- Хорошо-хорошо, - только и могла выговорить она.

- Ступай туда, - он показал на коридор, ведущий к ванной.

Татьяна шла, косясь на своего конвоира. Он был высоким и плечистым, видимо физически очень сильным.

В ванной он включил свет и сунул ей в руки флакон с красителем.

- Перекрашивайся.

Она взглянула на этикетку. Он почему-то хотел, чтобы она покрасила волосы в рыжий цвет!

- Зачем?

- Быстро, сука!

Татьяна заткнула отверстие умывальника пробкой и наполнила раковину водой. Выдавив немного красителя, принялась разводить его в воде.

Может быть, это даже к лучшему, подумала она. По крайней мере, есть шанс потянуть время. Отец с телохранителями скоро должен подъехать.

Незнакомец стоял за её спиной. Она слышала тяжёлое дыхание.

- Давай же, ну!

Видя, что она медлит, он схватил её за шею и окунул её голову в воду.

Татьяна, вздрагивая и отфыркиваясь, стала полоскать волосы. Незнакомцу показалось, что она делает это недостаточно энергично. Он уколол её в спину ножом. Татьяна вскрикнула.

- Будешь филонить - всажу по самую рукоятку, - пригрозил садист.

Через четверть часа, решив, что её волосы достаточно пропитались красящим веществом, он взял с полки электрический фен, вывел её в холл и усадил на стул. Направил на неё струю тёплого воздуха.

- Что вам нужно? - бормотала женщина. - Забирайте всё, что найдёте в доме ценного, и уходите. Я никому не скажу, клянусь.

Он посмотрел на часы и передал фен пленнице.

- Сушись сама. И без базара!

В полутьме, царившей в холле, Татьяна смутно различала своё отражение в полированной дверце шкафа. Цвет своих волос она определить не могла, но было очевидно, что они заметно потемнели.

- Хватит, пошли.

У неё сжалось сердце. До приезда отца ещё целый час! Тем не менее странное требование перекрасить волосы породило в её душе надежду. Может быть, незнакомец ограничится изнасилованием?

Внезапным ударом в спину он повалил её на пол. Она упала в пятно лунного света и осталась лежать, зарывшись лицом в ковровый ворс. Вокруг её головы рассыпались рыжие локоны.

Татьяна слышала, как он раздевается. Когда он перевернул её на спину, сердце её замерло. Она увидела его всего. Он стоял перед ней голый, только по-прежнему в маске и в перчатках.

Несколько секунд он разглядывал её, потом наклонился и с силой сдавил руками её груди. Татьяна вскрикнула от боли. Из его горла вырвался хрип, отдалённо походивший на смех. Насильника затрясло. Было очевидно, что он уже не владеет собой. Глаза в прорезях маски стали какими-то незрячими, точно у слепого.

Он мял, крутил и терзал её соски. Давил на плечи и живот. Наконец раздвинул её ноги и расположился между ними.

Жуткая скачка, казалось, длилась целую вечность. Насильник долго не мог добиться удовлетворения. Наконец отвалился в сторону. Шумно перевёл дыхание. Женщина лежала не шевелясь, полагая, что всё на этом кончилось. Глаза незнакомца были по-прежнему холодны и смотрели словно сквозь неё. Заглянув в них, она поняла, что будет продолжение.

С её губ слетел чуть слышный стон, когда он потянулся к лежащему на полу ножу. А когда лезвие пропороло кожу над её ухом, она громко закричала. Щека и плечо окрасились кровью. Кровь струёй потекла на ковёр. Татьяна дёргалась в конвульсиях и кричала, не слыша своего крика. Насильник снова улёгся на неё. Одной рукой он держал её за волосы, другой срезал кожу с головы.

- Ори, сука, громче! - требовал он.

Мокрая от пота маска мешала ему. Он её сорвал. Татьяна уставилась на него широко раскрытыми глазами и попыталась что-то сказать, но кровь пошла у неё горлом, и вместо слов вырвался хрип. Насильник засмеялся и отложил нож. Вновь началась дьявольская скачка. Он стонал и всхлипывал, не сводя горящих глаз с изуродованной головы своей жертвы. Из его рта текли слюни.

