А. Е. прошел химическую школу знаменитого русского химика А. М. Бутлерова и его талантливого ассистента Михаила Дмитриевича Львова, в то время уже приглашенного профессором Петербургского Технологического Института. А. Е. отлично понимал, с чего должен начинать молодой химик, желающий сделаться серьезным ученым. Скромный ученый, не желавший делать свою собственную карьеру при помощи рекламы, А. Е. сразу дал мне понять, каким способом я должен изучать химию. Указанная мною тема, — изучение карбидов металлов, — несомненно, представляет большой интерес, так как эти соединения совершенно не изучены с химической точки зрения, но начинающему химику, без надлежащего руководства со стороны специалиста в этой области, будет не под силу разобраться в вопросах, которые встанут в процессе работы. «Вы получили специальное военно-техническое образование, — сказал мне А. Е., — и если Вы хотите сделаться ученым химиком, то должны прежде всего самообразоваться в области естествознания. Кроме того, после того, как Вы познакомились с качественным и количественным анализом, Вы должны взяться за изучение органической химии: приготовить несколько органических препаратов и сделать их анализы, а затем выполнить научную работу на известную тему в области органических соединений. Нигде Вы не научитесь так точно химически мыслить и рационально ставить опыты, как при изучении органической химии».
Он посоветывал мне прослушать курс органической химии, который в Университете читал проф. Н. А. Меншуткин, и изучать органическую химию по книге Бутлерова «Введение в изучение органической химии», а также по лекциям А. М, Бутлерова, которые тот читал в последний год в Университете перед своей смертью (1886 года). Эти лекции А. Е. имел (они были отлитографированы) и любезно согласился дать мне на долгое время. Что же касается темы для диссертации, то А. Е. сказал, что сейчас решить этот вопрос трудно, и он может только посоветывать мне начать работу в его лаборатории на одну из тем, вытекающих из его исследований по изомеризации непредельных углеводородов. Для выполнения этой работы необходимо будет приготовить некоторые препараты в больших количествах и это будет, прибавил А. Е., хорошей школой для меня, так как научит аккуратно работать в лаборатории и познакомит меня с различными методами приготовления органических соединений. Смотря по тому, как пойдет моя работа, будет видно, как можно ее развить для того, чтобы получить достаточный опытный материал для написания диссертации.
Я с большим вниманием и удовлетворением выслушал ценные советы А. Е. и обещал ему серьезно взвесить все обстоятельства; пока же я просил А. Е. переговорить с проф. Меншуткиным и получить его согласие допустить меня к слушанию его лекции, а так же выяснить, какие формальности надо соблюсти, чтобы не было каких-либо недоразумений со стороны университетского начальства. Я не потратил много времени для размышлений: предложения А. Е. были так разумны, что я постарался как можно скорее получить согласие моего начальства на мою работу в Университете. Все формальности были быстро выполнены, и я начал посещать лекции проф. Меншуткина; А. Е. в своем маленьком кабинете отвел мне небольшой стол в углу комнаты, и я приступил к изготовлению препаратов для моей будущей научной работы. С первых чисел октября я начал ежедневно посещать университетскую лабораторию, а дома погрузился в изучение лекций А. Н. Бутлерова.
Я хочу сказать сначала несколько слов относительно лекций Меншуткина. Они собирали около 30—35 слушателей. Н. А. читал очень хорошо, понятно, останавливаясь над разъяснением наиболее важных вопросов, но нельзя было сказать, что его лекции были увлекательны. Видно было, что он не настоящий органик, посвятивший свою научную1 деятельность исследованию органических реакций. Н. А. был больше физико-химик, изучавший всю свою жизнь скорости реакций образования различных органических соединений; особое признание он приобрел, как я упомянул выше, за свою аналитическую химию. Мне его лекции были очень полезны, так как я впервые слышал живое слово об этой науке, а кроме того, видел много опытов, которые его ассистент, искусный экспериментатор Шешуков, производил с большим успехом. Что касается курса «Органической химии», который был издан Н. А., то он резко отличался от лекций Бутлерова, потому что он был построен совсем на других началах.
