Гарри так и стоял, глядя, как уходит, раздраженно чеканя шаг, Скорпиус Малфой, а следом за ним, растерянно оглядываясь, уходит Джеймс. Но ни сказать, ни сделать ничего уже не получалось - слишком испуганно сжималось сердце. О чем, черт побери, говорил этот засранец? Не может же быть, чтобы он догадывался, что… Он просто не мог иметь в виду то, что Гарри услышал! Такого просто не могло быть.

Но убедить себя в этом до конца так и не получалось.

*

Кое-как Гарри даже удалось вернуться к работе, хотя мысли все равно периодически разбегались в разные стороны. Пару раз он был почти готов снова прижать к стене малфеныша и вытрясти из него объяснения, что же поганец имел в виду, но все-таки заставлял себя остаться на месте. Позже он серьезно обо всем поговорит с Джеймсом и, может быть, достаточно успокоится, чтобы поговорить и со Скорпиусом. Но сейчас больше всего хотелось закончить все дела и…

Что делать дальше, Гарри точно не знал. Возвращаться домой, после вчерашней стычки с Альбусом, не хотелось. Было даже немного страшновато. С другой стороны, они вроде как и не поругались. То есть, Ал был перед ним ни в чем не виноват, и игнорировать его было нельзя. Надо было извиниться, сослаться на усталость, плохое настроение, недосып - на что угодно. И постараться как можно быстрее забыть эту вспышку ревности, на которую Гарри не имел никакого права.

Все еще можно было исправить, хотя на это и потребовалось бы некоторое время, но для этого нельзя было медлить. Вечером Гарри придется вернуться домой - хочет он того, или нет.

И он вернулся, позволив себе задержаться на работе только на час. Какое-то время Гарри поколебался, но так и не набрался духу аппарировать в гостиную, сразу встретившись с Альбусом, и решил для начала собраться с мыслями в кабинете. Прислушаться, осмотреться, составить план действий. В конце концов, может быть, Ала и вовсе нет дома. С одной стороны это, конечно же, было бы плохо, но сейчас Гарри малодушно этому даже порадовался бы.

- Я, почему-то, даже не удивлен, пап.

К этому он был абсолютно не готов. Резко обернувшись, Гарри с непонятным чувством из смеси страха и радости встретился взглядом с развалившемся в его рабочем кресле Альбусом.

- Чему именно не удивлен? - негромко пробормотал он, судорожно стараясь придумать, что делать дальше.

- Всему. Тому, что ты сбежал, и тому, что не вернулся ночью. Даже тому, что ты накинулся сегодня на Скорпиуса, хотя это и было крайне неприятно. Но конкретно сейчас я говорил именно про то, что ты явился сюда, а не в гостиную.

Гарри неприятно поежился под внимательным цепким взглядом сына. Это было невероятно глупо, но в Альбусе чувствовалась какая-то угроза, и его расслабленная поза, кажется, только сильнее ее подчеркивала.

Главный Аврор, который боится собственного сына - может быть что-то более жалкое?

- Ал, я… нам, конечно, правда нужно поговорить, но я очень устал. Давай я переоденусь, приму ванную, поем, и вечером мы все обсудим.

- Что обсудим, папа? - Ал с ленивой грацией закинул ногу на ногу, переплетя пальцы рук на коленке. - Ты извинишься за то, что взорвался вчера? За это и впрямь стоит попросить прощения, но это вовсе не то, о чем я хочу говорить. А если ты вздумаешь читать мне лекцию о том, что Скорп дурит мне голову, то лучше замолчи сразу - между нами ничего нет, и поцелуй этот был только ради тебя.

- Что?.. - Гарри ели узнал собственный голос - сдавленный, растерянный. Душа ухнула куда-то в ноги, сворачиваясь там ледяной петлей.

Альбус тяжело вздохнул, устало откинувшись на спинку кресла, и, запрокинув голову, закрыл глаза, позволив рукам расслабленно соскользнуть с коленки к бедрам.

- Ты просто не дашь мне все сделать правильно, правда? - не открывая глаз, устало спросил он. - Чтобы медленно, постепенно, шаг за шагом. Чтобы это не было грубо. Чтобы ты легче смирился.

- О чем ты, Альбус? Черт побери, да что ты там бормочешь?! Говори толком, а не загадками!

Гарри никогда не умел вести долгие разговоры вокруг да около, и этим он отличался от Альбуса. Про себя он относил эту разницу к факультетам - гриффиндорцы все делали прямо, без долгих разговоров, а слизеринцы ползали кругами, закручивая свои змеиные кольца. И Гарри начинал по-настоящему раздражаться, когда эти кольца начинали закручиваться вокруг него и он не знал, что ответить. Даже то, что он сейчас был виноват, не слишком помогало ему успокоиться.

