- Неужели великий Соколов расскажет нам, наконец, о своих победах? Ты не жениться, случаем, собрался?

Влад покачал головой.

- Это будет… как говорят на западе, coming out.

- Милый мой, - совсем не профессионально всплеснула руками Алина, едва не пролив кофе, – Ты уверен, что правильно понимаешь значение этого слова?

Влад рассмеялся, запустил пятерню в волосы.

- А ты никогда не думала, почему я с тобой до сих пор не переспал?

- Я думала, что это я с тобой не переспала, зачем портить хорошую дружбу сексом? Влад, - голос ее снова звучал твердо, - ты – гей?

- Да, - пожал он плечами. Признаться оказалось гораздо проще, чем он думал. – Ты ведь не пересядешь за другой столик? – спросил со смешком, однако вся поза его выражала напряжение.

- Я похожа на идиотку? М-да, я ничего не понимаю в мужчинах… Условия?

- Как обычно. Расскажу твоим читателям, как увлекательно быть геем. И пусть меня загребут за пропаганду, - Владу отчего-то стало очень весело.

- Владик… ты только скажи мне… ты уверен?

- А что странного в том, что я не хочу скрывать свою любовь к мужчинам? – притворно наивно спросил тот.

- Да то, что наше общество… оно же гомофобное! Закон этот дурацкий, - Алина закусила ноготь на большом пальце и выжидающе уставилась на Влада. – Зачем тебе этот геморрой, Владь? Ты же знаешь, я хорошо к тебе отношусь, люблю тебя даже, но многие твои поклонники… они ведь отвернуться могут. Представь, какой скандал будет?

- Да мне пофиг, - грустно усмехнулся Влад. – Задолбало все. Пусть будет, как будет. Ты же хотела сенсацию? – Алина кивнула. – Вот и получишь.

- Я… - она залпом допила эспрессо. – Владька, я тебя люблю, - момент сомнения благополучно миновал, и Алина, задвинув куда-то на задний план крупицы человечности, снова стала самой собой – профессионалом с потрясающим чутьем и мертвой хваткой. Влад был уверен, что лучше нее о нем не расскажет никто.

- Я хочу с ним познакомиться!

- С кем?

- С твоим мужчиной, - воображение моментально подкинуло Владу образ. И впервые за много-много лет это был не Саша.

***

Данил чувствовал себя так, словно получил пыльным мешком по голове. Все эмоции притупились, и туман, окутавший сознание, никак не желал рассеиваться. Набатом била всего одна мысль: почему он? Почему из всех людей на планете Данил влюбился в отцовского любовника? А в том, что именно влюбился, сомнений не было – никогда еще не было ему так плохо и больно. Никогда так не страдал он от демонстративного равнодушия, от брошенных сквозь зубы слов. Может, какой-то генетический сбой? Судьба такая у мужчин Ионовых западать на Влада Соколова? А ведь, казалось бы, ничто не предвещало: красивая любящая девушка, четко распланированное ею же будущее. А теперь? Теперь он влюбился в мужчину, и псу под хвост все жизненные планы!

Данил проводил Ирину до подъезда.

- Спасибо за спектакль, - сказала тихо.

- Ириш… - Данил взял ее за руку.

- Не надо, Дань, - она отняла руку и сделала шаг назад.

- Ты сможешь меня когда-нибудь простить?

- Не знаю, не думаю.

- Может, мы еще куда-нибудь вместе сходим? – девушка сощурилась и хмыкнула.

- Ты издеваешься, да? Не понимаешь? Я объясню, - она ткнула пальчиком ему в грудь и прошептала: - Я забыть тебя хочу…

- Данечка, что с тобой? – мать тихо вошла в комнату, присела на диван.

- Со мной? – Данил отвел взгляд от компьютера. – Ничего. Все нормально.

- Сын… я же вижу. Не хочешь рассказать?

- Мам…

- Ты расстался с Ирой, да? – неохотный кивок в ответ. Женщина встала. – Ладно, я не полезу к тебе в душу, но если захочешь, я всегда тебя выслушаю.

Данил резко развернулся в кресле и схватил мать за руку.

- Мам… - с минуту колебался, а потом словно кто-то заставил открыть рот. – Я, кажется, гей, - шепнул едва слышно. Но мать услышала.

- Почему ты так думаешь? – руки она не отдернула, за что Данил в душе ей был очень благодарен.

