– Решил поморочить голову?

– В городе его знали как Кешу. Знаменитый когда-то музыкант. Пианист… Кеша, музыкант! Слыхали?

– Почему я должен слышать про какого-то Кешу?!

К столу подошла Наталья Петровна, поставила перед гостем сахар, печенье, конфеты, чай.

– Была еще моя мама, – продолжал Егор. – Тоже Баринова. Учительница. Правда, Бог забрал ее к себе, чтоб она рассказала Ему про нашу поганую жизнь. А Кеша, кажется, живой.

– Дима, это ведь человек, который когда-то жил в нашем доме, – заметила Наталья Петровна. – Он то ли умер, то ли попал в психушку. После него остались эти картины и весь антиквариат.

– Наталья, черт!.. Не лезь в мужское! – грубо оборвал ее муж.

– Дима, постесняйся постороннего человека!

– Ступай отсюда!

– В чем дело, Дима?

– Говорите, Кеша в психушке? – придержал обидевшуюся женщину Егор.

– Не знаю, слухи… У него еще был сын, который получил срок.

– По-моему, этот сынок как раз и сидит перед нами?! – усмехнулся Зайцев.

– Так точно, – кивнул Егор.

– И сколько отмотал?

– Почти столько, сколько вы живете в этом доме.

Со второго этажа спустилась Марина, завернутая в легкий халатик. Остановилась в дверях гостиной, прислонившись спиной к косяку двери. Зайцев бросил на нее взгляд, неожиданно спросил.

– Ночью в сарай к нему бегала?

– Ну отнесла чай, и чего? – усмехнулась Марина. – Жалко, что ли? Живой человек все-таки.

– Дима, – попросила Наталья Петровна, – давай не будем при чужом человеке.

– А он уже не чужой! – набирал обороты Зайцев, багровея лицом. – Он свой! Про дом расспрашивает, дочка чай в сарай таскает! – Он резко поднялся, широкими шагами двинулся к двери, распахнул ее. – Убирайся!.. И чтоб ноги твоей здесь больше не было.

Егор сделал глоток из чашки, тоже встал.

– Благодарю за прием, – дошел до порога, остановился перед Зайцевым. – А насчет моей ноги… Поглядим, как карта ляжет. – Он вскинул вдруг руки, отстучал дробную и ладную чечетку и вышел.

– Артист, – хмыкнул Зайцев и с силой закрыл дверь.

Егор спустился с веранды, из дома донеслись крики, мужские и женские. Видать, там начались семейные разборки.

Баринов взял в пристройке свою котомку, не спеша пересек двор и вышел за калитку.

Худющая женщина-чиновница в собесе, замученная семьей и посетителями, долго скрупулезно листала толстую потрепанную книгу, наконец нашла то, что искала, полувопросительно попросила:

– Покажите еще раз паспорт.

Баринов вынул из кармана документ, положил перед женщиной. Та внимательно изучила его, бросив пару внимательных взглядов на посетителя.

– Когда освободились?

– Это имеет значение?

– А что вы кусаетесь?

– Не кусаюсь, а спрашиваю. Я ищу отца. Родного отца.

– В паспорте не указано, что Иннокентий Михайлович ваш отец.

– Отчества и фамилии недостаточно?

– Сейчас проверим.

Чиновница снова принялась внимательно и не спеша листать бумаги, полезла в компьютер, что-то нашла там, подняла глаза на Егора.

– Дела вашего отца совсем невеселые.

– Живой хоть?

– По документам живой. А как там на самом деле, сказать не могу. Сегодня отправлю запрос.

– Я сам к нему поеду.

– Зачем?

– Как – зачем?.. Отец!

– Смотря какой отец… Он в дурдоме.

– Давно?

– Ему сколько уже? – Женщина заглянула в бумаги. – Семьдесят пять?

– Семьдесят пять.

– А вы сколько отсидели?

– Семь.

– И ваш отец семь. Только не в колонии, а в дурке. А там порядки покруче, чем в тюрьме.

– Ну и что прикажете делать?

Чиновница подумала, пожала плечами:

– Вы где остановились?

– Нигде.

– А что осталось после родителей?

– Что осталось, то другим досталось, – усмехнулся Баринов.

– Понятное дело. И никаких документов на собственность?

– Пусто. Разве что у отца что-то сохранилось.

