. - А вообще я не знаток. И не так уж много видел взрослых драконов. В отличие от него.

Уна молчала, ожидая продолжения.

- Вы на него безумно похожи, леди Уна. Вам это, наверное, сто раз повторяли.

- Нет. В Кинбралане не принято говорить о нём.

- Правда? - лорд выпрямился и нахмурился, но потом расслабился снова. Уне померещилось, что бледные, редкие точки веснушек у него на скулах проступили чётче. - Хотя - да, чему тут удивляться... Бадвагур знал, что у него было сложно с семьёй.

- Бадвагур?

- Его друг. И мой, - лорд вздохнул. - Из агхов. Он вырезал потрясающие вещи из камня - я просто обязан Вам потом показать.

Гном-резчик. Уна вспомнила мучительный разговор с тётей Алисией в Рориглане... Тётя нашла женщину-агху в Гха'а, Подгорном городе, - ту, что хранит память о нём.

- И они были... на самом деле близки с этим агхом? Мой... - Уна сглотнула беспричинный ком в горле. - Лорд Альен им дорожил?

- Конечно. Бадвагур погиб, спасая его. Нас обоих, - карие глаза лорда Ривэна искоса бродили по её чертам - опять он смотрел и не мог насмотреться, и опять Уна напоминала себе, что это не из-за неё. - Он долго оплакивал его. Мы вместе похоронили Бадвагура... В Минши, на острове Гюлея, - он тряхнул головой, будто опомнившись. - Простите за мрачную тему, леди Уна. Понесло меня - старею, наверное.

- Нет, я хочу знать. Как погиб Бадвагур? С вами кто-то сражался?

- Не совсем, - лорд поднял камушек, размахнулся и швырнул в воду; пенный гребешок волны проглотил его. - Это была магия. Древние тёмные чары. Вмешались силы, о которых я не хочу и думать... И Бадвагур пожертвовал собой. Он был готов собой жертвовать.

- Магия, - Уна попыталась скрыть горечь в голосе. Чайка с чёрными перьями залетела за крупную, тяжелобрюхую тучу - неужели опять будет дождь? - С кем бы я ни говорила об Альене Тоури, всё упирается в магию.

- Магия всегда окружала его, - подтвердил лорд Ривэн. - Всегда и везде. Это было... - он пошевелил пальцами, подбирая слова. - Что-то неуловимое. Но не только, естественно. Если бы не Ваш отец, Обетованное выглядело бы сейчас по-другому. И я не уверен, что мы оба были бы живы в таком мире.

Ваш отец. Уна вздрогнула. Холод и шёпот терновых шипов вновь захватили её; зеркало вжалось в тело. Нужно смотреть на море. На море - и всё.