Реваст глянул на Татенала. - Это был дракон?

- Кто еще это мог быть?

- Я... Я не знаю. Огромная ящерица. С крыльями. С длинной шеей. Змеиным хвостом. А чешуя...

Двое мужей смотрели на него с непроницаемыми лицами. Реваст скривился. - По описанию, - буркнул он, - подозреваю, вполне соответствующему...

Гарелко закряхтел, потягиваясь. - Смешение сна и яви выбило меня из колеи. Могу предположить, что еще не проснулся и проклят видеть вас даже в кошмарах. О, пусть придет день, когда среди Тел Акаев родится девочек не меньше, чем мальчиков. Тогда муж сможет стоять одиноко лицом к лицу с женой, и будет покой и вечное веселье во всем мире.

Татенал засмеялся. - Ловчишь, Гарелко. У Тисте такие браки, и они не счастливее нас. Проклятие твоих безумных снов - в том, что ты мечтаешь об их осуществлении.

- Тогда пробудите меня, умоляю.

Вздохнув, Реваст соскользнул с плиты. - Чувствую, поводок натянулся, и не хочу ощутить еще и удар кнута.

- Давно тебя не секли как следует, - заметил Татенал.

- Ну-ка, поспеши сложить вещички.

Трое Тел Акаев снова проверили тюки. Реваст снова вспомнил о потере оружия. В битве с драконом, не меньше. Мало кто поверит его рассказам, и хвастовству со-мужей придадут малое значение. Но так и так, неприятно было найти подтверждение древним полузабытым сказкам.

На время истощив запас слов, они молча шагали по тропе, спускаясь в долину.

- Мне нужны союзники и помимо тебя.

Скиллен Дро глянул на закутанную фигуру рядом. - Мало кого найдешь.

- Есть жгучее море, сущность коего - хаос.

- Знаю его.

- Маэл не предъявил на него прав, - сказал К'рул. - Да и никто из нас. Ардата ходила туда, к берегу, и задумывала путешествие в глубины. Имеется известный риск...

- Она одна?

К'рул помедлил, не сразу отозвавшись: - Не совсем уверен. Ардата ревностно хранит свои владения. Думаю, мы можем воспользоваться ее собственничеством.

- Я буду защищать тебя, К'рул. Но мы не союзники. Ты сглупил, сделав себя уязвимым.

- Хорошо.

- Я объясню ей при встрече.

- Понятно, Дро.

Сейчас они брели по краю широкой ямы. Крутые склоны покрылись трещинами, словно расшатанные ударом гигантского молота. Пыльное дно кратера показывало выходы кристаллов, светившихся синим. В дальнем склоне была вырезана ступенчатая рампа, она шла косо, пропадая из вида где-то под краем, который они недавно прошли. Скиллен Дро не мог ясно различить и начало спуска. В измерениях этой ямы было нечто переменчивое, как и в окрестном пейзаже.

- Какой-то карьер, К'рул?

- Зодчих, думаю. Они, как мне рассказывали, превратили целые миры в обломки, оставив кружить у солнца - не нашего солнца, как я понимаю.

- Яма лишена Кривопутий. Воздух недвижен. В ней не осталось энергий. Спуститься туда, К'рул, означает умереть.

- Я не знаю ответов насчет их дерзаний, Дро, не ведаю, как они пользуются силой. Построенные ими дома исчезают сразу после завершения.

- Только чтобы появиться где-то еще, вырастая как семена.

- Что-то заставляет их этим заниматься, - сказал К'рул и встал, закашлявшись. - Или кто-то. Хотя бы это у нас с Зодчими общее - загадка происхождения. Даже сила, бросившая нас в мир, чтобы искать плоть и кость, неподвластна уму. Мы были всегда? Будем всегда? Если да, то ради чего?

Скиллен Дро принялся обдумывать слова К'рула.

Они шли и шли под сумрачным небом. Медленно, ведь К'рул, казалось, лишился сил. Если он еще истекал жертвенной кровью, багряные капли не касались песка и ила. Нет, они падали где-то в ином месте.- Именно отсутствие цели, К'рул, заставляет нас двигаться. Чувствуя отсутствие, мы стараемся его заполнить. Не имея смысла, пытаемся его найти. Не уверенные в любви, мы клянемся ею. Н чем именно клянемся? Даже туча пыли однажды сплотится, став подобием мира.

- Тогда, Скиллен, я правильно тебя понимаю: верования - всё, что у нас есть?

- Зодчие строят дома. Из битого камня строят они дома, словно даруя беспорядочному миру порядок. Но, К'рул, в отличие от тебя я не уверен. Кто, в самом начале, разбил камни? Я думаю, Зодчие нам враги. Они не сборщики смысла или даже предназначения. Их дома строятся, чтобы вмещать. Это тюрьмы - Зодчий, затащивший тебя к дому, старался сковать тебя во дворе, за столь безупречно замкнутой стеной.

