Я уже говорил, что приморские чукчи относятся к старикам с меньшим почтением, чем оленеводы. Жизнь приморских жителей значительно труднее. Каждый кусок пищи достается с большими трудностями, с опасностью и напряжением всех сил. Поэтому старик, не способный сам добыть себе свою долю пищи, становится в тягость своим родственникам. Здесь у стариков нет стада или какой-либо другой собственности, имеющей значение. Опытность старого охотника ничем не помогает его родственникам, т.к. он должен оставаться дома. Во время голодовок он съедает слишком много. Благодаря этому все старики, которых я видел у приморских чукоч, выглядят уныло, и вообще стариков там гораздо меньше, чем у оленеводов. Это объясняется отчасти трудностями приморской жизни, где менее активные охотники часто не в состоянии справиться с опасностью и потому погибают. Обычай убийства стариков, о котором я буду говорить ниже, очевидно, зародился у приморских чукоч.
По многим данным, такое же различие, хотя и менее резкое, существует между оленными и приморскими коряками. Иохельсон, говоря об отношениях коряков к старикам, отмечает, что у оленных коряков новая форма экономики — оленеводство — развила и заострила принцип личной собственности[151]. В устном сообщении он указывал мне на то обстоятельство, что старики у оленных коряков имеют большую власть и значение, чем у приморских, благодаря тому, что до самой смерти старик считается владельцем стада.
В настоящее время принцип личного владения ценностями, приобретенными торговлей с американскими китоловами, стал укореняться даже и у приморских чукоч. Почти в каждом большом поселке есть несколько торговцев, которые время от времени ездят на оленеводческие стойбища и выменивают русские и американские товары на шкуры и мясо оленей. Некоторые из них имеют даже целые амбары с товарами. Торговцы, даже становясь глубокими стариками, продолжают владеть своей собственностью, и с годами их положение в семье нимало не ухудшается.
ПОЛОЖЕНИЕ ЖЕНЩИН
Положение женщин в общем хуже положения мужчин. "Раз ты женщина, то молчи" (ŋeusqət turi əqulike) — это изречение повторяется каждый раз, когда женщина осмелится сказать хоть слово в свою защиту.
В одной сказке девушка приходит к kelə и в следующих словах заявляет о своем желании стать его женой: "Я хочу быть твоей подругой и рабыней. Моя мать сказала мне: "У этого kelə нет рабыни. Мы вырастим тебя как можно скорее. Иди и служи ему"[152]. У оленных чукоч женщины работают гораздо больше мужчин; в особенности молодые. Мужчины должны следить за стадом, ловить и убивать оленей, охотиться и приносить бревна и камни, необходимые для укрепления шатра. Мужской работой является также всякая работа топором, теслом, ножом и т.д. Есть и общие работы. Так, например, и мужчины и женщины запрягают оленей, таскают топливо из ближайших зарослей кустарника и колют дрова и лед. Нагружают и разгружают нарты по большей части женщины. Работа по дому, очень тяжелая и трудная в условиях полярного кочевого быта, целиком лежит на женщинах. Женщины обдирают убитых оленей, пластают туши, собирают съедобные корни, приготовляют пищу, выделывают шкуры, шьют одежду и исполняют множество других работу, не говоря уже об обязанностях материнства. Мужчина почти никогда не помогает женщине в ее работе. Он даже не умеет делать самых простых женских работ. Часто кочуя с чукотским стойбищем, я с мужчинами приезжал на новое место задолго до своего каравана. Мы ехали на легких нартах и намного опережали женщин, управлявших грузовыми санями. Иногда мы приезжали часа на два, на два с половиной раньше, но мужчины только распрягали оленей и затем беспечно и праздно сидели и ждали приезда женщин или принимались за какую-нибудь свою работу. Однажды в моем присутствии один чукча взял лопату для снега и начал очищать место для шатра. Минуты через две он отбросил лопату. "Ух! — сказал он, — это женская работа". Когда я начал изучать чукотских язык и от каждого чукчи записывал новые для меня слова, я обнаружил, к моему крайнему изумлению, что мужчины не знают даже названий многих предметов домашнего обихода, например, приспособлений для шитья одежды, посуды и т.п. "Ух! — говорили они, — я не знаю. Это — женское дело".
