– Мирко, я вспомнил! Вспомнил! – крикнул Зелен, но тут же спохватился и прикрыл рот рукой.
– Что?! – не понял Мирко.
– Ты сейчас тоже вспомнишь, – пообещал Зелен. – Иерра перед перемещением в Хоген околдовала нас. Она заставила нас забыть многое из того, что касалось Сердца Мира и наших планов по его уничтожению. Она сказала, что Цейран может проверить нас прежде, чем позволит остаться в своей крепости. Но как видишь, на нас он внимания не обратил, только к ней в мысли залез.
– Да, я сейчас тоже вспомнил, – с удивлением сказал Мирко. – Она так и говорила, что через три дня все вернется в память.
– А еще через три мы должны будем напомнить ей. Она предполагала, что он будет ее проверять, и заранее избавилась от всех опасных воспоминаний, отдав их Астору. Даже цель нашего визита она предпочла забыть. Она сказала мне несколько слов, которые заставят ее вспомнить, зачем она здесь.
– Скорей бы это произошло, а то я когда смотрю на нее, начинаю верить в то, что она ему служить пришла. Аж мурашки по коже. Вон она, что про Сафир говорила…
– Иерра сейчас действительно верит в то, что говорит, и это действительно невыносимо слушать. Но как она еще, по-твоему, могла бы его обмануть? – объяснил Зелен.
Братья посмотрели друг на друга, и в их глазах была тревога. Слишком многое зависело от воли случая. Им оставалось надеяться, что Цейран не станет заглядывать в их мысли теперь, когда они все вспомнили. Ушанги были уверены, что здесь никто не станет сажать их в тюрьму – казнят сразу.
Астор ни на какие хорошие новости в ближайшее время даже не надеялся. Поэтому, когда им с Илмаром сообщили, что в город прибыл Велор, они очень обрадовались.
– Приветствую вас, друзья! – обратился к ним маг.
Велор обнял, как дорогого друга, Астора и пожал руку Илмара. Астор и Илмар приветствовали его в ответ, и сразу же завалили вопросами.
– Наши друзья, Далий и Ицель, к счастью живы и уже почти здоровы, – ответил маг. – Мы с Бахиром лечили их с большим усердием, и они достаточно быстро стали идти на поправку. Есть и другие хорошие новости: королевство Эбос придет на помощь Яр-Фанису. Люди не останутся одни в этот трудный час: эльфы тоже будут сражаться. Король Бахир собирает войска, и уже выдвинулись в путь отряды из Раффиса.
– Почему король Эбоса решил поддержать нас в трудный час? Мы уже давно не являемся союзниками! – удивился Илмар.
– Времена меняются, – просто ответил Велор.
Илмар и Астор переглянулись: поддержка эльфов и людей в такой момент была жизненно необходима. Впрочем, расспрашивать его подробно они не стали, торопясь поведать Велору ужасную новость.
Маг выслушал их спокойно и, вздохнув, сказал:
– Я знал. Без подробностей, конечно. Я почувствовал, что Сердце Мира ушло, ощутил, что враг стал сильнее. Теперь ничто не остановит Цейрана, и нам остается лишь принять неравный бой, возможно, последний в нашей жизни. Хотя у меня все-таки теплиться надежда на Зелена, Мирко и Иерру. Расскажите мне, как это произошло?
Астор и Илмар принялись рассказывать Велору последние события.
Иерра слегка приоткрыла глаза. Она намеривалась поправить подушку и снова заснуть, наслаждаясь тишиной и отсутствием головной боли, которую вчера удалось снять, лишь выпив зелье. Однако то, что она увидела, заставило ее вмиг проснуться окончательно. На краю кровати, спиной к ней сидел Цейран.
Отправляясь в Хоген, Иерра понимала, что будет находиться всецело во власти Цейрана, однако очень надеялась на то, что момент, когда он окажется в ее спальне, никогда не настанет. Рядом с Цейраном, на кровати лежал большой альбом, тяжелые листы которого он с интересом перелистывал. Угол обзора позволял ей видеть часть черно-белых изображений. Нежные диковинные цветы, великолепные башни, красивые лица эльфов…
Рисунки настолько удивили девушку, что на какой-то момент она забыла о переполнявшем ее страхе. Иерра тихонько приподнялась, опираясь на локоть, и вытянула шею, пытаясь рассмотреть лучше.
– Как спалось? – спросил Цейран, почувствовав, что она проснулась.
