Еще упоминается анаульский мужик Мекерка, тоже с родниками своими. "Они пришли летом, тайным обычаем, тех аманатой отцов побили и всех родников их на смерть, а в прошлом 160 году, месяца ноября тот же Мекерка с родниками, тайным же обычаем пришед, и Когюню и родников его всех побил на смерть же и… их; и декабря в 7 день Анаульский аманат Колупай да родник его Лок били челом государю, чтоб их государь пожаловал, шли б на того Мекерку мы служилые люди и промышленные и их бы смирили ратным боем, чтоб побил де он Мекерка отца и родников наших, а вперед де он Мекерка тем же обычаем и вас государевых служилых и промышленных людей хочет побивать; и Семен Мотора и я Семейка Дежнев с товарищи на того Мекерка с родниками в поход ходили и призывали его Мекерку под государеву царскую высокую руку, и он Мекерка с родниками учинился непослушен, стали нас стрелять, убили служилого человека Семена Мотора, а служилого Пашка Кокоулина ранили в плечо и в стегно из лука, да Федотка Ветошка из лука ранили, да промышленного человека Степку Сидорова из лука ж ранили в руку, и мы жен и детей их всех поимали, а он Мекерка с родниками ушли, иные ранены".
Из сказанного видно, что анаульские роды вели между собой междоусобные войны и побежденные обращались за помощью к казакам.
Туземцы рано оценили значение железа, привезенного русскими: "а в прошлом 162 году, зимою и весною, ясачные люди ходынцы аманата Чекчоя братья и родники их говорили, что де во 163 году перевезем де государеву казну через Камень на оленях, на Анюй реку, только де родником нашим дадите ль железа всякого дельного".
Более решительными врагами чуванско-юкагирских племен были немирные коряцкие люди, жившие за Каменем: "в нынешнем де во 163 году, осенью, приходили де из за Камени от Пянжина реки многие немирные Коряцкие люди, и наших де родников многих побили на и нас де погромили, жен и детей наших поимали и оленей де отогнали, и всегда де нам от тех людей всякая обида и убийства и грабеж, и нам де те люди не в мочь, и чтоб их государь пожаловал, послал бы на тех людей своих государевых всяких служилых людей, с нами ясачными людьми вместе, и тех бы коряцких людей смирил".
Анадырский край заметно отличается от внутренней Сибири своей ясачной добычей. Пушнина заметно убавляется, место ее замещает морской зверь, моржовый зуб выдвигается вперед вместо драгоценного соболя. Правда, на реке Колыме в XVII и даже XVIII веке было большое обилие соболя. По указаниям Словцова, в XVIII веке с средне-колымской ярмарки поступало в казну десятины девяносто сороков соболей. Таким образом все число продаваемых там соболей было в десять раз больше, т. е. тридцать шесть тысяч, и то, разумеется, можно сомневаться, со всех ли покупок платилась казенная пошлина. В половине XIX века соболи на Колыме исчезли. Я нашел в колымском архиве последний соболиный след в 1853 году — донесение о том, что охотники видели в лесу, к востоку от реки Колымы, два незнакомых звериных следа, которые "по сказкам" были, должно быть, соболиные.
О реке Анадыре казаки с самого начала сообщают:
"Река Анадырь не лесна и соболей на ней мало, с вершины малый листвяк днищей на шесть или на семь, а иного черного лесу нет никакого кроме березняку и осинника и от малого Майена кроме талника нет леса никакого, а от берегов лесу не широко, все тундра да камень. А той реки Анадыря чертеж с Онюя реки и за Камень на вершину Анадырю и которые реки впали болшие и малые и до моря и до той корги, где вылягает зверь".
