Вокруг нее гудели придворные, Вестник увидел шанс. Он встал, опустил голову и скользнул вдоль стены во врата, пока стражи смотрели на всадников. Он оказался в Лортуне.

Как в Таллите.

Нет, не так. Таллит был золотым и желтым, а этот город был коричневым, тусклым и мрачным. Здания были близко к земле, одноэтажные, порывы ветра проносились по улицам и переулкам, и он понял причину. Даже внизу окна грохотали от сильных порывов. Он шел по лабиринту узких улиц, его вела тяга. Он уже подозревал, куда она ведет его. Он прошел мимо лавки мясника с утками, кроликами и рябчиками, висящими с крюков снаружи, бок оленя был на витрине внутри. От лавки кожевника пахло кожей и клеем, от лавки со свечами – жиром, чуть дальше была пекарня, и там было много золотого хлеба. Здесь были портные, магазин тканей, магазин, продающий травы, посуду и то, чего он не знал.

Но сильнее всего было отличие в поведении людей. Они были напряженными и робкими, как лесные существа. На углах не было стражей, не было виселицы с трупом, голов на копьях, чтобы запугивать их, но они боялись. Некоторые поглядывали на него со слабым любопытством, но никто не выступал против него. Он посмотрел на себя, понимая, что его одежда, модная в Трегеллане век назад, была близка к тому, что носили в Лормере. Его туника была пыльной, манжеты обтрепались, но ее длина почти до колен была такой же, как у людей вокруг. В Трегеллане носили туники короче, их свободно обхватывал пояс, но здесь они были длиннее и крепко перехваченные на талии. Все, по крайней мере, мужчины, носили кинжалы в ножнах на кожаных ремнях.

Но его тревоги были мелочью, потому что он вдруг понял, куда идет, и он ощутил трепет надежды и восторга в груди из ниоткуда.

Над ним в камне, чтобы не было видно, где заканчивается одна часть и начинается другая, был построен замок. Замок Лормеры. Он приближался, магазинов становилось все меньше, товары были все дороже, пока его от замка не отделяла только стена.

Без стражи.

С любопытством и подозрением он вытащил дудочку из кармана и заиграл, призывая, чтобы выманить скрытых стражей с их постом. Но никто не вышел.

Он прошел вдоль стены, пока не нашел врата без стражи, кожу на его шее сзади покалывало. Он знал, что это неправильно. Это был замок, центр власти, жемчужина королевства. Даже если в замке не было королевы, даже если все придворные уехали, кто-то – или много кого-то – остался там, чтобы защищать его. Вестник прижал дудочку к губам и прошел через врата.

Тяга была такой сильной, что он посмотрел на живот, ожидая увидеть кровь. Она была в замке, он это понимал. Принцесса, которой запретили охотиться? Леди, графиня, приходящие в себя после простуды или не пожелавшие ехать? Он шел медленно, осторожно, к возвышающейся стене, озираясь в поисках признаков атаки. Но это было не важно, он сосредоточился на девушке. Он не мог уйти без нее. Тяга кружила голову.

Так еще не было, и это усиливало надежду.

Яркая вспышка в окне, высоко в одной из башен. Бледное лицо выглянуло, его окружали длинные рыжие волосы, похожие на жидкую медь. Он поднял дудочку к губам, но она ушла. Он ждал, но леди не возвращалась, и он обошел стены замка, оказался в огражденном небольшом саду. Идти в замок или надеяться, что она придет к нему?

Он поднял дудочку и заиграл новую мелодию, какую еще не играл. Его губы довольно изогнулись, он добавил это в растущий список знаков: замок, боль от связи, новая песня.

Он ждал так долго. Пятьсот лет. Пятьсот лет, пять разных лиц.

Боль в животе была такой резкой, что он пошатнулся и увидел черные точки перед глазами. А потом она оказалась перед ним. Оливковая кожа, темные волосы и глаза. Она была маленькой, милой, с узкой талией и хорошими бедрами и грудью.

Она была одета как служанка в серое грубое платье, вылинявшее от стирки, с белым фартуком поверх него. Не леди.

Но точно она.

- Красиво, - сказала она хриплым сладким голосом.

Он благодарно склонил голову.

- Если ты пришел сыграть королеве, боюсь, ее нет в замке. Никого из королевичей нет…

Он не дал ей закончить.

- Нет, я здесь из-за тебя.

- Из-за меня?

- Да.

- Почему?

- Я заберу тебя отсюда через Трегеллан в Таллит. Там я отдам тебя своему отцу, - он пожал плечами, говоря это.

