– Ну, вот и баста… Концерт окончен.

За спиной Кеши стоял Зайцев, а в шаге от него маячил Виктор Липницкий.

– Зачем ты, Дмитрий? – попыталась вмешаться жена. – Пусть немного поиграет. У него это превосходно получается.

– В филармонии. Он пригласит тебя персонально. – Зайцев взял Кешу за руку, заставил подняться. – Хорошего понемногу. – И махнул охраннику. – Проводи дедушку за калитку.

Старик оттолкнул Сергея, спросил тихо, едва сдерживая себя:

– Зачем вы это сделали? Вы прервали музыку!

– Если это музыка, то я Бетховен. Серега, чего пачку раскрыл? Гони этого придурка!

Охранник снова взялся было за Кешу, но тот снова вырвался из его рук – на этот раз яростно, остервенело. Шагнул к Зайцеву:

– Я вас узнал. И я сейчас вас ударю.

– Чего-о?

– Редко кого бил, но вас ударю!

– Серега, мать твою!..

Больной вцепился в Зайцева, принялся размахивать руками слабо и бестолково, пытаясь попасть в его лицо, хрипел что-то неразборчивое, мычал. Тот, ошарашенный неожиданным напором, отбивался, отступал, бормотал:

– Я ж сейчас тебя пришибу, урод! Совсем с катухов съехал, торчок?

К ним бросилась жена Зайцева, к ней присоединились Липницкий и охранник, гостевая заполнилась криками, воплями.

– Дима, он же больной человек!.. Не бей его!

Дерущихся наконец удалось разнять, Кешу Наталья Петровна отвела в сторону, усадила на стул.

Охранник удерживал рвущегося в бой хозяина, затем принес ему какую-то табуретку, налил из кулера воды.

– В ментуру!.. – Зайцев сделал пару лихорадочных глотков. – Пусть гонят «бобик», там ему мозги вправят!

– Тогда уж лучше в дурку, – со смешком посоветовал Липницкий. – Софка быстрее наведет климатконтроль. Это ж ее клиент. Оттуда сбежал.

При имени Софьи Андреевны Кеша напрягся, стал дышать еще чаще и прерывистее. Наталья Петровна торопливо подала ему воды, он отвел ее руку.

– Где мой сын?

– Он спрашивает про сына.

– Сына тоже найдем! – пообещал Липницкий, оставил Зайцева, присел на корточки перед стариком. – Кеша, слышишь меня? Тебя сынок из дурки вытащил? Егорушка? Где он сейчас?

Кеша молчал, с застывшей улыбкой глядя на Виктора.

– Ты видел его?.. Где он?

– Хочу кушать. Хочу супчик, – жалобно попросил старик и вдруг заплакал, повторив: – Супчик..

– Будет супчик, – согласился Липницкий. – Но сначала ответь. Сынок тебя обижал, Кеша?

– Да, да, да, – закивал тот, растирая слезы по щекам. – Нину обижал. Она плакала… Пьяный, кричал, дрался.

– Значит, помнишь? А дружков Егора помнишь?.. Ну, с которыми он тусил?

– Помню, – не сразу ответил старик, внимательно глядя на него.

– Меня помнишь?

Тот молчал, продолжая смотреть на него.

– Ну, напрягись, Кеша… Лепший кореш твоего сынка! Ну?..

– Виктор, – ткнул неуверенно в него старик.

– Молодца!.. Ай, молодца! – чему-то обрадовался Липницкий.

– Виктор, – повторил Кеша, по-прежнему не сводя с него глаз.

– Зачем вы это делаете? – снова вмешалась Наталья Петровна. – Пожалейте старика… Он ведь ничего не понимает.

– Понимает. Все прекрасно понимает. Придуривается маленько.

Зайцев подошел к жене, жестко развернул, подтолкнул прочь:

– Наталья, прошу… Читай книжки и не суйся не в свои дела.

– Но это же жестоко, Дима! – Женщина уселась на какую-то лавочку. – Или отпустите, или дождитесь сына!.. Не мучайте его!

– А мы не мучаем, – отозвался Липницкий. – Мы прекрасно беседуем, – пощелкал сухими пальцами перед лицом Кеши, привлекая его внимание. – Ку-ку… Ловим птичку. Очнулись!

Тот вдруг ловко перехватил его руку, сильно вцепился в нее, пригнул к себе, прохрипел:

– Она умерла.

– Кто? – не понял Виктор.

– Нина… Ее больше нет.

– Ну и царствие ей небесное, – попробовал перекреститься тот.

– Она умерла.

– Ну понял! В курсе!.. Скоро встретишь свою бабульку, про все расскажешь. На том свете веселее. – Липницкий кое-как отцепился от руки старика, попробовал приподнять его. – Ну давай, родной. Пора домой, Кеша. Собираемся.