В повседневной работе шатра мужчины, оставаясь дома, все же не принимают никакого участия. В крайнем случае они осматривают нарты, чинят их и т.п. Все работы по шатру и внутреннему помещению лежат на женщинах. Женщина должна освежевать убитого оленя, разрезать на куски мясо и отнести его в надлежащее место. Она приготовляет пищу и подает ее мужу. Она отрезает для него лучшие куски, а себе оставляет кости и остатки. Такие лакомые куски, как головной и костный мозг и т.п., даются исключительно мужчинам. Женщины довольствуются тем, что облизывают пальцы после того, как разрежут и подадут это кушанье своим мужьям. "Раз ты женщина, ешь остатки", — говорит чукотская поговорка. Женщины едят лишь после того, как все мужчины насытятся[153]. Только старуха, мать семьи, имеющая взрослых дочерей или других женщин под своим руководством, сидит с мужчинами во внутреннем помещении и ест вместе с ними. Как правило, женщины проводят в спальном помещении гораздо меньше времени, чем мужчины, хотя они больше находятся дома. Рано утром молодые женщины первые выходят из полога и входят в него только ночью, после всех. Если в шатре остается ночевать какой-нибудь гость, а внутренний полог слишком мал, чтобы вместить всех, то женщина проводит ночь в наружном шатре, если только она не нужна мужу. С другой стороны, женщина постоянно исполняет также и мужскую работу. Молодые женщины и девушки помогают мужчинам пасти стадо зимой и даже летом.
Когда пастух возвращается домой после двадцатичетырехчасового пребывания в стаде, ему дают сухую одежду, подают еду, и он сразу же идет спать. Женщина, вернувшись вместе с ним, должна приготовить ему пищу, затем она тотчас же приступает к исполнению домашних работ. Когда я проводил лето у чукоч в районе реки Олоя, я жил месяца два на стойбище Ejgeli, из вышеупомянутой княжеской семьи. Его старшая невестка вернулась после двухдневного пребывания у стада. Летом пастухи, находясь около стада, имеют очень мало времени для сна. Они спят лишь по возвращении домой. Однако молодой женщине не позволили спать. Ejgeli велел приготовить чай и еду. Она была совсем измучена, двигалась как сонная. Она машинально взяла чайник, но вместо того, чтобы налить чай в чашку, лила его прямо на стол. На другом стойбище женщина лет двадцати, вторая жена хозяина переднего шатра, однажды во время работы вдруг упала на землю, как подстреленная. Так внезапно ею овладел сон.
Правда, Ejgeli создал себе репутацию старика слишком придирчивого к женщинам своей семьи. Соседи даже злословили над этим. Как уже было сказано, Ejgeli считался верховным князем чукоч[154], и соседи говорили за его спиной, что благодаря тесным сношениям с русскими, он полюбил домашнюю жизнь и с тех пор у него нет другого дела, как браниться с женщинами. Муж другой молодой женщины, упомянутой выше, также считался жестоким человеком.
Ajŋanwat, наоборот, ушел из шатра своего сына, чтобы избежать ссоры с женщинами. Он рассказал мне следующее: "Я хотел бы жить с моим сыном, но у него там слишком много женщин. Из-за них я себя плохо чувствую, они слишком сварливы. Поэтому я ушел от них, так как я боюсь на них рассердиться. В своих мыслях я совсем отстраняю их".
После 1884 года, отмеченного эпидемией оспы, Ajŋanwat потерял удачу в оленеводстве. В то же время умерла его вторая жена. Утомленный заботами о своем убывающем стаде и хозяйстве, он передал остатки своего имущества старшему сыну и сделался бродячим охотником на диких оленей. Он чувствовал себя неспокойно и, вероятно, все равно не остался бы жить дома, даже если бы женщины и не "говорили так много".
Мне известно несколько случаев возмущения женщин против плохого обращения тестя. Так, например, на реке Россомашьей я встретил одного богатого старика оленевода, по имени Omrelqot. Он был приветлив и гостеприимен по отношению к чужим людям, но очень тяжел и жесток со своими домашними. Он был весьма вспыльчив, и это было причиной частых ссор. Одно лето у всех чукоч, живших по соседству с ним, не было табаку. Только у одного Omrelqot'а было несколько фунтов. Он отдал большую часть табаку соседям, почти ничего не оставив для своей семьи. Будучи сам страстным курильщиком, он перестал давать женщинам. Нужно сказать, что северные жители легче обходятся без еды, чем без табаку. У русских поселенцев существуют поговорки: "Табак не знает стыда", "табак заставит бедняка просить у исправника".
