Подушка рядом с ним снова прогнулась, послышался звон приборов по тарелке, Гарри уловил пряный и аппетитный запах мяса, а затем чужой палец аккуратно очертил его губы.
— Давай, Гарри. Приятного аппетита, — неожиданно близко, почти у самого его уха прошелестел теплый голос, а когда он неуверенно и смущенно открыл рот, к нему аккуратно поднесли еду, и неожиданно прекрасный вкус тут же растекся по языку.
— О… Вау! Как это здорово! — с чувством поделился Гарри, тут же забыв о неловкости и с удовольствием смакуя прекрасно приготовленное мясо.
— Не сомневаюсь, — со смешком раздалось рядом, а затем всё повторилось.
Джон неизменно прикасался к его губам, то очерчивал, то нежно гладил, то настойчиво проводил сверху вниз, чуть отводя нижнюю, а Гарри, перебарывая смущение, неизменно открывал рот. Все это чертовски смущало его, но одновременно с этим было до стыдного приятно. Почему Джинни никогда не кормила его? Почему никогда не устраивала романтические свидания? Наверное, он сам должен был всё это делать, и он даже иногда пытался, но, чёрт, это же не значит, что он не хотел какой-то такой дурацкой заботы от своей любимой девушки. Может быть, всё это было слишком сопливо для парня, но Гарри был способен признать, что после того детства, которое осталось позади, он до стыдного сильно нуждался в заботе и любви. Понимала ли это Джинни? Задумывалась ли об этом? Или, быть может, она всё это знала, но это было не для неё? Быть может, она хотела, чтобы рядом с ней был сильный и крутой парень, а не кто-то, вроде Гарри, так мечтающий о тепле и заботе? Она была сильной девушкой и всего добилась сама. Ей нужен был герой, но если герой больше не был им, то она готова была быть и с кем-нибудь попроще, но куда сильнее.
Гарри как-то внезапно и, наверное, совершенно неуместно, понял всё это для себя и растерянно замер. Надо же, как всё оказалось до обидного просто. Должно быть, она и не расставалась с ним, потому что жалела.
— Вижу, вы не со мной, мистер Поттер, — раздался рядом с ним холодный голос, и Гарри вздрогнул из-за того, что тот опять перешел на «вы», становясь из на удивление приятного Джона снова отвратительным «шантажистом».
— Не надо, — тихо попросил Гарри. — Сейчас не надо так, пожалуйста.
— Что такое? Что случилось на этот раз? — голос звучал немного раздраженно, но Гарри поразительно быстро отделил эту шелуху, распознав под ним беспокойство.
Ну надо же, этот шантажист, насильно притащивший его сюда и угрожающий его другу, беспокоится и заботится о нем даже больше, чем собственная девушка. Это было чертовски смешно. И немножечко грустно.
— Прости, я помню. У нас условия и Обет, я не должен отвлекаться. Прости. Что там ты дальше хоте…
— Гарри, не заговаривай мне зубы. Что опять случилось? Тебя оскорбляет мясо?
Гарри был уверен, что сейчас у него нет никакого настроения улыбаться, но последняя фраза заставила его фыркнуть и усмехнуться самыми уголками губ. Ну, чёрт возьми, вот что за человек? Надо же ему было при всём при этом быть шантажистом! И мужчиной.
— Нет. Конечно же, нет. Я просто подумал о Джинни.
— Вот, значит, как.
Шелестящий голос наполнился таким льдом, что Гарри даже испугался. И только когда поспешил оправдаться, понял, что испугался он не возможной мести, а того, что Джон и впрямь его неправильно поймет.
— Нет, я не о том! Я просто подумал, почему она никогда не делала ничего такого. Ну, таких свиданий, не кормила меня. А потом понял, что это все для девчонок. Она мечтала о герое и хотела видеть кого-то сильного рядом с собой, а не тряпку вроде меня, о которой самой нужно заботиться.