– Домой?

– Ну да!.. Там тебя встретят, покормят, уложат баиньки. Софья Андреевна встретит. Любишь Софью Андреевну?

Кеша смотрел на Виктора широко распахнутыми глазами, с нарастающей тревогой.

– Ты чего, Кеш?.. Струхнул, что ли? Боишься Софку? Она ж ваша мамка. Проснулся, укололся, забылся, уснул. И никаких проблем.

Старика стала бить мелкая непрерывная дрожь.

– С ним сейчас случится припадок, – произнесла Наталья Петровна. – Оставьте его в покое.

– Во-первых, припадок для таких – дело привычное. – Липницкий взял мобильник, стал набирать номер. – А во-вторых, если я оставлю его в покое, то вы, уважаемая Наталья Петровна, в ближайшее время оставите этот дом. – Поднес трубку к уху, дождался ответа. – Софочка Андреевна, приветствую… Узнали? Очень рад. А у меня к вам вопросик. Вы никого не шукаете из ваших гвардейцев?.. Шукаете? Так вот, пока вы шукаете, мы его уже нашли. Где?.. В доме Дмитрия Олеговича. Да, притопал сюда. Нет, сыночка пока еще не обнаружили. Через сколько пришлете? Ну чем быстрее, тем лучше. Отлично, ждем. Нежно чмок-чмок. – Он отключил связь, повернулся к Зайцеву: – Сейчас пришлют дуркогона, и половина проблемы решена.

– Послушай, мне меньше всего нужен этот геморрой, – заговорил Зайцев часто, полуразбочиво, истерично. – Сейчас такая вонь поднимется, противогаз не поможет… У меня имя… Положение. Авторитет! Не хочу здесь никаких разборок.

– Ты чего, Дмитрий Олегович, струхнул? Все шикарно, не очкуй! Никаких разборок не будет. Тем более с сыном. Нарушение режима, попытка проникнуть в чужое владение, хулиганство… Он же уголовник. Рецидивист!

– Болтовня!.. Все пока болтовня!

Кеша тронулся с места и побрел медленным неуверенным шажком к лестнице, ведущей на первый этаж.

– Эй, красавец, далеко собрался? – чуть ли не весело крикнул ему вслед Виктор и тут же велел охраннику: – Тормозни паренька!

Серега шагнул наперерез старику.

– Назад! Дед, назад, сказал! – догнал, потащил обратно. – Наза-ад!

Кеша стал неумело и слабо сопротивляться, норовя добраться до лестницы.

– Что же вы делаете, изверги? – сорвалась с места Наталья Петровна. – Имейте милосердие, это же больной человек! Сейчас же отпустите!

Женщина взяла Кешу под руку, осторожно повела вниз. На верхних ступеньках придержала, сама спустилась чуть пониже, стала помогать нащупывать неуверенным ногам ступеньки.

Старик дышал тяжело, шумно, послушно подчинялся движениям Натальи Петровны и, когда уже спустились вниз, осел вдруг грузной несуразной тушей.

– Дима! – закричала женщина. – Виктор!.. Помогите! Ему плохо!.. Вызывайте неотложку!

Мужики дружно бросились вниз, охранник подхватил лежавшего на полу старика, крикнул:

– Куда его?

– К окну, – суетливо показывала рукой Наталья Петровна. – Где побольше воздуха!

– Черт, – бормотал Зайцев, вытирая ладонью вдруг вспотевший лоб. – Еще окочурится к едреной матери!

– Не окочурится, – в своей бодрой манере заверил Виктор. – Для него обморок – все равно что тебе чихнуть.

В гостиную вошла Марина, сбросила туфли.

– Что здесь происходит? – спросила она, растирая пальцы на ногах.

– Живой труп, – кивнул в сторону старика Виктор.

– А ты что тут делаешь?

– Сторожу, чтоб не сбег, – засмеялся Липницкий.

Марина подошла к лежавшему на кушетке у окна больному, взглянула на мать:

– Мам, кто это?

– Кеша, – тихо произнесла та.

– Кеша?.. Тот самый? – Марина нагнулась над стариком. – Живой хоть?

– Дышит, – ответила мать.

– Сын его… ну, Егор… не появлялся?

– Один пришел.

– Во как получается! – заметил с ухмылкой Липницкий. – Кешу знаем, про сыночка тоже в курсе. Интересное кино вырисовывается.

Зайцев погонял желваки на крутых скулах, махнул охраннику:

– Не маячь тут, ступай во двор! – И когда тот ушел, кивнул женщинам: – Подойдите сюда!.. Обе!