— Ты прям светишься сегодня, Поттер, — вместо приветствия сказал Малфой, заходя в его кабинет.

Гарри только беззаботно пожал плечами и улыбнулся в ответ:

— Да, у меня сегодня на удивление хороший день. А что насчёт тебя, Драко? Много нарушений уже накопал?

Тот удивлённо выгнул бровь и обвёл Поттера преувеличенно обеспокоенным взглядом.

— Драко? Я правильно тебя расслышал? Мне кажется, что тебе лучше отправиться домой и дождаться, пока то, что ты употребил, не выйдет из твоего организма. И лучше бы тебе успеть до того, как я запишу твое неадекватное состояние в строку серьезных нарушений.

Гарри хотел было возмутиться, заставить себя ответить что-то гадкое, но вместо этого только рассмеялся.

— Будь проще, Малфой. Иногда имя — это всего лишь имя, а хорошее настроение — только лишь хорошее настроение, — и не иначе, как повинуясь какому-то эйфорическому порыву добавил: — Вот, решил проблемы с Джинни — как камень с плеч. Ну, что тебе сегодня показать?

Тот поджал губы, внимательно и как-то хмуро его оглядел, а затем поспешно отвернулся.

— Пожалуй, я попрошу о помощи аврора Томаса. Тем более, мы уже достигли с ним взаимопонимания, а у вас, аврор Поттер, я уверен, полно своей, куда как более важной, работы.

Он выскочил за дверь раньше, чем Гарри успел что-либо ответить, и тому осталось только пожать плечами. Хорёк был чертовски странным, но Поттеру точно было не до его проблем. У него были свои и, кажется, куда как более приятные, чем он считал раньше.

***

Впервые Гарри переступал порог заветного номера с уверенностью и даже нетерпением. Он не мялся на пороге, не выдыхал, не уговаривал себя сделать этот шаг, а взялся за ручку, толкнул дверь и с готовностью принял опустившуюся на глаза темноту.

— Привет, — тут же отозвался он, против воли неловко улыбаясь и оглядываясь по сторонам.

Но в комнате была тишина.

В первый момент Гарри показалось, что он чувствовал чужое присутствие, но сейчас, чем дольше он стоял и оглядывался, тем больше в этом сомневался. Он сам пришел слишком рано? Или Джон не смог сегодня появиться? Это было странно, да и хотя Гарри ничего не знал про своего шантажиста, тот всё равно не был похож на человека, способного забыть или пропустить оговоренную встречу без всякой записки.

Быть может, что-то случилось? Волноваться за незнакомого тебе человека, который собирается домогаться тебя и зовёт на сомнительные свидания угрозами было странно, но Гарри ничего не мог с собой поделать. Он нахмурился под повязкой, сделал несколько шагов вперёд и вновь слепо огляделся.

— Эй, Джон? Ты здесь?

Ответа не последовало, и эта тишина неожиданно пробрала до костей. Неприятная, холодная дрожь пробежала по спине, и Гарри нервно подался вперед, уже потянувшись, чтобы сорвать с глаз повязку, но что-то твердое буквально бросилось под ноги, больно ударило под коленку, и Гарри, шумно чертыхнувшись, полетел вперед.

Впрочем, расшибиться об неизвестную, но явно располагающуюся впереди мебель он не успел. Краем уха он успел услышать шуршание одежды, движение, а потом чужие руки мягко подхватили его, не давая упасть.

— Поразительная грация, — раздалось над ухом насмешливое, но неожиданно напряженное.

— Придурок, — зло процедил Гарри, выпрямляясь, возвращая себе равновесие и вырываясь из чужих рук. — Чёрт, ну ты и козел! Скажешь, не видел, что я пришёл? Не слышал, что я зову?

Настроение пропало моментально, а главное, Гарри уже и не понимал, откуда оно вообще взялось. Он что, был рад прийти сюда? Был счастлив «увидеться» с шантажистом? Вот так вот, они один раз хорошо поговорили — и сразу всё? Он имел дело с отвратительным человеком, и это было очевидно. И тут нечему было радоваться.

— Слышал, — помолчав, осторожно согласился Джон, чем только сильнее разозлил Поттера. — А ты что же, испугался, что я пропущу наше свидание?

— Придурок, — еще раз зло повторил Гарри и отвернулся, чуть наклоняясь и обшаривая перед собой воздух, пытаясь найти, куда бы сесть. Ему казалось, что где-то здесь должно быть кресло. Или диван, если Джон так и не вернул ему прежний вид.

