Но… если это не магия, тогда почему? И что теперь со всем этим делать? Похоже, это состояние заразно, потому что уже и кровь гулко стучит в виски, потеют ладони и пробегает по коже странная дрожь. А может, он просто-напросто заболел? Подхватил в очередном кургане какую-то гадость? Хотя… это невозможно, поскольку демоны не болеют. Так что же тогда случилось с его телом? Почему каждый стон Ариана заставляет плоть напрягаться еще сильнее, это невыносимо… это больно… это…

Потом Азраэль упал обратно на постель и уставился в потолок невидящим взглядом. Сердце уже не стучало так сильно, да и плоть успокоилась, повиновавшись руке, но… Никогда прежде не чувствовал демон ничего подобного, удовольствие, которое он только что испытал, можно было сравнить только с упоением боем, да и то… сравнение было не совсем удачным. Но зато он понял, наконец-то, почему жители Нирна посвящают так много времени ублажению плоти. Это невозможно пояснить на словах, нужно только пережить самому. И если бы не сластолюбивый компаньон…

Желание немедленно придушить Ариана, из-за которого все это и случилось, а он, Азраэль, стал таким же слабым, как и все самцы этого мира, вырвало из горла демона яростное рычание, а руки невольно сжались в кулаки. Только вот с постели он так и не поднялся, усилием воли заставил себя оставаться на месте и сохранить свою постыдную тайну. Никто в целом мире не должен знать о том, что случилось, да и, возможно, это и было-то только один-единственный раз, так зачем выметать сор из жилища?

Однако, как говорил когда-то отец, нельзя бесконечно что-то скрывать, особенно если ты проводишь очень много времени рядом с тем, от кого и собираешься это скрыть. Азраэль надеялся, что хотя бы в этом отец будет не прав, но…

***

Это случилось, когда они с Арианом обследовали очередной курган в поисках Слова Силы. Отбиваясь от наседающих драугров, Азраэль старался поменьше обращать внимание на компаньона, а тот, как назло, постоянно мельтешил перед глазами, а легкая броня так провокационно обтягивала стройное тело эльфа…

С каждой минутой глухое недовольство и раздражение усиливались, и демону все сложнее было удерживать себя в руках. А когда противников уже не осталось, а Ариан, в очередной раз, заблудился, это стало и вовсе непосильной задачей. Они уже давно должны были покинуть проклятые руины, а данмер все никак не мог найти верный путь. Он кружился на одном месте, словно не видя, что уже в надцатый раз проходит мимо вот этой пентаграммы душ, на которой валяется уже окончательно мертвый драугр-палач, и в какой-то момент Азраэль просто утратил контроль над собой.

Он схватил горе-компаньона за шею, вздернул над полом, потом с размаху припечатал к стене и прорычал прямо в испуганные глаза данмера:

— Сколько можно сюда возвращаться? Неужели ты настолько туп, что не видишь — мы уже проходили здесь только что!

А потом это и произошло. Слишком близко оказались губы эльфа, слишком сильно пахло от него разгоряченным после боя телом, слишком гибким оказалось само тело, прижатое сейчас к каменной стене.

Вспоминая это несколько часов спустя, Азраэль все же нашел слова, способные описать происшедшее. Это было отцовское: «А потом я превратился в обезумевшего от желания самца…» Именно так. Азраэль даже не помнил, как сдирал с данмера броню, как врывался в тело, готовно выгибающееся навстречу, как неумело и жадно отвечал на поцелуи эльфа до тех пор, пока громкое рычание не слилось со стоном Ариана, а пальцы не сорвали с шеи компаньона амулет и не отбросили его куда-то далеко.

— Что это было? — хрипло осведомился эльф, все еще прижатый к стене телом демона.

— Амулет Мары не нужен тому, у кого уже есть пара, — пробормотал Азраэль в ответ. — Разве не так?

— Так, — после небольшой паузы ответил Ариан, а потом вдруг шумно выдохнул и обхватил руками шею своего теперь уже любовника, — только в следующий раз не спеши так, идет?

— Идет, — не глядя в глаза данмера, ответил демон, — я быстро учусь, не то что…

— Я? — странная полуулыбка скользнула по губам эльфа. — Выходит, твой отец ошибался насчет желаний?