- Я люблю мужчину.

- Вот как, - подошла ближе и обняла сына. – А он тебя?

Данил отстранился, посмотрел удивленно.

- Ты не шокирована?

- Нет, - она тяжело вздохнула, решив не оттягивать неприятный разговор. – Твой отец тоже любил мужчину. Всю жизнь. И только его.

Данил был поражен. Мать знала? Знала, а он изо всех сил старался это скрывать, боясь, что подобная информация ее попросту убьет. А она знала…

- Откуда ты…

- Он сам мне все рассказал.

- Рассказал?

- Да. Журналистская среда весьма ограничена. Они встретились на какой-то вечеринке, выпили и переспали. Саша тогда впервые ночевать домой не пришел. Я все морги обзвонила…

- А потом?

- А потом он мне во всем признался. Клялся, что больше такое никогда не повторится, что не знает, как так получилось. Я поверила. Любила очень, верила всему.

- Ты простила? – Данил ощутил, как пополз по спине холодок, как задрожали руки.

- Простила, - хмыкнула мать. - И какое-то время считала, что все и правда закончилось. Он был внимательным, цветы дарил, по дому помогал. А сам… сам в это время крутил роман с тем парнем. Фактически жил на два дома, - мать закусила губу и тихо всхлипнула. Вспоминать было больно – как вскрывать нагноенную рану. – Он пах им.

- Пах?

- Да. Его рубашки, шарфы… кожа. Я знала и терпела. Надеялась, что надоест ему. А оно вон как.

- И долго вы так жили? – Данил прижал мать к себе.

- Долго. Но когда он в отпуск с ним уехал, не выдержала, ультиматум поставила: или мы с тобой, или тот парень. Кого он выбрал, ты сам видишь. Знаешь, я жалею об этом.

- О чем?

- О том, что заставила выбирать. Надо было жить, как жилось. И у тебя тогда бы отец был, и у меня муж, - мать вытерла рукавом глаза и отстранилась. – Но я молодая была, максималистка. Не представляла, как можно делить любимого человека с кем-то еще. Вот и получила – мать-одиночка при живом муже. Я ждала его, глупая. Каждый день ждала. И когда вернулся, приняла. Без слов почти, без вопросов. А он, знаешь, что сказал?

- Прощения просил?

Мать хрипло рассмеялась.

- Нет. Сказал, что любит его. Его, понимаешь? – Данил не понимал.

- Зачем тогда вернулся?

- Сказал, что его любовнику будет лучше без него. Я обрадовалась, думала, что теперь забудет… а он всего пять месяцев продержался. И опять стал к нему ходить. В день гибели мы поругались ужасно, я кричала. И он ушел, сказал, что не достоин, что никогда не любил так, как я того заслуживаю. А ночью нас на опознание пригласили, - совсем тихо закончила мать, в ее глазах блестели слезы. – На мотоцикле разбился. А любовник его только царапинами отделался, - Данил слушал, затаив дыхание. - Я, знаешь, рада, что ты не стал морочить Ире голову. Кто он? Любит тебя?

- Мам… - разговор хотелось прекратить, уж очень зыбкой была почва, слишком опасной тема. Но гной лучше давить сразу, а не ковырять болячку раз за разом, пусть даже плохо до тошноты, пусть больно. Да и обманывать мать Данил не собирался. – Это Влад Соколов, - он усмехнулся.

- Это он тебе рецензию писал, да?

- Он, - Данил вздохнул. – Мам, папа к нему от нас ушел.

С минуту мать просто смотрела на Данила так, словно видит едва ли не впервые.

- Да что же это за проклятие такое? – прошептала, плечи задрожали, она всхлипнула раз, другой, а потом в голос разрыдалась.

Данил выскочил из комнаты, дрожащей рукой налил в стакан воду.

- Вот, держи, - протянул его матери. – Не плачь.

- У вас серьезно все? – спросила тихо, вытирая слезы.

- Не знаю… глупо у нас. Я все испортил. И не знаю, что теперь делать.

- Бедный мой, - мать обняла Данила, прижалась лбом к плечу и тяжело вздохнула. - Главное, чтобы ты был счастлив. Счастливее нас.

* «Выход из шкафа», он же «Coming out» («раскрытие», «выход») — процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству или результат такого процесса.