— Нет, так просто вы не отвертитесь, аврор Поттер, — упрямо раздалось у него за спиной, а потом шантажист поймал его за запястье и рванул к себе. Не удержавшись, Гарри шагнул вперед, чуть не падая, и прижался грудью к чужой груди. Руки Джона тут же сомкнулись у него на талии в крепкий замок.

— Так что? Испугался?

— Я отвечу, если ты скажешь, почему молчал, — хмуро отозвался Поттер. Самому рассказывать все не хотелось, но он не сомневался, что иначе просто не добьется ответа от этого человека. А понять, что же это было, казалось очень важным.

Доу молчал, и, не видя его лица, Гарри даже не знал, раздумывает он или пережидает. Но как бы там ни было, ничего выпрашивать Поттер не собирался. Он дёрнулся, пытаясь вырваться из этих идиотских объятий, и шантажист, словно ожив, наконец заговорил, поспешно притянув его обратно:

— Хорошо, ладно. Ладно! Твоя взяла. Говори ты, а потом отвечу я.

— Я, — Гарри открыл рот, но тут же запнулся, поняв, как же глупо это будет звучать. Чёрт. Чёрт! Он мог бы попробовать что-то придумать, но это было бы так нечестно, что Гарри просто не мог на это пойти. Деваться было некуда. Он тяжело вздохнул и продолжил: — Я испугался, что с тобой могло что-то случится. Ты… не похож на людей, которые молча не приходят.

Джон молчал. Молчал так долго, что Гарри уже решил, что он так ничего и не скажет, что он не то, что не сдержит обязательство, а вовсе больше не будет говорить. И это неожиданно показалось ужасным.

Гарри, уже готовый пытаться не то исправлять ситуацию, не то брать слова обратно, не успел что-либо сделать — Доу с облегчением выдохнул и уткнулся носом куда-то ему в висок.

— Ну надо же, испугался. Ты должен был бы, как минимум, ликовать, а ты…

— Я вовсе не… — Гарри снова попробовал дёрнуться, но его удержали.

— Да-да, верно. Ты не такой. Совершенно. Поэтому ты здесь. Поэтому я захотел, чтобы ты был здесь. Беспокоился, ну надо же… просто поразительно, — голос Джона звучал как-то задумчиво, но очень довольно. Так довольно, что Гарри просто чувствовал, как краска заливает его щёки. Сейчас он сам себе казался ужасным идиотом.

— Ты так и не…

— Да, наш уговор, прости. Прости. И за то, что я молчал — тоже. Я… — он тоже запнулся, и Гарри с облегчением понял, что тому, кажется, тоже сложно в чем-то признаваться. И Джон тут же подтвердил эти мысли, тяжело вздохнув куда-то Гарри в волосы.

— Как в этом тяжело признаваться. В общем, я… меня… задело. Ты вошёл сюда весь такой бодрый и довольный, впервые за эти три дня, что я решил, что ты очень рад, что так легко отделался. Лишил меня всех благ и теперь ликуешь. Это меня и… огорчило. Прости.

Это звучало так странно, почти по-детски, как-то наивно и… очень понравилось Гарри. Он фыркнул, улыбнулся и, неожиданно для себя, честно признался:

— Нет, я что-то об этом не подумал, но я правда был рад, что теперь мне легче приходить сюда. Мы так хорошо поговорили вчера, что я почти ждал сегодняшнего вечера. И, знаешь… ты очень помог мне вчера. Спасибо. Я кое-что понял и сегодня написал письмо Джинни. Расстался с ней.

Уже к середине своей речи Гарри сообразил, что совершенно напрасно говорит это, совершенно не тому человеку, шантажисту, наверное, влюблённому в него, Поттера. Вероятно, Гарри даёт этим ему надежду, которой у того, разумеется, не было. Он был мужчиной, они оба были, и в этом была основная беда, которая не решалась так просто. Но почему-то в темноте, которая накрывала Гарри в этой комнате, хотелось быть честным и открытым. И быть таким было легко.

— Ты понимаешь, что всеми этими словами даешь мне надежду, придурок? — чуть слышно выдохнул Джон ему на ухо, подтверждая его собственные мысли, но вздрогнул Гарри не от них, а от тёплых мурашек, пробежавшихся по шее.

— Я… я случайно. Прости. Я не хотел, — виновато пробормотал Гарри и зажмурился. Он и верно невыносимый дурак! Но очень трудно было заставить себя искренне сожалеть о сказанном.