Он захлопнул альбом и повернулся к ней.
– Хорошо, – неуверенно ответила Иерра, сжавшись под холодным проницательным взглядом.
Цейран отложил альбом в сторону.
– Это рисунки моей дочери, Элийе, – сказал он, заметив заинтересованный взгляд девушки. – Это ее комната, и здесь до сих пор хранятся ее вещи.
Его лицо было непроницаемым, а в голосе звучала грусть.
Иерра поспешно окинула взглядом помещение. Предыдущие дни были такими напряженными и полными неприятных событий и открытий, что ей и в голову не приходило интересоваться оформлением своих покоев и их содержимым. Только сейчас она поняла, что находится в светлой и с тонким вкусом украшенной спальне. Нежный фиалковый тон обитых шелком стен удачно сочетался с золотистым оттенком светлой деревянной мебели. На полу лежала огромная шкура неизвестного ей зверя с густым белым мехом. Она осознала, насколько это место отличается от всей мрачной крепости.
– Где сейчас Элийе? – решилась спросить Иерра, с трудом доставая из памяти рассказ, слышанный ею у эльфов.
– Ее больше нет, – спокойно ответил маг. – Не только тебе не повезло с эльфами: они и меня лишили родного человека. Она влюбилась в эльфа и предала меня. Догадываешься, как я поступаю с предателями?
Чародейка нервно кивнула.
– Догадываюсь. Я никогда не предам тебя, мой господин, – прошептала Иерра с трепетом.
– Я надеюсь на это, – с усмешкой прокомментировал Цейран.
– Элийе – это же эльфийское имя, если я не ошибаюсь, – полюбопытствовала Иерра. – Зачем же ты назвал ее так, как называют своих дочерей ненавистные эльфы?
– В отличие от тебя, я не испытываю к ним ненависти. Зачем мне ненавидеть народ, которому я не оставлю места в истории? А имя красивое.
Его слова произвели на Иерру глубокое впечатление. Ледяное спокойствие и решительность, с которой они были произнесены не оставляли сомнений в том, что Цейран собирается избавить мир от присутствия этой древней расы.
– Я хочу создать совершенное общество, идеальный мировой порядок. В мире не найдется места для эльфов, но найдется для людей, правда, им придется стать послушными и управляемыми. Я подарю людям вечное счастье. Не будет более богатых и бедных, несчастных и счастливых, родовитых и безродных: все будут равны, и будут служить одной цели – процветанию этого мира.
Цейран наклонился к ней и провел рукой по щеке. Иерра вздрогнула от его прикосновения.
– Это эльфы сделали? – спросил он, трогая изуродованный участок кожи.
– Шрамы появились по их вине. Птица феникс пыталась меня спасти и пережигала связывавшие меня веревки.
– Безобразно, – покачал головой маг. – А я люблю все красивое. Я пришел, чтобы исцелить тебя.
– Это невозможно, – замотала головой Иерра. – Жар птицы феникс – особенный. Все заклинания и зелья бессильны устранить последствия от прикосновения к этой птице.
Уголок рта мага презрительно скривился. В следующую секунду он коснулся ее плотной и закрытой ночной рубашки – ткань послушно осыпалась, обнажая плечи и грудь. Иерра испуганно захлопала глазами, но закрыться не посмела. Цейран откинул назад ее волосы и внимательно осмотрел повреждения на плече и шее. Он коснулся шрамов руками, и Иерра в тот же миг испытала чудовищную боль – это было хуже, чем прикосновение птицы феникс. Несколько мгновений она цеплялась за реальность, борясь ужасными ощущениями, но очень быстро сдалась и провалилась в небытие.
Когда она очнулась, в комнате никого не было. Она все еще лежала на кровати, полуобнаженная. На ней была лишь нижняя половина ночной рубашки. Кожа на щеке, шее, плече и запястьях болела и чесалась. Иерра посмотрела на свои руки, затем поспешно встала и подошла к зеркалу. Ее кожу больше не уродовали шрамы – на их месте была ровная розовая кожа. Она подумала, что такие следы остаются, когда счищаешь с зажившей ранки коросту. Не веря своим глазам, она коснулась лица. Бледный розовый цвет исцеленных участков выделялся на фоне здоровой кожи, но Иерра знала, что это ненадолго. Она с трудом могла поверить, что отныне эти шрамы останутся лишь в воспоминаниях.