К'рул встал, заставив Скиллена развернуться. Бледная рука пропала в тени капюшона, словно К'рул потирал лоб. - Но ему не удалось.

- Возможно, ты все еще слишком могуществен. Или дом не был готов к тебе.

- Наши сородичи поклоняются этим домам.

- Лишенные смысла и цели, они стараются их обрести. Обтесывая камни... Ты удивлен, К'рул? Зодчие нам дети - или мы им? Вдруг мы лишь поколения, смена - но кто из нас утерял предназначение?

Зодчие созидают миры отрицания, К'рул. Но задай вопрос: для кого они предназначены? И следующий: должны ли мы им противостоять? Или просто следить, осмеивая энтропию их сооружений? Поклоняться? Лишь глупец поклоняется неизбежному. Будь мне дело... считай я, что в этом будет толк, я рассказал бы сородичам. Что их почтение бесполезно. Что они лобзают череп, встают коленями в сплошную пыль. Веруют в бога без лица.

К'рул снова провел рукой по невидимому лбу. - Скиллен Дро, ты назвал меня глупцом, и справедливо.

- Что вдохновило тебя к дару, К'рул?

- Это важно?

Скиллен качнул острыми вступающими плечами. - Не могу сказать. Пока.

Вздохнув, К'рул зашагал, и снова они шли бок о бок, огибая бесконечный кратер. - Я пытался сломать правила, Скиллен. Ох, знаю. Какие правила? Ну, мне казалось - кажется - что они существуют. И, что важнее, не подходят нам. Погляди на любого. Мы, Азатенаи. Наши обычаи, наши склонности и предрассудки служат, чтобы отличить одного от других. Но правила предшествуют нас, как причина следствию.

Кое-что у нас общее. Например, привычка собственников, когда дело идет о власти. Признаю, я восхищен Сюзереном Ночи. Из любви он дал смертной женщине многое от своей силы. А сделав так... да, он не заберет силу обратно.

- Я не знал. И потрясен новостью. Не думал, что Драконус столь... неосторожен. Скажи, что он уже жалеет.

- Не знаю, есть ли у него сожаления. И есть нечто соблазнительное, понял я, в отказе от силы. Стать пьяным и беспомощным - да, мне это уже не кажется странностью. Я одобрил дар Сюзерена и счел довольно скромным. Но он зашел еще дальше. Я тебе расскажу.

- Боюсь, рассказ будет трагическим.

- Вполне умеренно. Если сравнить с тем, что вынужден делать я. Итак, мы с Драконусом стали угрозой разрушения королевства. Посредством даров. Беспомощностью, выбранной для себя. Пойми, в самом начале виделось иначе. Это были акты... щедрости. Не есть ли это наше предназначение? Тайна нашего бытия решена одним жертвоприношением? Отдачей части себя?

- Ты дал смертным дар волшебства. Но не смертные тебе угрожают, верно? Ты рассказал об Эрастрасе и вкусе, влиянии, которое он желает наложить на твои дары. Сказал, что не можешь его остановить. Если это верно, чего же ты желаешь достичь?

- А. Вот этого, старый друг, я ищу у тебя. Признаюсь, я вспоминал о твоем раскаянии. О бремени сожалений, что ты несешь, столь жгучих, что ты покинул наше общество.

- Ты тоже используешь меня?

- Не хотел бы, Скиллен, чтобы ты так думал. Лучше сочти это новым даром. От меня. Ничего существенного, ничего, что можно взвесить, но дар вполне годен, чтобы найти предназначение.

- Предлагаешь мне цель? Рожденную старыми преступлениями? Назови же свой дар. Но хорошо подумай, прежде чем сказать, ибо я уже хочу порвать тебя по суставам за дерзость.

- Искупление.

Скиллен Дро безмолвствовал - даже в мыслях - и душа его содрогалась от одного слова. Отвращение и недоверие, отрицание и протест. Такие импульсы не нуждаются в языке.

К'рул, похоже, понял, ибо вздохнул. - Эрастрас ищет способ наложить подобие порядка на мой дар, сделать случайность тайной убийцей надежды и желаний. Дро, отныне есть врата. Они ждут стражей. Сюзеренов силы. Но я не вижу их среди Азатенаев. Драконус поискал бы среди Тисте, но и тут я полон сомнений и даже страхов. Нет, полагаю, искать следует в ином месте. - Он заколебался. - Старый друг, Старвальд Демелайн уже дважды раскрывал врата. Среди нас драконы - нет сомнений, самые смелые из рода. Амбициозные завоеватели.