Н. А. Меншуткин был приверженцем так называемой «теории замещения», основы которой были развиты впервые французским химиком Жераром в середине 19-го столетия. Лекции Бутлерова были построены исключительно на «теории строения», которая была предложена Кекуле и для водворения которой в органической химии Бутлеров сделал так много. Между Бутлеровым и Меншуткиным по этим вопросам спор продолжался вплоть до смерти А. М. и доводы в пользу той или другой теории были напечатаны на страницах журнала Р. Ф.-Х. О. Приверженцев теории строения называли «кекулистами» и считали, что теория строения слишком гипотетична, — в то время, как теория замещения ея приверженцами выставлялась как более реально объясняющая факты образования органических соединений. Когда я слушал лекции Меншуткина, то он еще придерживался теории замещения, но уже чувствовалось, что ей приходит конец. И, действительно, в следующем издании «Органической химии» Меншуткина не было уже и помина о теории замещения и все реакции трактовались с точки зрения теории строения.
В маленьком научном кабинете А. Е. Фаворского я начал изучение органической химии на практике. Первые препараты были: изготовление йодистого метила, третичного бутилового спирта, дихлорацетона и т. п. Из разговоров с А. Е. выяснилось также, какую он хотел бы предложить мне тему для моей первой научной работы по органической химии. Эта тема касалась изомеризации алленовых углеводородов в двузамещенные ацетилены. А. Е. в его магистерской диссертации указал, что алленовые углеводороды должны были изомеризоваться под влиянием спиртовой щелочи в запаянных трубках в двузамещенные ацетилены. Ему не хватало достаточного материала, чтобы подтвердить это положение, а потому он и дал мне задачу приготовить трехзамещенный аллен-триметилаллен и его изомеризовать при 170—180 в присутствии крепкой спиртовой щелочи. Он дал мне свою диссертацию для того, чтобы я подробно познакомился с ней, и если мне понравится эта область химических реакций, то я тогда могу приступить немедленно к выполнению указанной проблемы. Я внимательно изучил замечательную диссертацию А. Е. и с большой охотой приступил к выполнению постановленной мне задачи.
Чтобы осуществить эту проблему, мне надо было приготовить два фунта третичного спирта: диметил-пропил карбинола, что должно было потребовать громадной затраты времени. В то время наилучший способ получения третичных спиртов состоял в действии цинкметила или цинкэтила на хлорангидриды кислот, как это было впервые указано А. М. Бутлеровым. Мне приходилось готовить в больших количествах наиболее трудное металло-органическое соединение, — цинкметил, способ приготовления которого в литературе был описан лишь очень коротко. Цинкметил очень летучая жидкость (кипит при 46°), горящая на воздухе и в воде, и потому его приготовление надо было вести в атмосфере углекислоты; требовалось очень осторожное с ним обращение и герметичность приборов, в которых он должен был находиться. Мне пришлось приготовить 4 килограмма этого продукта и это заняло у меня большую) часть времени моего первого года работы в лаборатории; реакция между йодистым метилом и цинковыми стружками идет крайне медленно и для ее выполнения необходимо полное отсутствие влажности, как в приборе (железный сосуд), так и во взятых для реакции веществах. Мне пришлось повторить эту операцию 11 раз, и
это научило меня аккуратной работе и терпению. Свежеприготовленный цинкметил тотчас же подвергался действию хлорангидрида масляной кислоты, который должен был быть прибавляем по каплям при тщательном охлаждении, так как каждая капля его, реагируя с цинкметилом, вызывала бурную реакцию на подобие эффекта, производимого каплей расплавленного железа, упавшей в воду. Как иодистый-метил, так и хлорангидрид мне приходилось готовить самому также в больших количествах (йодистого метила я приготовил 11 кило). Изготовление хлорангидрида маслянной кислоты через натриеву соль масляной кислоты сопровождалось очень неприятными последствиями. Пыль от сухой натриевой соли попадал и на руки и в бороду и усы, и не было никакой возможности отмыть их от впитавшейся в кожу и в волосы масляной кислоты, которая в разбавленном состоянии обладает отвратительным запахом. Даже после горячей бани оставался в волосах этот запах, и мне приходилось отказывать себе в удовольствии поцеловать мою молодую жену, которую чуть не тошнило от ощущения этого запаха.
