Анхела стала задумчиво рассматривать небольшой холст.

- Ты знаешь, мне нравится, но в ней спряталось нечто невыразимо грустное. Мне почему-то очень жаль девочку, такое ощущение, что с ней вот-вот случится что-то плохое...

Иша с удивлением посмотрела на Анхелу. Ей и самой так казалось. Но она сказала только:

- Давай я оберну ее в пленку. Мне хочется подарить эту картину фотографу, к которому мы идем сегодня на выставку. Ты посиди пока, а я оденусь.

Зайдя за изящную ширму, она надела темно-синее шелковое платье, спускавшееся почти до земли, и удобные атласные туфли синего цвета. Перекинула через плечо небольшую сумочку на цепочке, под цвет платья, и положила туда кошелек и смартфон. Увидев, что у Анхелы большая сумка, картину отдала ей.

Подкрашивая глаза и губы, Иша попросила:

- Анхела, милая, вызови такси. Я почти готова.

Когда они, красивые и сияющие, ехали на заднем сиденье новенького автомобиля, Иша ощущала сладкое волнение.

'Под сенью девушек в цвету', вспомнила она с улыбкой книгу, которую недавно читала. Иша чувствовала, что они сейчас действительно в самом цвету.

Когда они приехали на место, Иша сразу увидела висевший на старомодном здании с серыми стенами и двумя большими колоннами по бокам огромный плакат - девушка в темно-бордовом одеянии, которое спереди облегало ее тело, а за спиной струилось, расходясь широкой, трепещущей полосой, заполняющей все оставшееся пространство в кадре.

Стеклянные двери были широко распахнуты, и в них проходили люди.

Когда они вошли, Иша услышала, что играла главная тема из Малхолланд Драйв, сочиненная Анджело Бадаламенти. Скорбные и глубокие аккорды вскоре сменились песней группы, название которой она не могла припомнить.

Знакомый голос патетически пел: 'I was born and I was dead'.

Почти сразу она заметила Ясона. Он стоял в центре зала, освещенный низко висящими плафонами, и беседовал с рыжим парнем и красивой девушкой с длинными светлыми волосами. Присмотревшись, она поняла, что девушка брала у него интервью.

В остальном зале царил полумрак, в котором, словно задумчивые рыбы, плавали фигуры людей, пришедших на выставку. Фотографии сверху и снизу были ярко подсвечены мощными светодиодными лампами.

Ясон выглядел невероятно привлекательно: светло-русые волосы находились в легком беспорядке, но добавляли ему особое очарование.

Высокий и стройный, он был одет в черную футболку с большой белой полосой посередине и черные свободные штаны необычного кроя. С левой штанины свисала длинная серебряная цепочка.

Иша, залюбовавшись им, опустила глаза, нащупала руку Анхелы, схватила ее и в небольшом смущении остановилась. Ясон подошел к ним сам:

- Приветствую, Иша и ... - он сделал вопросительную паузу, глядя на вторую девушку.

- Анхела, - ответила та своим детским голоском.

- Анхела, - повторил Ясон так, словно запоминая. - Позвольте я покажу вам здесь несколько моих бессмысленных сюжетов.

И он, ловко уйдя от нескольких желающих подойти к нему, взял Ишу под локоть и повел в глубь зала, где за поворотом оказалась еще одна зала. На стене висел громадный портрет совсем юной девушки, с трепетной, но при этом дикой, даже немного звериной красотой.

Ее фарфоровое личико было нежным, но взгляд бросал неприкрытый вызов, а губы, словно чуть треснувшие и чувственные, звали подойти ближе и вкусить дьявольское алое яблоко, которое она держала в правой руке.

На другой стене висело несколько фотографий, на каждой из которых были запечатлены девушки в разных акробатических позах.

Иша молча разглядела их все, а затем, повернувшись, стала рассматривать громадную фотографию во всю стену: точеная фигура юной красавицы была облачена в воздушную материю яркого красного цвета, которая вздымалась вверх, словно гонимая потоком ветра. Девушка выглядела отстраненной и погруженной в свои тайные грезы. Ее грациозная чувственность поразила тонкую натуру Иши, настроенную на острое восприятие всего прекрасного. Она очень ценила красоту в простоте, красоту незамеченную, тихую или наоборот кричащую о себе, и эта тонкая настройка делала ее существование подчас мучительным.

- Очень красиво, - восхищенно сказала Иша Ясону, который просто молча стоял рядом.

- Ты знаешь, это больше коммерция, но есть кое-что другое, от сердца. Пойдемте, - и он снова уверенно прошел сквозь людей, которые одобрительно гудели, разглядывая его фотографии.

- Смотри, Иша, эти два снимка родом из того дня, когда ты спасла меня, - и он показал ей улыбающийся профиль 'индейца' и черную фигуру, идущую вдоль желтой стены. Он сам впервые разглядывал их напечатанными и вдруг заметил, что пса на фото нет. - Слушай, это очень странно, когда я смотрел эти снимки дома на компьютере, то видел, что за фигурой шла собака, а сейчас ее нет... Миша! - подозвал он друга, ответственного за организацию, - кто-то правил файлы перед печатью?

- Вообще, вряд ли. Я, конечно, не стоял над душой у печатников, но мы уже не в первый раз сотрудничаем с фирмой, и до этого подобного произвола не наблюдалось.

- Странно... Впрочем, ладно. Здесь у меня представлена серия городских зарисовок, и это уже чисто для души. А чем ты занимаешься, Иша?

- Я занимаюсь тем, что немного лучше фотографа, - сказала Иша с улыбкой, вспоминая их разговор в больнице.

- Лучше фотографа? Хм... Неужели ты художница! - По Ясону было видно, что он немного удивлен.

- Да, а Анхела работает натурщицой и моделью. Иногда она и мне служит материалом для картин. Вообще-то, мы принесли тебе подарок. - и, обращаясь к Анхеле, Иша сказала: - Достань, пожалуйста.

Анхела начала неловко извлекать из своей громадной светлой сумки, утыканной железными тупыми штырьками, пакет с чем-то квадратным внутри.

- Это небольшая картина, - объяснила Иша.

Ясон принял из рук Анхелы пакет и, развернув его, стал внимательно рассматривать.

На мгновение его ощущения словно перенеслись в красочное изображение: маленькая девочка, сидя на возвышении, смотрела, как внизу два войска скачут навстречу друг другу и алый, бесконечно длинный стяг развевается на ветру.

Его освещают лучи восходящего солнца, рассеивающего прохладный утренний туман, который низко стелется под ногами бегущих лошадей...

- Спасибо, это правда очень завораживающая картина, - наконец сказал Ясон. - Можно я попрошу Мишу пока забрать ее? Он потом мне передаст.

- Конечно, - ответила Иша, - картина теперь твоя и ты волен делать с ней все, что угодно.

Миша, который стоял неподалеку, подошел и, приняв из рук Ясона картину, как-то незаметно увлек Анхелу за собой. Иша и Ясон остались вдвоем посреди людей, которые периодически подходили, чтобы высказать свое мнение о выставке.