Я талантом твоим дорожу,
Я, как прежде, пойду за тобою
И приму испытанье любое,
Но сперва откровенно скажу:
Не сердись, преклоняться не стану,
Возомнишь — укоризненно гляну,
Не поймешь — я примусь воевать,
Я затею войну, да какую!
Если ж недруг начнет подпевать,
Непременно его атакую.
И скажу: отойдите, не лезьте…
…Если правда тебе не страшна,
Если можешь прожить ты без лести,
Наша дружба окрепнуть должна.
1 Гас сдружила с тобой не пирушка,
А разведка во вражеский тыл,
Породнила не эта вот кружка,
А солдатская фляга… Забыл?
Понимаешь, не очень–то просто
Нам расстаться с тобою навек.
Пусть в почете ты — в кантах и
звездах,
Ты не памятник, ты человек.
Говорю я с тобой не от зависти.
Потому и молчать не хочу,
Что я в дружбе мечтаю о равенстве
И за правду лишь правдой плачу.
1953
* * *
Признаюсь, я иногда рассеян,
Легкомыслен, слишком тороплив…
Пароход идет по Енисею,
Серебрится, ширится разлив.
Пароходу радостно, раздольно,
А когда надвинется скала
И качнет — на палубе невольно
Вдруг начнут звонить колокола,
Об опасности предупреждая:
Между скал коварен Енисей.
И сама приходит мысль смешная,
Веселя попутчиков–друзей:
— Мне бы колокольчик! В час тревожный
Раздавался б звон его в пути:
Шаг неверный, шаг неосторожный,
Глупый шаг, пора прямей идти.
И друзья смеются: — Ты, ей–богу,
Можешь надорваться и устать, —
Веришь, нет ли, но тебе в дорогу
Станционный колокол под стать,
А быть может, и еще побольше. —
И разводят руки: — Вот такой!
Вряд ли ты услышишь колокольчик,
Тронутый ребяческой рукой. —
Я стою смущенный, удивленный:
Неужели, спрашиваю, глух?
Человек, слегка в себя влюбленный,
Я с тех пор оттачиваю слух.
1954
* * *
Сквозь путаницу бурелома
Еще не пробилась тропа
И около первого дома
Едва пожелтела щепа,
Свежа еще зелень болотца,
И вязко под елкой ноге.
Над вами не шире колодца
Прорублено небо в тайге.
Я знаю: с годами все шире,
Все ласковей будет оно.
Дома возведете большие,
Пойдете вперед… Все равно
Останется в памяти вашей
Вот этот бревенчатый дом.
Я знаю, что лучше и краше
Он будет казаться потом, —
Поставлен добротно и славно,
А новые будто не так…
Я сам на Магнитке недавно
Разыскивал первый барак.
И было иным непонятно,
Зачем тот барак я ищу.
Зачем, уезжая обратно,
О времени прошлом грущу.
И может, совсем бесполезно
Рассказывать в этом тепле
О стуже, о печке железной,
О льдинках на синем стекле.
Ну как рассказать вам яснее?
Тайгу превратившие в сад,
За юностью — только за нею! —
Могли б мы вернуться назад.
1954
ПЕРВЫЕ РАДОСТИ
Спокойным будь, когда тайга
Поманит гомоном бессвязным…
Глубоки свежие снега.
Иди. Не бойся. Не увязнем.
По затесям, по ветерку
Я проторю тропу лесную
Навстречу глазу — огоньку
Стволом отточенным блесну я.
Получше многих я смогу
Пробраться, веток не касаясь…
Какой–то треск… Ведь это заяц.
Зайчиха, может быть… в снегу —
Ты понимаешь ли! — босая.
И не могу! Такой чудак!
Да что я — жалостлив, застенчив?
Как будто — нет… Я просто так.
В снегах пылает солнца венчик,
Тут солнце кажется иным,
Таким его не всякий знает.
Тебе не кажется смешным:
