- Это всё мне? - спросил он с улыбкой, кивнув на корзинки.
- С радостью бы, да самой кушать нечего, - сказала Инга. - Я к тебе по делу, вообще-то...
- Сыту будешь? - спросил Андрей. - Негоже серьёзные дела обсуждать вот так, сходу...
Инга пожала плечами.
Араксин откинул тяжёлую крышку погреба, нырнул в тёмный провал. Ледник, ага...
Выставив наружу запотевшую кандюшку из обожжённой глины, выбрался сам.
- Напоить меня собрался?
- Жарко на улице, - вздохнул Араксин. - Так отведаешь?
- Давай, - согласилась Инга - на улице и впрямь жара, да и о деле проще поговорить будет.
- Я слушаю тебя, - Араксин уселся рядом, буравя Ингу внимательным взглядом.
- Только никому об этом, - Инга выразительно приложила палец к губам. - Ты как к Лютому относишься?
- Человек божий, обшит кожей, пусть и не вышел рожей, - усмехнулся Андрей. - А что?
- Да... - Инга глубоко вздохнула как перед прыжком в ледяную воду. И вкратце, опуская лишние детали поведала о произошедшем.
Андрей слушал, не перебивая, время от времени небольшими глотками прихлёбывая сыту.
- И ведь деваться-то некуда... Я уже успела всё обдумать, чего и как... А денег он мне отвалил достаточно.
- И в чём же дело? Сходи к озёрам, осмотритесь там с Лисёнком, - он пожал плечами с самым что ни на есть простецким видом. - Я там был, не такие уж и страшные места.
- Ну да, только дохнут там толпами.
- Но Кривина ж снабжают, - возразил Андрей. - Может, снабженцы и создают вокруг озёр ореол опасности.
- Ну, не скажи, ты ж болотного чёрта видел?
- Тварь как тварь, - Араксин вновь пожал плечами. - Пуль и выстрелов боится...
- И всё равно... Так что, советуешь всё же сходить?
- Ты взяла эти деньги и начала тратить, как я посмотрю, - он указал рукой с кружкой на корзинки со снедью. - Тебе больше ничего не остаётся. Нарушить договор с Лютым... Я бы не рискнул. Как и говорить об этом с первым встречным.
- Ну, не первым, отнюдь, - вздохнула Инга. - Батя ведь с тобой тоже общался, мне, правда, не говорил, что вы там с ним обсуждали, но всё же...
- Твой батя - матёрый наёмник, - Андрей вздохнул. - Ты, извини, больше на маму похожа, чем на своего батю.
И не надо поедать меня гневливым взором. Я бы послал Лютого, предложи он мне подобное. И не в том дело, что на Паучьих страшно. Лютый такой человек... не зря ведь в командирах давно сидит. И ладно бы рвался в Горинск, делать карьеру там, пробиваться в правящие ряды - видывали эти ряды и с рожами поплоше. Но ведь ему нравится быть цепным псом у своего хозяина, Сколота. И ради него он чью угодно башку сунет под топор. Но ты согласилась. И будь добра - отработай свою часть договора.
- Мой батя тебе доверял ведь... Слышал бы ты, что он о тебе говорил, - вздохнула Инга, честно сказать, не ожидавшая такой жёсткости.
- Я знаю, о нём могу то же самое сказать, ничуть не кривя душой, - смягчился Андрей. - Но ты - не дядя Витя. Ты его дочка, другой человек.
- Ну а что делать-то оставалось? - спросила Инга. - Дом и впрямь отберут, если опять не расплачусь... Ты своё слово сказал - ты бы Лютого послал с его деньгами. Но тебе-то угроза отъёма дома не грозит.
Усмешка Араксина вышла такой, какая вышла бы у неимоверно взрослого дяди, попрекаемого ребёнком из-за непонимания его проблем. Примерно такая...
- Что ты хочешь, Векшунь? - примирительно спросил Андрей. - Совет я тебе уже дал - не ныть и идти на озёра. Чем-то если ещё могу помочь - вот он я, весь перед тобой.
- Можешь подстраховать? - спросила Инга внезапно даже для самой себя. - На озёрах этих... Я бы заплатила.
- С тобой будет этот мелкий рыжий головорез Лютого, какая подстраховка тебе ещё нужна?
- Хорош издеваться! - Инга едва не расплескала сыту. - Я серьёзно... Лешим прикинуться, невидимкой, кем ты там ещё умеешь... Проследить за нами на всякий случай.
- Кто подстрахует меня? - спросил Андрей. - Мне-то обратиться не к кому. Буду за вами тенью красться, а в это время меня и ухлопает какой-нибудь злыдень, ибо за спиной следить некогда будет, надо будет за тобой приглядывать.
- Сколько ты хочешь? - спросила Инга. - Так, в пределах разумного.
