Эмму вдруг охватил жар, не имеющий ничего общего с горячей водой в ванне. Этот мужчина сводит ее с ума. Даже во время пожара она ни на секунду не забывала о его присутствии. Она незаметно следила за ним взглядом, любовалась игрой мышц его рук, когда он, закатав рукава рубашки, передавал ведра с водой. Она отметила и испачканный сажей подбородок, и блеск в глазах, когда он выкрикивал приказы. А какие ощущения она испытала, когда скакала с ним на одной лошади, прислоняясь спиной к его груди!

То был очень чувственный опыт. Она сидела у него между бедрами, и ее ягодицы терлись о его пах. Драйдена их близость ничуть не смущала, наоборот, раскрепощала. Ему удобно в своем теле, он сознает его привлекательность и способен на многие подвиги, наверняка и в постели тоже.

Не следует позволять себе такие неподобающие мысли о госте, особенно если хочешь поскорее его спровадить. Эмма подозревала, что является не единственной женщиной, мечтающей оказаться в объятиях Рена Драйдена. Он из тех мужчин, кто способен одним взглядом и прикосновением спровоцировать самые жаркие фантазии.

«Он опасен!» – подсказывал ей внутренний голос. Особенно для женщины вроде нее, ценящей независимость и не желающей, чтобы ее опекали. Опека означает некий кокон, щит, который ей вовсе не требуется. Дай она слабину – и Рен Драйден подорвет ее устои лишь потому, что это в его силах. В интересах Эммы придерживаться раз и навсегда выбранной тактики – игнорировать его, когда возможно, и сопротивляться, когда игнорировать невозможно.

Тем временем нужно продолжать жить, как будто ничего особенного не случилось. Хоть бы работники вышли завтра для выжигания полей перед сбором урожая, как планировалось!

Выжигание полей! Эмма резко села в ванне, так что вода и пена выплеснулись на плиточный пол. Следовало сообщить Рену! Но теперь слишком поздно. Она ведь уже попрощалась с ним сегодня, и если решит пойти сейчас к нему, то ей придется прежде одеться. Не бегать же по дому в ночной сорочке! Рен может решить, что она пересмотрела свое отношение к нему, а это совсем не соответствует действительности. Рен Драйден подобен искре, которую лучше не тревожить, чтобы самой не сгореть в пламени.

Пожар! Рен поспешно вскочил с кровати, встревоженный страшным жаром, зловонием, слепящей дымовой завесой. Мозг отчаянно заработал. Тедди! Сестры! Нужно их спасать! Его охватила паника, он ощутил мощный выброс адреналина в кровь.

Он вскочил с кровати и в темноте налетел на ее ножку, пребольно ударив палец и разразившись проклятиями. За полуприкрытыми планками жалюзи плясали оранжевые языки пламени. Запах гари стал отчетливее. Так пахнут сжигаемые листья. Рен запаниковал еще сильнее, поняв, что он не в Англии. Тедди и сестры в безопасности, а вот поля…

Подняв жалюзи, он в ужасе уставился на представшую его глазам картину. На сей раз горел не курятник, а тростниковые поля. Его тростниковые поля! Огонь пожирает его богатство! Рену с трудом удалось подавить приступ паники. Он вспомнил все, что прочитал перед тем, как отправиться на плантацию. Этот пожар создан намеренно, как подготовительная ступень перед сбором урожая, так как необходимо выжечь листья и внешнюю восковую оболочку тростника для облегчения жатвы и обмолота.

Опершись руками о подоконник, Рен задышал глубоко и размеренно, избавляясь от последствий шока. Его семья на другом конце света в безопасности. И эти поля тоже. Все хорошо. Но паника его вполне понятна. Осознание происходящего ничуть не умаляет опасности огня и не уменьшает запаха гари. Рассветное небо почернело от клубов дыма, на фоне которых оранжевое пламя казалось особенно угрожающим. Нетрудно было воспринять пожар как новую угрозу, особенно если ты еще не вполне очнулся от беспокойного сна.

Возможно, на то и был сделан расчет? По зрелом размышлении Рен решил, что Эмме следовало бы предупредить его о выжигании полей, так же как и написать ему в Англию и ввести в курс дела. Она снова предпочла этого не делать, предоставив ему самому разбираться, что к чему.

