– Молодой человек, – снисходительно засмеялась главврач, – вы или шутите, или издеваетесь. Не глава, а все в этом городе! С виду тихий и скромный, а держит за глотку всех.

– Я не буду с ним судиться.

– И я не советую. Это опасно.

Егор помолчал, теребя паспорт в руках, поднял на женщину глаза.

– Пожалуйста… Умоляю. Под мою ответственность. Нарисую любую маляву… извините, расписку. Я должен быть с отцом.

– Нет.

– Как сын… как мужчина… как человек, хлебнувший всего сполна… прошу вас!

– Нет, я сказала!

Баринов поднялся, постоял несколько секунд в тяжелом раздумье, хотел что-то произнести, но круто развернулся и покинул кабинет.

…На воротах стоял все тот же охранник, при виде Егора обрадовался, с ходу поинтересовался:

– Ну, чего? Повидал своего Кешу?

– Повидал, – кивнул Егор.

– На пианине шлепал?

– Не успел.

– Жаль… У него это ладно получается. Когда к нам опять?

– Думаю, скоро. – Баринов огляделся, перешел на негромкий говор: – Тебя как зовут?

– Ну, Василий.

– Послушай, Василий… У вас бывает, что больные сбегают?

– А где они не сбегают? Где заперто, там обязательно двери ломают. А какие проблемы?

– Сбежавших потом ищут?

– Ты чего? – засмеялся охранник. – Кто ж этих дуроломов искать будет?.. Неделю пошумят, потом рукой махнут, вроде так и было. Их тут никто не считает. Никакого учета. Хоронят и то за той оградкой… А ты хочешь, чтоб Кеша тоже отсюда дернул?

– Сколько это будет стоить?

– Не-е, я за такие дела не берусь. Тут был один у нас, Федор Иванович, так тот прямо пачками их выпускал. Потом, правда, половина сами вертались.

– Сколько хочешь?

– Вот так сразу?

– А чего волынить?.. Называй.

– Ну, варнак. – Василий со смехом почесал затылок, стал загибать пальцы. – Так, с кого начнем?.. Санитары – раз. Ночную вертихвостку… ну, сестричку… два. Бакланам в палату пивка, чтоб спали крепче, три. Ну и себя нельзя обижать. Получается… – Он снова потер голову. – Получается – штука. Это по минимуму.

– Штука чего?

– Ты думал дровяных? Не-е!.. Дровяные сейчас, как девки на каруселях: так и сигают сверху вниз. Утром слыхал, куда зеленый уже попер?

– Не интересуюсь.

– А я очень даже интересуюсь, потому как у меня пятеро. И все в рот заглядывают, мать бы их поперек. Бывает на кухне здесь кастрюльку-вторую макарон по-флотски прихвачу, так до свиста вычистят! Вроде малые, а жрут больше, чем я!

– Ладно, договорились, – прервал его Егор. – Когда?

– В выходные… Софочка на фазенде, весь остальной народ тоже в расслабухе. Тут хоть всю дурку за ворота выгоняй, никто не кинется.

– Вечером?

– Ночью. Как стемнеет. Транспорт свой имеешь?

– Пока не думал.

– А я за тебя уже подумал. Две тысячные набросишь, хоть к черту на рога оттарабанит. – Охранник выпустил очередную санитарную машину, оторвал угол от газеты, черкнул на нем. – Мобила. За сутки дай знать, иначе не гарантирую.

…Добирался Баринов до города автобусом. Автобус старый, много повидавший на своем веку, безжалостно чадящий. Пассажиров в салоне можно было пересчитать по пальцам, все немолодые. Сидели молча, отрешенно, смиренно терпя разбитую в хлам дорогу.

Егор расположился возле окна, смотрел на мокрое, не высохшее от ночного дождя поле, на облысевшие к осени деревья, на пробивающееся сквозь клочковатые тучи солнце.

Неожиданно автобус круто, по обочине, обогнал черный тяжелый внедорожник, пронесся впереди несколько метров, вдруг резко затормозил, перегородив дорогу.

Автобус тупо, со скрипом замер.

Из внедорожника выпрыгнул Виктор Липницкий, ладно одетый, при модной «влажной» прическе, махнул шоферу, чтоб открыл дверь, заскочил в салон.

Народ смотрел на него то ли с испугом, то ли с любопытством.

– Ну и чего хулиганишь? – недовольно спросил водитель.

– Момент! Есть дело.

Липницкий окинул взглядом сидевших, остановился на Баринове. Тот тоже смотрел на него, медленно просчитывая что-то знакомое в модном пижоне.