— Ох, ну и идиот же ты, Поттер, — Джон тяжело вздохнул, а затем привалился плечом к его плечу. Чужие пальцы запутались в волосах, и Гарри опять обрадовался, что на нём повязка, позволяющая под ней незаметно закрыть глаза от неожиданного удовольствия. — Ты герой, Гарри. На самом деле герой. Ты отдал всё и был готов отдать ещё больше. Ты выиграл войну, убил… ты сам знаешь кого. Именно ты проложил всем нам путь в сегодняшний день, к свободе и успеху. Все мы знаем твою биографию, и что за дракклово дерьмо было твое детство, но никто по-настоящему не понимает, через что ты прошел. То, что после всего этого ты нуждаешься в поддержке и заботе, не делает тебя слабее. Наоборот, ты очень сильный человек, раз сумел не озлобиться после всего, через что прошел. А это твоя… Джинни… Да она просто дура, раз не ценит тебя. Я бы предложил тебе её бросить, но вряд ли ты примешь совет заинтересованной стороны.
— Я подумаю, — сглотнув, севшим голосом отозвался Гарри и привалился к чужому плечу, просто наслаждаясь легкой лаской, когда пальцы перебирали волосы.
Так неправильно было, что ему всё это нравится, но он просто не мог не ценить сказанных слов, того, что кто-то позволяет ему быть слабым, оправдывает, не пытается ничего требовать и диктовать, зато пытается заботиться и не скрывает своей симпатии.
Ну отчего же это должен был делать именно этот человек?
Джон рядом с ним чуть подвинулся, ткнулся лбом в висок, и Гарри почувствовал теплое дыхание у себя на щеке.
— Ты наелся? — прошептал тот, по-прежнему перебирая темные пряди.
— Да, — прошептал Гарри в ответ, на удивление легко расслабляясь в такой близости от своего шантажиста.
— Тогда ужин закончился. Мне ужасно признавать это, но даже при том, что ты всё испортил, всего лишил меня и в итоге развёл столько соплей, мне очень понравился этот вечер. И я рад, что у меня в запасе есть ещё пять. Сейчас я прочитаю заклинание и уйду. Досчитай до двадцати, а потом можешь снимать повязку и идти домой.
— Что? Но ты же хотел… — Гарри сам не знал, зачем говорит это, но почему-то вместе с облегчением пришло разочарование, и уже через минуту, когда первое отступило, осталось только второе.
— Я же говорю, что ты всё портишь. Не в этот раз. До завтра.
— До завтра, — прошептал в ответ Гарри.
Над ухом тихо хмыкнули, а затем, буквально на секунду, тёплые губы прикоснулись к его щеке. Джон отстранился, прошептал заклинание, поднялся с дивана, а после последовал хлопок аппарации.
Гарри честно выждал указанное время, а после стащил с глаз повязку и откинулся на спинку дивана. Этот вечер, кажется, был не в пример лучше вчерашнего. С ним не делали ничего плохого, сняли все обеты, пообещали, что не будет никакого насилия. Он в очередной раз повторил себе, что Джон негодяй, шантажист и почти насильник, да и вообще никакой он не Джон. Но сколько бы он не уговаривал себя верить в это, так и не смог избавиться от разочарования, что этот человек так быстро ушел.
А ещё, что он так и не сделал массаж, как обещал.
И совершенно неожиданно пришла совершенно нелепая мысль: чертовски обидно, что тот так ни разу и не сказал честно, что влюблен в Гарри.
========== Часть 4 ==========
Следующим утром просыпаться было не в пример хуже предыдущего, и это при том, что вчерашний вечер отличался в лучшую сторону. Гарри встал с чувством какой-то глухой тоски, и первой же его мыслью было, что, быть может, к вечеру настроение его изменится. Стоило только Гарри поймать себя на этом, как он попробовал откреститься от этой мысли, но ничего так и не получилось. Он на самом деле ждал вечера.
На этот раз, когда в аврорате он снова встретил хмурого Рона, вчерашнее отвращение и злость даже не подумали поднять голову, и Гарри с удивлением понял, что, быть может, даже простит потом своего друга. Если у того, конечно, выйдет из головы все дерьмо, что там завелось, и появятся мозги.
А ещё, помявшись, он улучил момент и написал с работы письмо Джинни, в котором сообщил, что им лучше расстаться, и что он не будет её осуждать, если свой отдых она проведет, как свободная девушка. А также, что им нужно будет поговорить, когда та вернется, но уже постфактум. И это решение, и письмо, которые еще недавно казались такими тяжёлыми, неожиданно дались легко и просто, и принесли только облегчение, разом изрядно подняв ему настроение.