Рен пришел в себя и сообразил, что полностью обнажен, поскольку предпочитал спать голым и не видел причин изменять своим привычкам в новом месте. Поддайся он панике и выскочи в таком виде за дверь, мисс Уорд ждал бы хорошенький сюрприз. Что ж, обнаженного сюрприза она так и не получит, а вот одетого скоро увидит. Нужно показать, как сильно она ошибается, полагая, что может выжигать поля, не поставив в известность совладельца, и подталкивая тем самым к роли глупого несведущего новичка.

Рен, не торопясь, натянул бриджи и чистую рубашку, потом сапоги и сюртук, чтобы ни у кого не создалось впечатления, будто он поспешно вскочил с постели и бросился спасать поля. Нужно показать Эмме, что он ничуть не запаниковал.

Выйдя из дома, Рен заметил горстку людей, собравшихся на краю поля, и зашагал к ним. Они стояли на безопасном расстоянии от пламени и спокойно наблюдали за его распространением, что подтвердило подозрения Рена: пожар организован намеренно. Все три головы повернулись при его приближении, и не все оказались мужскими. Разумеется, Эмма тоже здесь. Стоит между двумя мужчинами, волосы заплетены в косу, переброшенную через плечо, одета в мужские бриджи, рубашку, обута в высокие сапоги. Этот наряд отлично подчеркивает ее длинные ноги и высокую крепкую грудь, что ничуть не способствует укрощению его эрекции.

Бросив на Рена холодный взгляд, Эмма сообщила:

– Сегодня мы выжигаем поля.

Выжигаем поля, его кровь, его терпение. Не слишком ли много огня для одного утра?

Предпочтя проигнорировать исходящую от нее враждебность, Рен решил заострить внимание на выбранном ею местоимении.

– Мы? Странный выбор слова, учитывая, что меня вы не поставили в известность и оставили в постели.

Эмма покраснела:

– Я не оставляла вас в постели в том смысле, на который вы намекаете. У вас было тяжелое плавание, и я решила, что вам не помешает как следует отдохнуть. – С этими словами она повернулась к мужчинам: – Мистер Паулсен, Питер, позвольте представить вам мистера Ренфорда Драйдена, кузена Альберта Мерримора. Он прибыл вчера вечером. Мистер Драйден, это мой управляющий мистер Паулсен и полевой бригадир Питер, с которым вы уже встречались накануне.

Паулсен был высоким худощавым мужчиной с задубевшей от многолетнего пребывания на солнце кожей. Питер оказался мускулистым африканцем с фермы. Рен пожал мужчинам руки и попытался завязать дружеские отношения:

– Рад знакомству. В ближайшем будущем мы с вами обсудим состояние дел на плантации.

Это высказывание заставило Питера переступить с ноги на ногу и поспешно потупиться, а мистера Паулсена неуверенно кивнуть. Рен благосклонно отметил их преданность Эмме и нежелание предавать ее интересы. Но сопротивление есть сопротивление. Значит, они всего в шаге от противостояния. Решив склонить их на свою сторону, Рен с улыбкой пояснил:

– Я теперь главный акционер. Мисс Уорд, разумеется, станет оказывать мне всяческую поддержку, но не стоит забывать о смене курса. – Рен мрачно посмотрел на Эмму. – Теперь мы партнеры.

Партнеры, как же! Так и до диктатуры недолго докатиться! Скрестив руки на груди, Эмма мрачно взирала на окутанные дымом поля. Он хочет воевать, что ж, она не уступит. Это «партнерство» следует задушить в зародыше, но прежде им с Драйденом нужно вернуться в дом. Не станет же она ссориться с ним при свидетелях!

Она вовсе не была наивной и понимала, что борьба предстоит нешуточная. Последнее замечание Драйдена было предупреждением, и теперь он заставляет ее сделать ответный ход. Весь имеющийся у нее скудный запас терпения Эмма израсходовала за четыре месяца ожидания возможного прибытия Драйдена. И похоже, с ожиданием еще не покончено.

Эмма ждала окончания выжигания, вернее, того его этапа, когда дело можно будет препоручить в опытные руки мистера Паулсена, ждала, пока они с Драйденом шли к дому. Ждала во время позднего завтрака, ждала, пока он утолит голод яичницей и тостами с маслом.