Листвяк — это лес не лиственный, а лиственичный. Лиственница — хвойное дерево, весьма обычное на Колыме и на Анадыре, талник (тальник) — мелкий ивняк. Все же казаки собирали на Анадыре понемногу соболей. "А государева ясачного сбору со 158 году и всего, что и выше сего писано, на 158 год взято государева ясаку под аманата Чекчоя девять соболей, а во 159 году того аманата братья и родники его не приходили к ясачному зимовью, потому что де корму не было и они де разошлися вдаль по промыслом, а на 160 год взято под того аманата государева ясаку шесть соболей да пять пластин собольих, а на 161 взято семь соболей да пять пластин, а на 162 год взято государева ясаку четырнадцать соболей да двенадцать пластин собольих, а на 163 год взять семь соболей, да с Анаул взято на 160 год два соболя; да во 161 году с промышленных людей с их промыслов собрано десятинной соболиной казны восм соболей с пупки, да с судных дел за пошлинные денги два соболя да пластина соболья да тринадцать пупков собольих, а во 163 году собрано десятинных три соболя да пупок, а за пошлинные денги с судных дел взято пять соболей да три пупка собольи, а денежного всего у нас два рубли четырнадцать алтын две денги да покойного Семена Моторы денежного сбору два рубли двадцать девять алтын две денги, да 162 году за пошлинные денги взято соболь; а тому ясачному сбору с кого что взять, каков зверь и которого году, и десятинному сбору, и с перекупных соболей, и по челобитным за пошлинные денги что взять соболи и денги, и тому всему книги у нас на Анадыре реке в ясачном зимовье".
В общем соболей собрали все-таки не много. Напротив, относительно моржей и моржового зуба мы находим в тех же отписках следующие данные:
"… И того ж 160 году пошли мы в судах на море, чтоб где государю учинить прибыль болшая, и нашли усть той Анадыру реки корга, за губою вышла в море, а на той корге много вылягает морской зверь морж и на той же корге заморной зуб зверя того, и мы служилые люди и промышленные люди того зверя промышляли и заморной зуб брали, и зверя на коргу вылегает добре много, на самом мысу вкруг с морскую сторону на полверсты и болше места, а в гору сажен на тридцать и на сорок, а весь зверь с воды с моря на землю не вылегал, в море зверя добре много у берегу, а потому всего зверя на землю не выжидали, что ясачное зимовье вверху Анадыри реки и рыбные ловли высоко в шиверах, а корму у нас нет, и того б рыбного промыслу не проходить и не опоздать и голодною смертью не помереть бы; а на… пришли канун Петрова дни и Павлова верховных Апостол, а с корги мы пошли вверх по Анадырю июля в 17 день, а зверей промышлять ходили четырежды и зверь прилегает скоро на землю, а во 162 году зверь вылегал пожже, первой промысел был о Ильине дни, а потому вылегал пожже, что льды от берегу не отнесло; а которые промышленные люди Поморцы и они сказывают, что в Русском де Поморье столь много зверя того нет; а положили мы в государеву казну служилые и промышленные того рыбья зубу весом три пуда, а числом четырнадцать".
Про моржовый зуб говорится также в "отписке якутскому воеводе Ивану Акинфову служилого человека Юрия Селивестрова о прибытии его на реку Анадырь и о моржовом промысле" — 1655 года после 30 марта.
"Отписка якутскому воеводе Ивану Акинфову служилого человека Юрия Селивестрова о прибытии его на реку Анадырь и о моржовом промысле и проч… итти мне Юшку за Ковыму реку на море и промышлять моржевой зуб на государя, что у меня Юшка явлена государю прибыль великая, пятьдесят пуд кости моржового зуба, и на новые реки Анадырь… и приискивать новых землищ и неясачных людей. И яз Юшко на Ковыме реке, по государеву указу, во 162 году прибрал охочих служилых и промышленных людей, а имена служилых новоприборных людей писаны под сею отпискою; и с ними с охочими служилыми людьми яз Юшко пришел на Анадырь реку с Ковыми реки того ж году весною… с охочими служилыми людьми с Анадыря реки к морю на усть Анадыря реки на коргу промышлять моржа и кости моржового зуба, что яз Юшко явил государю прибыль великую: пятьдесят пуд кости моржового зуба и ту явленую прибыль государеву, пятьдесят пуд кости моржевого зуба, с охочими служилыми людьми, бог дал на корге упромышляли своим промыслом всю сполна, безобронно, да той государевой косте и роспись, которые кости сколько числом в пуд тянет, первой пуд три кости полторы головы, да другой пуд четыре кости две головы, да четыре пуда по пяти костей в пуд" и т. д.
