Внутри него горело пламя, но прогнившие воспоминания разносились по легким шероховатым пеплом. Они слепо били по сознанию и шептали: «Погасни». Но Нацу не гаснул — он игнорировал боль, разъедающую кровь ядом прошлого. И Хартфилия понимала, что хочет очистить его душу: содрать копоть со стенок продрогших легких, подарить антидот, который выведет желчь из крови. Она хотела увидеть его свободным.

— Придется, — будучи уверенной в том, что тот его слышит, уверенно промолвила Люси.

Драгнил вдруг дернулся и уставился за спину Фрида, прожигая ее взглядом. Казалось бы, просто подавал знак, и хранительница бы так и восприняла.

Но что-то явно было не так.

— Уверен? — доктор понимающе вздохнул, все еще надеясь разговорить пациента.

— Мне надо идти, — не отрывая глаз от окна, произнес Нацу и резко поднялся со стула, — спасибо, Фрид, и до свидания!

Торопливо попрощался и зашагал в сторону выхода, оставив врача с недоуменным выражением лица следить, как тот уходит.

— Неуправляемый ребенок, — усмехнулся, устало протер глаза и развернулся на кресле в сторону окна.

Глазами выискивал то, что могло заставить Нацу вскочить и бросить размышления о прошлом, и задумчиво потирал подбородок. Люси тем временем застыла, стараясь понять, почему подопечный вдруг сорвался с места.

— Давно не ребенок, — бросила прежде, чем поспешить за ним, и скрылась за стенами кабинета.

Нацу ответил что-то невнятное на пожелание секретарши и быстро выбежал из здания, остановившись возле дверей и оглядываясь по сторонам. Люси обошла его и, став чуть поодаль, внимательно наблюдала.

— Нацу, что случилось? — неуверенно спросила, надеясь услышать ответ.

Но он не ответил, скользя взглядом по городской панораме и сжимая-разжимая запястья. Наконец, на миг зажмурившись, он резко выдохнул:

— Люси.

Голос пробирал до костей: он был таким… Обреченным? Словно не просто звал, а молился. Как молятся в церквях, взывая к Божьей благодати.

— Что случилось? — повторила она вопрос.

Драгнил вдруг раскрыл глаза и упрямо взглянул на хранительницу, облегченно набрав в легкие воздух.

— Что за шутки? — в ответ тихо произнес он с каким-то укором в голосе. — То жалуешься, что игнорирую, то пропадаешь.

— О чем ты? — непонимающе переспросила.

— Ты пропала только что, — запнулся Нацу, удивившись, — или это…

— Значит, ты не можешь видеть меня постоянно, — вдумчиво протянула она и вдруг зацепилась взглядом за окно клиники. — Об этом подумаем по дороге, ты привлек внимание секретаря, поэтому ступай домой.

Нацу неловко оглянулся и заметил любопытное лицо той девушки, следящей за его действиями с неким подозрением. Понимая, что лучше не провоцировать ту на ненужные мысли, он шагнул в сторону дома, засунув руки в карманы, и спросил, прежде выйти на людную улицу:

— Ты же будешь рядом?

Слова теплым искрящимся снегом зашуршали в голове, отчего она почувствовала яркий всплеск внутри груди и чуть улыбнулась, кивнув в ответ:

— Буду.

— Ты обещала, — довольно прошептал он и слился с потоком людей, бредущих по своим делам.

Люси решила не отвечать, что это не было обещанием.

Это было клятвой.

Клятвой хранителя своему подопечному.

***

Солнце цепко обнимало город, разливаясь по переулкам теплыми реками. Воздух хлестал по коже напоминанием скорых морозов, о которых то и дело передавали по телевидению. Голоса ведущих монотонно скрипели в атмосфере, не отвлекая толпу от погружения в собственные мысли. И казалось, ничего не могло сейчас нарушить эту вечернюю и привычную для города суматоху.

Каждый был занят своими страхами и убеждениями, перебирая ногами по дороге, устланной размякшей кашей подтаявшего снега. Даже стены домов молча поглощали шум будней, наблюдая за хаотичным потоком прохожих.

Нацу, ловко увернувшись от проходящего мимо грузного мужчины, завернул к дому, где жил, и просвистел себе под нос незамысловатую мелодию. Он казался таким беззаботным. Ребенком, как назвал его Фрид. Но Люси прекрасно различала в нем ту грань, покрытую трещинами памяти, которая ясно давала понять — ребенок в нем давно вырос.

— Добрый день, — приветливо поздоровался с дворником, который чистил крыльцо.

— Добрый, — кивнул тот улыбнувшись и пропустил в подъезд.

Поднявшись по ступенькам на нужный этаж, Драгнил достал ключи, быстро открыл дверь и прошел в квартиру, тут же обернувшись. Опять в его взгляде плескалось непонимание и крупицы страха. И как догадалась Люси, причина была проста.

— Опять пропадаешь? — недовольно пробурчал он, но не дождавшись ее появления удивленно замер, надеясь, что вот-вот, сейчас она появится.

Но кажется, Люси так и оставалась невидимой.

— Ты же обещала, — поникло прошептал, — Люси.

Хартфилия, топчась на пороге, так и не произнесла ни слова, молча стараясь понять, что произошло.

— У меня когда-нибудь сердце так станет, — передернулся, прикрыв глаза, — все никак не привыкну, что ты призрак.

— Ангел-хранитель, — невольно запротестовала.

— Хорошо, пусть будет так, — вздохнул и опять глянул на нее, — надумала что-то?

— Пока нет, — отрицательно качнула головой и вдруг замерла.

Тут же она непонятливо скользнула взглядом по стене, ощущая, как все внутри резко сжалось.

— Имя, — сухо прошептала, смотря в одну точку.

— Имя? — переспросил Нацу и приподнял одну бровь.

— Мое имя, — повторила, стараясь удержать мысль.

— Я понял, твое имя, — кивнул и приподнял плечи, непонимающе глядя на хранительницу, вдруг отмахнувшись: — Хотя нет, я совсем ничего не понял. Причем здесь твое имя?

Хэппи, вышедший из спальни, недовольно зевнул, будто обвиняя пришедших в том, что его разбудили. Он неловко качнулся, чуть врезался в стену и, в конце концов, присел рядом с Нацу, глядя на него прищуренными глазами.

— Когда ты впервые меня увидел? — решила начать издалека Люси, наблюдая за котом.

— Возле мемориала, — сразу ответил, заинтересованно касаясь подбородка.

— Именно тогда ты произнес мое имя, — кивнула, — помнишь?

Нацу вдумчиво перебирал воспоминания и вдруг сощурился.

— Люси Хартфилия… — прошептала она.

— Покойся с миром, — незамедлительно продолжил.

Кажется, он начал понимать, поэтому странно взглянул на хранительницу. Она же в свою очередь повторила то, что минуту назад вызвало у него бурю негодования:

— Мое имя.

Драгнил кивнул и через пару секунд с любопытством произнес:

— Люси, Люси, Люси, Люси, Люси… — повторил несколько раз и недовольно почесал затылок. — Эх, значит, не так оно действует.

— Ты о чем? — она удивленно наблюдала, пытаясь понять, чего он хотел добиться.

— Ну-у, — сомневался, говорить или нет, но все же продолжил: — Я подумал, вдруг ты пропадешь, если опять произнести твое имя. Как выключатель: включил — есть свет, выключил — нет. Понимаешь?