Одной из задач английской делегации, выехавшей в Германию, было «получение информации относительно тех обстоятельств, которые заставляют Германию считать необходимым увеличение своего подводного флота». В момент подписания англо-германского морского соглашения водоизмещение английского подводного флота составляло 50 тыс. тонн. К началу 1939 года оно составляло примерно 70 тыс. тонн. Тоннаж германского подводного флота к тому моменту составлял 25 тыс. тонн14, то есть, даже меньше, чем было предусмотрено соглашением.
Заявление германского правительства о том, что оно намерено создать подводный флот, равный по общему тоннажу английскому подводному флоту, оказалось неожиданностью для Лондона. Там бытовало мнение, что Германия вполне удовлетворена соотношением сил подводных флотов, которое сложилось к концу 1938 года. В хорошо информированных кругах это требование Германии расценили как первый шаг к каким-то новым дипломатическим мероприятиям германского правительства, и что Германия, предъявляя такое требование, хотела помочь Муссолини, оказав влияние на ход его предстоящих переговоров с Чемберленом.
Английская печать подчеркивала, что в случае согласия английского правительства с требованием Германии последняя получила бы значительное превосходство в подводном флоте, поскольку она уже сейчас фактически имела 71 подводную лодку, в то время как Англия обладала 69 подводными лодками. Так как тоннаж английских подводных лодок значительно больше тоннажа германских лодок, то Германия, в случае, если она добьется паритета, будет иметь возможность построить еще 60, или 70 новых подводных лодок. Таким образом, по тоннажу английский и германский подводные флоты будут равны, а в количественном отношении Германия будет иметь в 2 раза больше подводных лодок, чем Англия.
По данным морского обозревателя газеты «Дейли телеграф энд Морнинг пост», германский подводный флот состоит из 15 подводных лодок водоизмещением по 700 тонн, 24 – по 500 тонн и 32 – по 250 тонн. В то же время большинство английских подводных лодок имеет по 1 800 и 1 100 тонн водоизмещения15. Как известно, переговоры закончились для сторон безрезультатно, и Гитлер сам, в одностороннем порядке денонсировал это соглашение 28 апреля1939 года. Однако сам факт действий Германии, направленных на увеличение своего флота, не мог не насторожить Москву.
5 января 1939 года полномочное представительство СССР16 в Берлине посетили бывший посол Германии в СССР Рудольф Надольный17 и экономический советник германского посольства в Москве Густав Хильгер18 От имени правительства Германии визитеры предложили возобновить, прерванные в марте 1938 года, еще до Мюнхена, переговоры о предоставлении Германией Советскому Союзу кредита на 200 млн. марок. По результатам этой беседы полпред Алексей Федорович Мерекалов отправил сообщение в Народный комиссариат19 иностранных дел (НКИД) СССР20.
8 января член Политбюро ЦК ВКП(б), нарком внешней торговли СССР Анастас Иванович Микоян телеграфировал Мерекалову, что он может сообщить правительству Германии, что Советское правительство согласно возобновить переговоры на базе улучшения ранее выставленных Германией условий, и что переговоры желательно вести в Москве21. 11 января полпред сообщил заведующему отделом экономической политики МИД Германии Эмилю Вилю и Хильгеру о согласии Кремля на возобновление переговоров по кредиту. Виль высказал надежду, что потребности Германии в сырье будут удовлетворены по списку, переданному советскому торговому представительству в Берлине 22 декабря 1938 года22.
Никаких особых причин для возобновления кредитных переговоров у Германии не было. Во-первых, идеологические противоречия между национал-социализмом и коммунизмом никуда не исчезли, и, во-вторых, немцам самим денег не хватало. В Москве не скрывали, что кредитные средства намерены потратить на закупку оборудования для производства вооружений, либо самих вооружений, которых у немцев было не густо – они же к войне готовились, и не просто к войне, а к войне с Советским Союзом. Однако в Берлине, почему-то сами предложили возобновить прерванные весной прошлого года переговоры. Вряд ли Гитлер был столь глуп, чтобы помогать своему будущему противнику. Возможно, предложение возобновить переговоры является, во-первых, свидетельством того, что в 1939 году Гитлер воевать с Советским Союзом не собирался, и, во-вторых, это было первым шагом к улучшению отношений.
10 января советский полпред в Англии Иван Михайлович Майский направил пространный доклад наркому иностранных дел СССР Максиму Максимовичу Литвинову:
1. 1939 год Уайтхолл23 и его сторонники встречают в депрессии. Исчезли радужные надежды прошлого февраля, когда Чемберлен уверенно заявлял, что вскоре он «умиротворит» Европу и будет создана длительная эпоха всеобщего благополучия в рамках «пакта четырех»24. Пропали и те, уже куда менее амбициозные ожидания, которые он связывал с мюнхенской капитуляцией. Никто больше не вспоминает о «мире в наше время», который Чемберлен привез из Мюнхена, и сам он говорит сейчас об англо-германской декларации, скорее, извиняясь, чем торжествуя. У консерваторов наступило отрезвление. Острого кризиса, грозящего падением кабинета в ближайшее время, нет, и Чемберлен может легко продержаться до очередных парламентских выборов, ожидаемых нынешней осенью, но есть процесс хронического истощения организма.
2. Больше всего для отрезвления правящих кругов Англии от Мюнхена сделали Гитлер и Муссолини. Предав Чехословакию, эти круги надеялись такой ценой купить спокойствие на ближайшие несколько лет, полагая, что, в крайнем случае, принеся в жертву еще и Испанию, они окончательно «утолят» аппетиты агрессоров в том, что касается непосредственно Франции и Англии. На деле получилось совсем иначе, именно так, как предупреждало Правительство СССР, как позднее говорила и писала английская оппозиция. Мюнхен не принес спокойствия, а лишь развязал аппетиты агрессоров.
Три события минувших трех месяцев сыграли особенно большую роль в деле отрезвления в Лондоне: колониальные требования Гитлера и Муссолини, еврейские погромы в Германии25, резкая кампания немецкой прессы против Англии, начавшаяся сразу после подписания мюнхенской декларации и продолжающаяся по сегодняшний день. Сейчас к этим трем моментам, по-видимому, присоединится четвертый – морское строительство в Германии, в частности, ее желание удвоить свой подводный флот.
Эти многочисленные и разнообразные затруднения расстраивают даже самых преданных сторонников премьер-министра. Особенно их тревожит та легкость, с которой агрессоры каждый день выдумывают новые и часто совсем неожиданные «требования», «проблемы», «жалобы» и т. д., становящиеся затем предметом дипломатических конфликтов и эвентуально-военных столкновений26. Под этим углом зрения сильнейшее впечатление в Англии произвела акция Муссолини по вопросу территорий27.