Потом он снова взялся за нож. Кожа отходила от черепа одним большим кровавым лоскутом. Ковёр вокруг головы Татьяны весь пропитался кровью. Мокрыми от крови стали перчатки убийцы. Маньяк скалился в ухмылке, наблюдая, как оголяется череп. Наконец он навернул скальп на руку и с силой рванул, отдирая от головы. Татьяна, издав последний стон, затихла навсегда.

Убийца надел плавки и засунул в них скальп, облепив свои потные гениталии окровавленными волосами. Плавки раздулись, но его, по-видимому, это нисколько не смущало. Он оделся, прошёл в ванную и взял оставленный Татьяной флакон с красителем. Вернулся в холл. Обезображенный труп белел в лунном пятне. Со второго этажа продолжала доноситься музыка.

Маньяк покинул дом тем же путём, каким проник в него. В саду его силуэт растворился среди деревьев.

В комнату постучали.

- Входите, Маргарита Алексеевна! - отозвался Ребрин. - Принесли газеты?

- Да, здесь все, кроме "Коммерсанта". Его почему-то сегодня не было, - сказала, входя, высокая полноватая женщина лет пятидесяти, одетая в домашнее платье и шлёпанцы на босу ногу. - Вас, как всегда, интересует только хроника происшествий?

Она положила газеты на стол и с улыбкой поглядела на сидевшего в кресле молодого темноволосого мужчину.

- Разумеется, - тот тоже улыбнулся. - Хотя в последнее время меня, как и всех, стали интересовать новости экономики. Но лишь потому, что экономика напрямую влияет на уровень преступности.

- Это уж точно, - согласилась Маргарита Алексеевна.

Ребрин принялся переворачивать страницы, иногда на какой-нибудь задерживаясь.

Маргарита Алексеевна с минуту смотрела на него, а потом перевела взгляд на второго молодого человека, находившегося в комнате. Тот с самым беззаботным видом сидел с ногами на диване и пил кефир из пакета. Утреннее солнце, заглядывавшее в окно, освещало его ладную худощавую фигуру с густой копной белокурых волос.

- Андрюш, - обратилась она к нему, - пора бы вам с Николаем подыскать себе какую-нибудь работу, что ли. А то который месяц болтаетесь без дела. Все деньги на кефир да на газеты уходят.

- Мама, не волнуйся за нас, - сказал блондин. - Работу мы себе всегда найдём. Да её и искать не надо. Такие люди, как мы, нужны всем.

- А если всем, то почему сидите дома?

- Это только кажется, что сидим дома. На самом деле мы отслеживаем ситуацию на рынке сыскных услуг и ждём наиболее подходящих предложений. Правильно я говорю, Николай? - повернулся он к Ребрину.

Тот, не отрываясь от газеты, кивнул.

Маргарита Алексеевна неодобрительно посмотрела на сына.

- Что ты за сыщик такой, что с дивана не слезаешь? Уж тогда бы в сторожа пошёл...

- А это мы всегда успеем! - со смехом воскликнул блондин.

Маргарита Алексеевна направилась к двери, но, о чём-то вспомнив, вернулась к столу.

- Да, вот ещё что... Сегодня вам звонили.

Ребрин взглянул на неё.

- Кто?

- Какой-то мужчина. Сказал, что из "М-банка". Название-то какое придумали - "М-банк"...

- Во сколько был звонок?

- В восемь утра. В такое время вас, как известно, не добудишься. Я, конечно, постучала к вам в комнату, но вы не отозвались.

- Вы спросили, что ему нужно?

- Такие вопросы незнакомым людям я не задаю. Если им надо, сами скажут.

- А они не сказали?

- Спросили, удобно ли, если человек из банка заедет к вам днём, в четыре часа. Я ответила, что удобно. Ведь в это время у вас только второй завтрак.

Ребрин с улыбкой кивнул и посмотрел на запястье. Маленькая стрелка подползала к трём.

- Что поделаешь, Маргарита Алексеевна, если я не сплю по ночам.

- И зря! Это вредно для здоровья!

- Знаю, что вредно, но вот привык, - Николай перевернул газетную страницу. - Спасибо, что предупредили.

Женщина вышла из комнаты.

Ребрин отложил газету и взялся за другую.