- С учётом вышеизложенного... Семь в золоте и столько же серебром. Надеюсь, Лютый дал тебе достаточно, чтоб ты могла мне заплатить столько.
- Шкуродёр, - фыркнула Инга зло. - Я подсчитала, сколько он мне дал. Хватает как раз рассчитаться за все просрочки и остаётся меньше, чем ты просишь.
- Это я ещё со скидкой прошу, - хмыкнул он. - Сюда входит и стоимость самой работы, и стоимость рисков, и издержки, которые я потерплю, пока буду приглядывать за тобой.
- Ой, надо думать, ты за это время просто гору зверья настреляешь, - не стала скрывать ехидства Инга. - Недаром тебя Аспидом зовут...
- Молва не всегда ошибается, - пожал плечами Араксин. - А дядя Витя меня никогда не просил оберегать тебя.
- Теперь понимаю почему... - вздохнула Инга.
- Ты меня в чём-то обвиняешь, Векшунь? Извини, я не благородный рыцарь, я простой охотник.
Инга промолчала насчёт простоты.
- И потом - ты сама согласилась работать с Лютым, пусть и под давлением. Согласилась, получила деньги, начала тратить. И теперь хочешь, чтобы я тоже сунул голову под тот же топор? Притом забесплатно...
- Просто многовато ты просишь, - призналась Инга.
- Цена окончательная, обжалованию не подлежит, - отрезал Андрей. - Или столько - и я буду твоим обережником на озёрах, пока эта ваша катавасия не закончится. Или никак - но тогда только Лисёнок будет тебе верной опорой.
-... которая будет пялиться на меня, пока мы там ковыряемся, - огрызнулась Векша.
- Одевайся поскромнее, - Араксин поднялся с кровати, поставил кружку на дубовый стол, потемневший от времени и исцарапанный. - Ладно, Векшунь, прости, но дел у меня ещё много, так что не смею задерживать. Если надумаешь - я ещё два дня дома. Потом уйду на неделю.
Инга зыркнула на него исподлобья.
- Ладно, - сказала она, подхватывая корзинки. - Спасибо...
Протиснулась мимо Араксина.
- Мои двери для тебя всегда открыты, - услышала она вдогонку, выходя из сеней.
Инга шла обратно, стараясь делать вид, что ничего не произошло - но плечи ссутулились отнюдь не от тяжести корзинок. Шла, зыркая исподлобья по сторонам - казалось, что весь Форпост ехидно и выжидательно смотрит на неё, хотя на единственной улице было безлюдно. Даже стариков нет.
Что ж делать-то?
Особого страха перед Паучьими Озёрами она не испытывала, несмотря на все ужасы и напасти. Куда без них в нынешнее непростое время? Банды, ошалелое зверьё, оголтелое законодательство... Пугала неизвестность вкупе с чёткой убеждённостью, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Тут сыр не так чтобы бесплатный - но уж больно смехотворное задание, на самом-то деле. Можно было просто своих послать - не так затратно. Впрочем, ещё не гарантия, тут Лютый запросто может оказаться прав насчёт того, что у Инги больше шансов вернуться с Озёр живой. Большая часть команды Лютого - так или иначе примелькавшиеся в окрестностях военные рожи. Так что любого из его многоопытных солдат, появившегося возле Озёр, сочтут не иначе как разведчиком. С другой стороны, подумала Инга, и простую девчонку с пареньком (рожа которого не успела примелькаться в компании боевиков Лютого) тоже нет резона оставлять в живых. Известно же, что за помощь окружным войскам положено вознаграждение, весьма порой нехилое. Так что и двое, с позволения сказать, гражданских тоже могут оказаться разведчиками. Даже если и впрямь пошли к Паучьим за редкими ядовитыми растениями, ценными для здешней фармакологии - по сравнению со стоимостью добытых сведений о противнике цена за пучок-другой лихотравки - пшик. Пусть и золотой пшик.
Лютый не хочет рисковать своими - ну, понятно, нормальное желание командира, с которого спросят за каждую смерть или тяжкое увечье вверенных ему солдат. И потому посылает Ингу - человека, за которого некому спросить. Только вот к чему Лисёнок? А, скорее всего, к тому, что его как бы и не так жалко, как других, более опытных. И канувший в неизвестность, ненайденный труп трупом считаться не будет. За это тоже спросят - но тут можно отбрехаться, набросав версий от простого дезертирства до перехода на сторону врага. Мол, сучий сын прельстился идеалами бандитской жизни и продался с потрохами. Это явление встречалось повсеместно - находились, как батя говорил, морально нестойкие. Семья Лисёнка погорюет - и от пропажи маленького кормильца, и оттого, что на семью легло, в общем-то, позорное клеймо "Родственники возможного дезертира и предателя". И прижухнут, не станут требовать возмещать им потерю кормильца... Лютому не больно-то предъявишь. И Сколоту не пожалуешься...