— Выходит, — Азраэль осторожно высвободился, отвернулся от эльфа и начал приводить себя в порядок. — А может, дело во мне. Из-за матери.

— Неважно, — Ариан сполз по стене на пол, — важно то, что тебе было так же хорошо, как и мне. Правда?

Продолжая подтягивать броню, демон кивнул, все еще находясь под впечатлением от пережитого и понимая, что слаще этого действительно сложно что-то вообразить. Свои собственные ласки и рядом не стояли с горячим покорным телом, таким, оказывается, податливым. Только что же это получается? Отец ошибся еще и когда сказал, что хороший эльф — это мертвый эльф? Ариан живой, но разве можно назвать его плохим, особенно теперь?

— Ну и слава Богам! Я уж думал, ты никогда не догадаешься, зачем я надел тот амулет, — данмер наконец-то поднялся на ноги и тоже принялся приводить себя в порядок.

— Я знаком с вашими обычаями, — донеслось приглушенное. — Теперь ты принадлежишь мне, и если я увижу в нашем доме кого-то еще…

— Не увидишь, — улыбка на лице Ариана была архидовольной, — зачем мне они, если есть ты?

— Посмотрим, а теперь — пошли! — бросил уже обычным тоном Азраэль и первым направился в нужную сторону. Демону очень не хотелось, чтобы эльф сейчас увидел его лицо, да и продолжать этот разговор тоже не хотелось. Смысл, если все нужное уже сказано?

***

Азраэль просто-напросто не поверил своим глазам, когда узнал в фигуре одного из невольных строителей своего отца. Но это было действительно так. Демон работал у Камня Солнца наравне с остальными, одурманенными Мираком, не замечая ничего вокруг, не слыша собственного сына, который громко звал его по имени. И только когда Ариан разрушил Камень своим новым туумом, глаза отца прояснились, а губ сорвалось:

— Азраэль? Что ты тут делаешь?

— Это что ты тут делаешь? — ответил вопросом демон, хватая отца за плечи и жадно вглядываясь в черты родного лица. — Как ты вообще здесь очутился?

— Я… не помню, — медленно проговорил демон, словно просыпаясь от долгого, глубокого сна. — Да и где мы? Последнее, что помню — я приплыл на Солтстейм в поисках пути в Обливион.

— Что? — удивлению Азраэля не было предела. — Но ведь все врата закрыты вот уже двести лет! Ты сам рассказывал мне об этом.

— Они сказали, что их повелитель легко откроет мне путь.

— Они?

— Жрецы Мирака, — пояснил демон, так же внимательно вглядываясь в лицо повзрослевшего сына. — Потому-то я последовал за ними, я хотел, чтобы мы с тобой покинули этот чужой мир и вернулись домой. Как… как долго меня не было?

— Почти год, — негромко сообщил Азраэль.

— Сколько?..

— Год, отец, — повторил Азраэль. — Но теперь все это не имеет значения, я тебя нашел… Мы… нашли, — он указал на данмера, все это время молча стоявшего рядом с ними и делающего вид, что его тут нет. — Этой мой… соратник, Ариан. Он Довакин, отец, а здесь для того, чтобы свернуть Мираку шею.

— Довакин? Он? — теперь на лице демона удивление и недоверие отразились так ясно, что эльфу даже неловко стало. — Не обманывай меня, сын.

— И не думал.

— Тогда Боги сошли с ума, если сделали своим избранником…

— Отец, — впервые в жизни Азраэль позволил себе перебить, — если бы не Ариан, ты до сих пор трудился бы во славу Мирака…

— Но… — начал, было, демон и осекся, потому что, как ни крути, сын был прав и этот тощий темный эльф действительно только что вернул ему, и не только ему, свободу и разум. — Не будем спорить, расскажи, как ты оказался тут?..

Глядя на увлеченных разговором демонов, Ариан ощутил себя совершенно лишним и чужим. Им сейчас было явно не до него, да и, похоже, на этом и закончатся их с Азраэлем странствия. Сейчас он вернется в Скайрим с отцом, о котором уже успел немало рассказать данмеру, и придется Довакину разбираться с Мираком самостоятельно. Плохо, но не смертельно, сейчас он уже не тот слабак и неумеха, которым был год назад, так что справится сам.