Относительно "гостеприимной проституции" следует сказать, что под влиянием американских китоловов платная проституция распространилась среди всех приморских жителей по обоим берегам Берингова моря. Каждый китоловный пароход имеет на борту несколько молодых женщин с американского или азиатского побережья. Я сам наблюдал, как при появлении американского парохода вблизи селения Uŋasik женщины в кожаных лодках со всех сторон стали приближаться к пароходу, откровенно предлагая свои услуги. Для того чтобы их лучше поняли, они сжимали руками щеки и закрывали глаза, изображая сон.
Брачный обряд сопровождается жертвоприношением домашнему очагу и помазанием. Для помазания вместо крови употребляется красная краска из ольховой коры. На мой вопрос — какие знаки наносят на свои лица вступающие в брак — неизменно я получал один и тот же ответ: "Tьmŋ-alvalag" (не все ли равно"). Это указывает на то, что в семьях приморских чукоч знаки помазания существовали в прошлом, но они забылись, сохранившись лишь как пережиток в брачном обряде.
Существенная разница брачных обычаев приморских и оленных чукоч обнаруживается в отношении моногамии. Случаи многоженства у приморских чукоч довольно редки. Правда, в приморских сказках нередко встречаются люди, имеющие трех и четырех жен. Однако, на самом деле, даже двоеженец — редкое явление. Приморские чукчи, живущие рыболовством и морской охотой, не в силах содержать лишнюю семью. Они едва в состоянии добыть пропитание для одной жены с ее детьми. Это служит причиной того, что моногамия повсеместно преобладает среди приморских чукоч. По этой же причине у приморских чукоч далеко не так, как у оленных, распространены случаи, когда жена отсылается обратно домой или отбирается у мужа ее родственниками. Даже у приморских торговцев, разбогатевших в сношениях с американскими китоловами, обычай моногамии остается в силе. Выше я имел случай описать полигамную семью Ejgeli, богатого оленевода с реки Олоя. Семья богатого эскимосского торговца Quvar из селения Uŋasik, имя которого опять-таки многократно упоминалось, представляла собою прямую противоположность семье Ejgeli. Обе семьи можно рассматривать как типичные для оленных чукоч, с одной стороны, и для приморских жителей, чукоч или эскимосов — с другой. В обеих семьях мне пришлось прожить довольно долго. Семья Quvar состояла из его самого, его жены и трех молодых дочерей. У него было также два сына, но один из них умер от кори, другой от инфлуэнцы. Старики оставались всегда вместе. Они сильно горевали о своих умерших сыновьях. "С тех пор как они умерли, — говорил мне Quvar, — я совсем забросил свое дело и начал пить водку. Раньше я никогда не пил и только угощал гостей и подносил им. Теперь из меня выдернули душу, мой ум отупел. Я не имею сна. Так мы сидим, я и моя жена, стонем и плачем. Зимой, когда солнце исчезает, мы принимаем гостей. Гости приходят, входят в спальный полог, греются, шумят, — нам это приятно. Гости уходят, и мы снова плачем. Мы не можем есть. Мы горюем".
Оленный чукча, потеряв своих сыновей, тотчас же возьмет себе в жены другую, молодую женщину, от которой у него могут родиться другие сыновья.
Глава VII. СТОЙБИЩЕ И ПОСЕЛОК
СТОЙБИЩЕ ОЛЕННЫХ ЧУКОЧ
Стойбище у оленных чукоч и поселок у приморских представляют собою социальную единицу. Однако эта первичная социальная организация не отличается прочностью. Она постоянно изменяется. Чукотское стойбище очень не велико. Оно состоит из двух или трех семей, и все население его не превышает 10-15 человек. Стойбища, объединяющие 4, 5 или 6 семей, насчитываются единицами, стойбище же, состоящее из 10 шатров, просто немыслимо, за исключением особых случаев, как, например, стойбище, временно образованное на ярмарках. Как уже сказано выше, количество шатров на стойбище соответствует количеству семей, так как каждая семья имеет свой особый шатер. В большинстве случаев стойбище объединяет родственные семьи: братьев, двоюродных братьев и т.п. с их женами и детьми. Такое положение вещей мы встречаем у оленеводов не слишком богатых, стада которых не столь велики, чтобы заставить их кочевать особыми стойбищами.
