Пришла весть. Легион Урусандера всего в полудне пути.

Дом-клинки других знатных фамилий прибывали в Харкенас, занимая временные лагеря на площадях и рынках или внутри высоких стен городских имений.

В юности Келларас повелевал своим страхом - и готовясь на битву, и в самой битве. Он даже находил некий вид радости в простоте сражений. Похоже, иные споры можно разрешить, лишь когда улетают последние слова, когда неуверенность гибнет под ударами клинков. Но говорили, что в битве будет участвовать колдовство, от коего не спасут ни доспехи, ни щиты. Окружавшие его дом-клинки собирались в безмолвии, и тишина была густой от ужаса. "Потому что любой из нас сделался ненужным, бесполезным, как палка против железных мечей. Мы встанем, только чтобы быть сраженными издали? Хунн Раал покончит с честью, хотя начал всю драку во имя добродетели? Может ли один убить всех?"

Домоправитель вошел в помещение. - Сир, лорд Сильхас Руин вернулся в Цитадель.

- Один?

- Кажется, сир.

Келларас поправил перевязь, вспоминая, как в прошлый раз встретил Сильхаса в холле Цитадели. Тогда он надел полный доспех. Ярость военачальника была обжигающей. "Твой наряд шепчет о панике", бросил он. На этот раз, увы, капитан не ожидал укоров. Кажется, прошло так много времени. Тысяча извинений за каждый шаг... все лежит за спиной бесполезными грудами. "Время жует будущее и выплевывает в прошлое. И каждый миг, пойманный вечным и неизменным настоящим, полон бессилия и страха.

Сильхас прибыл один. Историк, ты не решился возвращаться, чтобы видеть всё? Так стой в стороне. Мы будем игроками твоей повести, безымянными, как игральные фишки. О, хотя бы упомяни наши отряды. Раздай вспомогательные роли, позволь прятаться в тенях.

Пелк, как я скучаю по тебе".

Вслед за домоправителем он вошел в главную палату, где лежал на полу чернильный Терондай и мошки пыли танцевали в воздухе. Он слышал, как открылись внутренние двери, хотя лязг и скрип заглушали деревянные двери зала. Сильхас Руин сейчас появится. "Готовый взорваться приказами, ты придешь, словно горящий факел, рассеивая тени каждым биением языков пламени.

Райз Херат, к чему стеснение? Ты выехал с ним. Ты уже не в силах свидетельствовать творящееся? Вождь одиноко возвращается в Цитадель, дабы встать, как остров среди опасного шторма. Мы попали в водоворот истории, о историк, и в конце - когда погаснут все яркие факелы - мы шагнем в тень, мы, отряды безымянных, ненужные и необходимые жертвы.

Слушай же, историк. Брось в поток достаточно много трупов, и любая река выйдет из берегов. Против наводнения не устоит никто".

Двери распахнулись. Глаза Сильхаса Руина метали молнии. Лорд кивнул на ходу и бросил: - За мной, капитан, - пройдя мимо.

Келларас двинулся за белокожим воином. Безжалостная скорость, вождь мчится по коридору, направляясь, понимал Келларас, в Палату Ночи. Он ощутил почти унижение, спеша вослед, словно оказался на поводке. Каждый шаг - сдача, отказ от своей воли. Нечто внутри - мрачное, как обиженный ребенок, руки сжаты в кулаки - хочет вырваться наружу. И это, понял он почти с потрясением, правильно. Вечные извилины жизни, бесконечные сцены столкновения воль, шерсть дыбом, клыки выползают из-под оскаленных губ. "Трусливый пес наверняка укусит, не так ли? Они застают нас в худшие моменты, эти мужчины и женщины, которые должны править, но только толкают нас против тех, кто еще слабее. Такова их игра, не всегда осознанная, они уверены, что мы не восстанем против хозяев - пока враг остается в пределах досягаемости нашей тупой, оскорбленной ярости.

Что же ощутят солдаты Урусандера, когда последние враги разбегутся с глаз долой? Никого не осталось для обиженного ребенка. Игра окончена, хозяева велят идти домой.

Но смотрите на нас сейчас, как мы готовимся к привычному унижению. Как стремимся к ярости, столь знакомой и простой. Дитя внутри не выросло. И, помоги мне Бездна, не хочет расти".