– Опять он про отца! Отец ваш в психушке, странный вы человек! И если какая-то недвижимость осталась, то давно прилипла к нужным рукам. Там с таких клиентов, как ваш папашка, глаз не сводят. Кормят, поят и тихо убивают.

– Как его найти?

– Хотите поехать?

– Есть варианты?

– Есть. Уезжайте отсюда и забудьте обо всем. В бывшем вашем доме знаете, кто живет?

– Некто Зайцев.

– Верно, Зайцев Дмитрий Олегович. Очень серьезная личность. Кроме того что хозяин города, так еще два торговых центра, штук десять магазинов, ну и куча другой мелочовки. Не говоря уже о дорогущих картинах на стенах. Будете связываться?

– Еще не решил.

– Лично я бы не советовала. Могут возникнуть проблемы.

Егор встал:

– Сначала нужно найти отца.

– Как хотите. – Женщина оторвала листочек, что-то каллиграфично вывела на нем. – Держите… Десять километров от города.

Когда Баринов вышел из собеса и двинулся по зеленой брусчатой улице, ему вслед посигналили. Оглянулся, увидел сначала ярко-красный автомобиль с открытым верхом и только потом узнал сидевшую за рулем Марину.

Вернулся, плюхнулся рядом с ней.

– Как сообразила, что в собесе?

– А куда тебе еще податься, если из родного дома выперли? Какое направление выбираем?

Егор передал ей бумажку с адресом.

– Что здесь?

– Дурдом.

– Серьезно, что ли? – рассмеялась Марина. – Решил навестить своего Кешу?

– Молодец, имя запомнила.

– Как не запомнить! Не у каждого есть отец с таким именем. Кеша, блин…

Автомобиль тронулся, Егор бросил взгляд на лицо девушки: на скуле синел серьезный кровоподтек.

– Вражеская пуля?

– Отцовская оплеуха.

– И часто такое случается?

– По настроению.

Город был тихий, провинциальный, с ухоженными зелеными улицами. Марина вела машину легко, с удовольствием.

– А ты крутая, – заметил Баринов.

– Не я крутая, – хохотнула она. – Батя!

– Любит тебя?

– Любит. Потому балует. И даже воспитывает. – Марина снова засмеялась.

– Получается?

– Временами. Но чаще – мимо. – Она бросила короткий взгляд на Егора. – А ты что, из уголовников?

– Похож?

– Снаружи нет. Даже симпатичный. А так, кто тебя знает?

– Что еще батя говорил обо мне?

– Ничего не говорил. Орал. А ты правда, что ли, жил в нашем доме?

– Не помню.

– Хочешь отнять?

– Посмотрим.

– Не отнимешь. Батя у меня крутой.

– Слыхал.

– Всю шоблу подтянет, а своего не отдаст.

– Ты тоже такая?

– Не, я добрая. В мамку… Если человек понравился, могу все отдать!

– Я понравился?

– Ночью так себе, сейчас больше… Водить умеешь?

– Было дело.

Марина остановила машину.

– Садись за руль!.. Если понравится, подарю.

– И что дальше?

– Ничего. Скажу бате, что угнали. Он другую купит.

– А меня поймают и снова в каталажку? – засмеялся Баринов.

– Ну да… Верно. Как-то не подумала. А просто прокатиться хочешь?

Егор коснулся ее руки, погладил:

– Поехали. Нужно к отцу.

Она придержала его ладонь, сжала пальцы:

– У тебя классные руки. Сильные.

– Наверное. Поехали.

– Скучный ты и тупой. – Марина оттолкнула его руку, включила передачу.

Ехали какое-то время молча, выскочили за город, по сторонам замелькали особняки разного калибра.

– Тут у нас классная фазенда, – повернулась к Егору Марина. – Правда, бываем там редко. Хочешь, завернем?

– Едем прямо.

– Не, серьезно… Накормлю, отдохнешь. Душ примешь. Гля, мятый какой! Завернем?

– Я, кажется, сказал, – с раздражением ответил Баринов.

– Ну и придурок.

– Чего вякнула?

– А разве нет?.. Его приглашают в гости, а он выделывается. Гля, какая дева приглашает! Че, не екнуло?

– Захлопни варежку и крути баранку.

Марина глянула на него, хотела было огрызнуться, но пересилила себя. Ехали пару минут молча, потом она взглянула на попутчика.

– Ну вот заберешь ты своего Кешу и где будете жить?