Виктор подошел к нему, улыбнулся:

– Барин?.. Ты?

– Ну, я, – тоже усмехнулся тот в ответ, не спеша поднялся, в свою очередь, спросил: – Витька?.. Липницкий?!

– А кто ж еще?

– Дружище! Кореш лепший!

Крепко и искренне обнялись, Липницкий кивнул:

– Валим ко мне.

Пробрались по салону, спрыгнули на землю, Виктор дал отмашку шоферу:

– Свободен.

Забрались во внедорожник, с ходу рванули вперед.

– Как ты меня вычислил? – спросил Егор, с интересом рассматривая друга.

– Никаких проблем, – пожал тот плечами. – Город маленький, уши большие, глаза выпученные… Каждая мелочь на виду. Не успел уйти от Зайцевых, а я уже знал! Потом позвонила Софка… ну, Софья Андреевна… главдурка!.. Тоже отчиталась, что был у Кеши.

– Ты такой крутой?

– Бывает круче, но для данной местности в самый раз. – Липницкий отвлекся от дороги, бросил взгляд на Баринова: – Давно в городе?

– Этой ночью.

– И с ходу в свой дом?

– А куда же еще!

– Рисковал, дружище, – со смехом мотнул головой Виктор. – Там теперь живет такой мэн, что к нему и днем не каждый рискнет торкнуться.

– Торкнулся и живой.

– Бывает, Барин, бывает. Но лучше не рисковать.

– Но дом-то мой? – полувопросительно произнес Егор.

– Был… Пока ты хлебал баланду, в городе многое изменилось. – Липницкий снова бросил взгляд. – А ты чего, батю… ну, Кешу… серьезно, что ли, хочешь вытащить с дурки?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Хорошая шутка, – засмеялся Липницкий.

– Я серьезно.

– Я тоже. И как раз об этом хотел с тобой погутарить. Подскажу, посоветую, поддержу. По старой дружбе…

– Когда?

– Смотри, Барин. – Виктор откинул манжет сорочки, обнаружив под ним дорогие часы. – Сейчас уже не успеваем. Через тридцать минут у меня заседание.

– А ты кто теперь?

– Депутат… Точнее, спикер городской думы. Сегодня у меня пленарка.

– И ты, такая шишка! И мотался за мной в психиатричку? – усмехнулся Баринов.

– Боялся зевнуть. Софка всполошилась, я и рванул. Ищи потом тебя, дурня. Натворишь чего, а мне потом расхлебывай.

– Не понял?

– Все не так просто, старый. Есть инструмент, на котором нужно лабать, а не ломать. Вот об этом будет базар.

– И все равно не понял.

– Поймешь. – Липницкий остановил машину, достал из бардачка визитку. – Тут моя мобила. Вечером звонишь. Встретимся, кинем по стопарю, все обсудим. Кстати, как у тебя с бабками?

– Нормально, – ответил Баринов, выбираясь из внедорожника.

– Будут проблемы, не стесняйся.

– Привет.

Когда Егор отошел уже от машины, Липницкий окликнул его:

– Слышь, вернись на момент.

Тот вернулся.

– Говоришь, был у Зайцевых?

– Ну был.

– Деваху там заприметил?

– Видел какую-то.

– Классная телка. Двинутая, правда, слегка, но в остальном оттяжная. Бывшая невестка прокурора. Обрати внимание!

– Сватаешь? – ухмыльнулся Баринов.

– Почему нет?.. Не женат ведь? В тюряге шмару не зацепил? А тут вариант. И заодно решишь все проблемы. – Виктор рассмеялся, подмигнул. – Держись, дружбан, и запомни. Верной дорогой пойдем, товарищ. – Врубил передачу, рванул с места.

Егор постоял в раздумье, сплюнул, не спеша завернул в сторону полуподвальной пивной.

Пивная была небольшая, уютная. Народа в такое время тоже было немного.

Егор сидел за столиком у окна, потягивал пенистое пиво в высокой кружке, смотрел сквозь решетку на частых прохожих, на проносящиеся машины, на когда-то родной, а сейчас такой чужой неуютный город.

Прежде чем войти во двор, Баринов какое-то время походил неприметно вдоль забора, присмотрелся, чтобы сориентироваться.

Машины Зайцева видно не было, следов его дочки он тоже не заметил. По плиточной дорожке неторопливо выхаживал охранник, время от времени бросая взгляд на хозяйку, расположившуюся на веранде то ли с компьютером, то ли с книгой на коленях.