- Зачем?

- Потому что я Вестник.

Она побледнела, словно знала, что это значит, и подняла юбки, чтобы сбежать. И он заиграл, смотрел, как ее пальцы разжимаются, и ткань выпадает из них. Она смотрела на него, он шел, и она делала так же. Они без проблем покинули замок через те же врата, в который Вестник вошел.

*

Город был опаснее замка. Он не мог идти с ней, она была слишком заметной в форме служанки. Но, может, он мог использовать это, сыграть ее возлюбленного, забравшего ее для запретных развлечений, пока все уехали из замка. Он подхватил ее под руку, обвил ее талию и нежно смотрел на нее. Она легко склонилась к нему, ее глаза были остекленевшими, и он пользовался этим, быстро шел, напевая ей на ухо ту же мелодию, притворяясь, что шепчет слова любви. Стражи с любопытством посмотрели на него. Один шагнул вперед, потянулся к мечу, но Вестник подмигнул, кивнул на девушку в его объятиях, что становилась все податливее. Стражи одобрительно и с каплей зависти взглянули на него и отошли.

Удара вывела их из Лортуны к дороге, и чары отпустили девушку, она вырвалась из его хватки и побежала. Он тут же заиграл, и она зажала уши руками.

- Хватит! – закричала она. – Я пойду. Я не буду бороться. Но дай мне самой выбрать. Не нужно чар.

Он прекратил играть, огонь надежды пылал все ярче. Да, да, она пойдет по своей воле. Конечно, это правильная девушка. Как королева.

- Клянешься?

Он замерла, а потом прижала ладонь к сердцу.

- Клянусь.

- Весь путь до Таллита?

- Весь путь к Спящему принцу, - тихо сказала она бледным лицом. – Я слышала историю. Я знаю.

- Историю? – спросил он, склонив в вопросе голову.

- Ты ведь ее знаешь?

- Я живу в ней. Я не слышал ее и не читал.

Она окинула его взглядом.

- Я могу рассказать ее тебе по пути?

Он согласился после паузы. Она смотрела на дудочку, и он спрятал ее в карман, но мог легко достать и вернуть ее, если девушка попытается убежать. Но она подошла вместо этого к нему.

- Давным-давно в золотом королевстве Таллит… - начала она, и они пошли на запад вместе.

*

Ее звали Димия. Ей было шестнадцать, она год работала в замке. У нее было два брата, Эшер был мертв, а Таул работал стражем в замке. Она не говорила об Эшере, поджимала губы, едва обсуждала Таула, сказав лишь, что печально, что он останется один. Ее родителей убила чума, когда она была ребенком, и их растила бабушка, которая умерла на два месяца раньше Эшера. Димия рассказал Вестнику, что рада, что бабушка не видела смерть Эшера. Что рада, что ей не придется скорбеть по единственной внучке. Она говорила это просто, не жалея себя, и Вестник был восхищен.

Она будет прекрасной королевой, которая по своей воле шла к тому, что считала своей гибелью. Как в настоящей сказке: из лохмотьев к богатству, из служанки в невесту принца.

Все это он узнал по пути после того, как она рассказала историю Спящего принца. Вестник был очарован ее историей, и своей, историей его отца, его тети и бабушек с дедушками, его матери, и это пленило его, он не переставал думать об этом. Его бедная, бедная мама. Он сочувствовал отцу, полюбившему не ту девушку, и матери, полюбившей принца, алчность и слепота их отцов погубила их. Впервые он понимал разочарование отца, ведь он лежал, скованный, и только его плоть и кровь могли освободить его. Он видел почет в своей роли. Да, те девушки умерли, но не по его вине, не по вине отца. Виноват был крысолов, яд и проклятие, виноват был дед Вестника из-за его хитрости. Он и его отец были жертвами, как и девушки до Димии.

Он ни разу не использовал дудочку на пути из Лормеры через Трегеллан к реке. Хотя она плакала, пока шла по Западному лесу, она делала это тихо, серебристые слезы лились по ее лицу, капали на одежду. Голову она всегда держала высоко, смотрела на горизонт. В Трегеллане он начал воровать безделушки для нее: сладости, кусочки медовых сот, кружевную шаль, самодельного воздушного змея. Он прижимал их к ее рукам, она печально улыбалась. Он хотел сказать ей, что все будет в порядке, все указывало на то, что ее поцелуют, а не убьют, ей дадут замок, что будет не хуже того, в котором она убиралась в Лормере.