Вдоль длинного коридора, по неровному, просевшему полу. У недавно починенных дверей из посеревшего черного дерева Сильхас Руин положил руку на кольцо и помедлил, оглядываясь на Келлараса. - Будь ближе ко мне, капитан.

Келларас кивнул, и этот жест усугубил унижение. Мысли закрутила сумятица, он ощутил какую-то ненависть к себе. "Вот, прости меня Мать, проклятие отдающих честь. Волк ведет стаю, остальные подставляют глотки".

Сильхас Руин открыл дверь и вошел в Палату Ночи. Келларас вошел следом.

Даже дар сверхъестественного зрения не мог побороть царившую внутри темноту. Даже слабое свечение дверного проема обрывалось в нескольких шагах.

- Закрой дверь, - велел Сильхас Руин.

Келларас потянул створку. Новая щеколда упала без звука.

Он вполне мог бы закрыть глаза. Остальные чувства тянулись и отдергивались, мир сузился до медленного биения сердца, хриплого дыхания. Мертвенный воздух лип к коже.

Сильхас Руин заговорил, испугав его. - Владыка Драконус? Пришло время!

Эхо быстро затихло.

- Легион Урусандера близок к низине Тарн! Скажите, Драконус, где ваши дом-клинки? Прошу отдать их под мое начало. Прошу понять необходимость вашего отсутствия на поле битвы.

Ему отвечало безмолвие.

Келларас слышал, как переминается Сильхас Руин - тихий стук кольца о рукоять меча, скрип подошв по глинистой почве. - Она не понимает, - сказал военачальник. - Нужно поговорить как мужчина с мужчиной.

Через миг лорд Драконус проявился, нереальный, окаймленный серебристым светом, словно тело его отражало нечто незримое - слишком холодное для пламени, слишком яркое для лунного света. - Сильхас, - сказал он, и улыбка сделала лицо мягче.

- Драконус. Благодарю, что пришли на зов. - Сильхас Руин помедлил. - Даже здесь вы должны чувствовать, как затягивается петля - мгновения отделяют нас от гибели государства, смерти слишком многих Тисте. Они увидят второй трон, Драконус. Увидят Отца Света рядом с Матерью Тьмой.

Казалось, Драконус потерял интерес уже на середине речи Руина, взгляд его блуждал - чуть коснулся Келлараса и прошел мимо, словно справа от него что-то происходило. - Ты сказал, она чего-то не понимает, - произнес он.

- Это дело мужской чести.

Драконус поглядел на него, подняв брови.

- Никто не примет вас, сир. Даже если она вступит в брак, вы навеки останетесь сожителем в глазах знати. Для Легиона Урусандера вы станете тем, кто унизил командующего пред вратами Харкенаса. Сторонники Лиосан увидят в вас похитителя Трона Света. Верховная жрица...

- И все это, - прервал лорд Драконус, - выставлено против простого дара любви.

Сильхас Руин на миг замолк. - Честь, сир, превыше всего. Если она покинет вас, дар не поможет. Отравленный, испорченный слабостью...

- Слабостью?

- Любовь, сир, есть явная слабость.

- Значит, она никогда не касалась тебя, Сильхас Руин.

- Я ли сделал государство заложником любви? - спросил Сильхас, и казалось - он задыхается. - Я сказал, нам нужно поговорить. Прошу, услышь мои слова, Драконус. Ее любовь к тебе неоспорима - даже твои враги не спорят с ней. Кто бы посмел? Она отказалась от всего - от детей, ибо все мы блуждаем, отлученные от сердца матери. Что за упрямство. Она погружает королевство в пропасть разрушения...

- Просто любовь, Сильхас.

- Тогда почему она не выходит замуж?

Драконус горько рассмеялся. - Этого выбора мы были лишены...

- Тебе нужно было настоять. Постепенно все проглотили бы это. Сделай ты так, не было бы гражданской войны. Даже рождение Лиосан...

- Нет, - отрезал Драконус. - Не так.

- О чем ты?'

- Отец Свет родился в тот же миг, как она приняла свой титул. Азатеная Т'рисс не создавала его. Только освятила. Более того, Лиосан необходимы. И не только они.

- Тогда... гражданская война нужна Матери Тьме?