Ал открыл глаза, внимательно взглянув на него, а затем резко дернулся, выбрасывая вперед руку с палочкой. Видимо, она с самого начала лежала на подушке около его ноги, дожидаясь своего часа и сейчас, видимо, ее время пришло.

- Инкарцеро!

Прежде, чем Гарри успел понять, что происходит, тугие веревки уже затянулись на его запястьях и щиколотках, резко сводя ноги и лишая равновесия. Единственное, что он успел, так это вывернуться, чтобы не приложиться о пол затылком, но резкой боли в отбитом копчике избежать было просто невозможно. Альбус тем временем поднялся, все еще сжимая в руках палочку, и медленно направился к нему. Осторожно опустился на корточки у его головы, и с непонятной Гарри нежностью погладил по щеке подушечками пальцев.

- Мы так похожи, что я постоянно забываю, что ты гриффиндорец, - неожиданно ласково прошептал он.- С тобой нужно быть прямым и напористым, как Хогвартс-Экспресс, иначе ничего никогда не изменится. Ты все испортил, пап, теперь у меня просто нет выбора. У меня остался один-единственный шанс, и я использую его на полную. Ради нас обоих я просто не могу проиграть тебе.

И прежде, чем Гарри сообразил, что вообще можно было бы сказать, Альбус уже сжал руку на его плече, аппарируя вмести с ним.

*

Гарри даже предположить не мог, куда отправится Альбус. Он впервые видел его в таком состоянии и совершенно не знал, как следует себя вести. Защищаться? Нападать? Возможно, молча ждать продолжения и разъяснения было не самой плохой идеей, но беда была в том, что что бы Ал не говорил, понять его Поттер так и не мог. А то, что понимал, просто не мог признать правдой. Он всего лишь слышит то, что хочет слышать. Со всей страстью к собственному сыну понимает его слова по-своему, подгоняя под желаемый результат.

Как ответ к задаче. Возможно даже той самой, про “Ежедневный пророк”.

Но как можно ошибиться в том, что под спиной продавливался мягкий матрас, а за плечом нависающего над ним Ала висел васильковый полог над кроватью в синей спальне? Той самой, смежной с его комнатой.

Но смотреть хотелось не на полог, не на кровать и не на спальню. Смотреть хотелось на лицо Альбуса, уже совсем не такое устрашающе-холодное, решительное и усталое, какое было у него в кабинете. Кажется, теперь Ал сам смотрел немного испуганно, смущенно, виновато и с какой-то болезненной нежностью. Он снова прикоснулся к щеке Гарри, уже более настойчиво погладив ее, скользнул по шее, провел по груди, поверх форменной мантии, а затем наклонился, быстро, почти невесомо коснувшись губами его губ.

- Молчи, папа, пожалуйста, молчи. Я не хочу использовать лишних заклинаний, но если мне придется, я заткну тебя. И не сопротивляйся, пожалуйста. Ты достаточно умело загнал меня в угол, чтобы я теперь не остановился.

Он легко скользнул рукой по мантии, расстегивая и отбрасывая ее полы в сторону. С пуговицами рубашки он тоже не стал долго возиться, расстегивая почти одним прикосновением, но распахивать ткань так же не спешил. Осторожно скользнул холодными изящными ладонями под нее, ласково проводя по широкой груди.

Гарри зажмурился, прикусив губу. Казалось, что он просто сошел с ума, и его больное израненное воображение взяло в плен его разум, поймало в ловушку выдуманного мира, в котором родной сын может смотреть на него так, трогать так и, кажется, давно знает о его чувствах. Но тут Альбус провел рукой выше, коснулся сосков, осторожно и чуть болезненно ущипнул их по очереди и Гарри вздрогнул всем телом, резко раскрывая глаза.

Нет, нет, это не игра воображения и не внезапно настигшее сумасшествие. Все происходит в жизни, на самом деле и Альбус, его Альбус… Альбус, у которого вся жизнь впереди. Альбус, который запутался, не разобравшись в разных формах любви. Альбус, который потом не сможет смотреть на него и никогда больше не останется с ним наедине. Альбус, который будет стыдиться. Альбус, который не посмотрит в глаза. И виноват в этом будет только Гарри. Из-за всего. Из-за того, что полюбил сына; из-за того, что не смог этого скрыть; из-за того, что вырывался недостаточно рьяно. Да что там, вообще не вырывался! И если первые два пункта исправить уже нельзя, то с последним он еще мог что-то сделать.