Если стадо, оставшееся после смерти отца, состоит только из нескольких сот оленей, то сыновьям нет основания делить его на мелкие части, и они продолжают пасти его совместно, как это было раньше. В более бедных семьях, считающих своих оленей не сотнями, а десятками, сыновья, напротив, склонны делиться и искать себе нового счастья, каждый отдельно. С другой стороны, владельцы наиболее мелких стад часто объединяются с людьми равного им достатка, не связанными с ними узами родства. "Бедняки не заботятся о родственных связях", — говорят чукчи. 5 и даже 8 таких бедняков сгоняют вместе своих оленей, образуя два или несколько стойбищ. Часто богатый чукча-оленевод не в состоянии пасти своих оленей силами своей семьи и нуждается в помощниках. Помощниками бывают большей частью бедные родственники или просто бедняки-пришельцы из приморских поселков или с отдаленных стойбищ. Таким образом стойбище богатого оленевода состоит из семьи хозяина и из одной или двух семей помощников, зависимых от хозяина.
ХОЗЯИН СТОЙБИЩА
Хозяин стойбища, живущий в главном шатре, называется aunralьn, что значит: "(человек) из главного шатра", "главнодомный"[227], также ermecьn ("силач") и əttooralьn ("переднедомный"). Обитатели прочих шатров называются nьm-tumgьt (nьm-tumgьt — "товарищ по стойбищу", "сосед"), также — jaarralьt ("заднедомные").
Передний шатер помещается впереди всех других. Порядок шатров направляется слева направо, навстречу рассвету[228]. Часто передний шатер, действительно, стоит несколько впереди остальных. Правая и левая сторона в таких случаях определяются, согласно чукотскому обычаю, "обратив лицо к жертвенному месту позади шатра" (poiaacen). Таким образом передний шатер чукотского стойбища является первым с северо-восточной стороны, задние шатры отходят к юго-западу от него. Все шатры стоят в одном порядке. Линия шатров может быть обращена к востоку или к северу, или изломана, если к этому вынуждают условия поверхности. расположение шатров тогда отступает от порядка. В таком случае расположение входа каждого из задних шатров все более и более отклоняется к югу, так что нередко вход заднего шатра оказывается обращенным в сторону прямо противоположную входу переднего. Во всяком случае, чукчи заботятся о том, чтобы вход сзади стоящего шатра не был обращен к жертвенному месту предшествующего. Иначе дым, идущий от очага неправильно поставленного шатра, выходя через входное отверстие, попадет на жертвенный огонь предшествующего дома и осквернит его деревянное огниво и домашнюю святыню. Напротив того, шатры, имеющие общий огонь, могут стоять "прямо против жертвенного места". Передний шатер обычно больше других. Он часто называется cьmŋa-peralьn — "бычьеподобный", это значит, что передний шатер выглядит между другими шатрами так же точно, как большой олений бык выглядит между другими оленями.
Передний шатер по праву принадлежит владельцу стада или большей его части. Старший из братьев или его старший сын имеет преимущество над остальными братьями. Так что, случается, мальчик-племянник имеет преимущество над своими взрослыми дядьями. На стойбищах бедняков, о которых я говорил выше, самый богатый или самый физически сильный занимает переднее место. На временных стойбищах, как, например, на ярмарках, переднее место достается первому пришельцу. Пришедшие после занимают места в порядке своего прихода, так что явившийся последним занимает самое заднее место. Занявший первое место считается хозяином стойбища. Он распоряжается переменой места стойбища или пастбища, назначает дни прохода стада к стойбищу, убоя оленей на мясо и устройства жертвоприношений и праздников. В повседневной жизни он назначает людей на различные работы по стойбищу или около стада. Следует заменить, что власть хозяина стойбища над обитателями этого объединения двух-трех шатров весьма реальна. А так как чукчи вообще нетерпеливы к власти другого человека, то часто завязывается ссора даже между родными братьями. Тогда наступает раздел, хотя бы стадо было совсем не велико. Если стойбище состоит из семей, не связанных между собою родством, и начинается ссора, то самый раздел стада ведет к новым недоразумениям, так как не всегда легко установить, кому принадлежит тот или иной олень. Многие оленеводы победнее и посварливее нередко нарочно стараются загнать своих оленей в стадо богатого хозяина. Чаще всего это бывает летом, когда стада пасутся поблизости друг от друга. На побережье Ледовитого океана, в Колымском районе, богатый оленевод, подогнав летом свое стадо слишком близко к береговой полосе, не всегда в состоянии уберечь его от таких нежелательных вторжений. Прибрежная полоса, прохладная и богатая растительностью, сплошь занимается владельцами мелких стад. Она является предметом постоянных раздоров. Летом стада скопляются там в таком количестве, что впоследствии даже владельцы небольшого числа оленей не в состоянии отделить своих от чужих без некоторых потерь. Тем труднее это богатому оленеводу. Хозяева, кочующие по соседству с ним, безнаказанно убивают его оленей на мясо, метят уши его телят своим собственным тавром и изменяют знаки даже на взрослых оленях.
