Тучи, сбившись в одно большое полотно, угрожающе покачивались, словно волны, и уносили сознание ввысь, к страхам быть брошенным в бездну, которая казалась так близко — руку протяни и провалишься.
Осень была сегодня неумолима.
— Нам стоит пойти домой, — прищурился Нацу, почувствовав напряжение в атмосфере, — скоро начнется дождь.
— Это ведь прекрасно, — Люси отвлеклась от листка и упрямо посмотрела в уставшие от споров глаза того.
— Опять ты начинаешь, — выдохнул он.
— Я и не собиралась заканчивать, — усмехнулась она и провела рукой по его волосам, будто успокаивая, — но так и быть, сегодня твой день.
Нацу удивленно моргнул и молча задал вопрос.
— Но я не хочу домой, хотя бы в кафе давай сходим, — проигнорировав знак, она бодро поднялась и заставила подняться того, цепко ухватившись за его руку.
Куда делась та спокойная Люси?
Почему здесь эта взбалмошная девчонка?
Люси шла с улыбкой, в то время как Нацу уже не впервые задавал себе эти вопросы. Пожалуй, за полгода с лишним он до сих пор привыкал к ней. Поначалу ничего не случалось, она была рядом с ним, будто и в зимнее время — как призрак. Спокойный и не особо общительный. С опаской относилась ко всему вокруг, потому что оно было ново для ее нового обличия.
Пришлось попросить Грея, чтобы тот сделал для нее документы. Оказалось, что у частного детектива есть свои связи с криминальным миром, о котором Нацу практически ничего не знал. И учитывая обстановку с мафией в Японии, он отдал предпочтение и не узнавать. Кстати, тот на удивление адекватно отнесся к правде насчет Люси. Или так показалось, и Нацу просто не заметил, как Грей в мыслях назвал его сумасшедшим, но знакомство прошло вполне спокойно.
Кстати, даже по документам Люси числилась старше.
Не слишком, всего на два года, но этот момент она до сих пор ему припоминает, когда хочет подшутить и показать авторитет.
«Проявляйте уважение к старшим, юноша», — иногда поучительно говорит она ему.
Когда-то Нацу было все равно, сегодня же — он ищет поводы, чтобы ответить другой шуткой. Но боится. Боится преувеличить и оскорбить, боится, что она отвернется и грубо попросит оставить ее одну.
И если ее одну оставлять он уже не боится, то самому остаться без нее — уже не представляет возможным.
Люси раскрывалась медленно, словно зимний цветок. Забавно, но именно параллельно их цветению она и обретала новую себя. Сначала своим хрупким тельцем пробивала морозный потолок над собой в поисках чего-то светлого и теплого. Нацу был рядом и грел.
Затем она становилась на ноги, опираясь на его любовь. Словно заблудший олененок, ходила по улицам, держа Нацу за руку и иногда чересчур сильно стискивала. Боялась, что опять заблудится.
Следующим этапом стало само цветение, раскрытие бутона. Люси наконец-то начала дышать, как человек, а не перерожденная сущность ангела. Нацу смотрел на это и вдыхал — ее душа пахла зыбким небом. Тем, что провалилось под ее ногами и унесло навстречу северным ветрам.
— Спасибо за это, — нарушив тишину раздумий, тихо произнесла Люси и прижала листок к груди.
— Ты все еще привыкаешь к моему миру, хоть и прошло уже восемь месяцев, — Нацу тепло улыбнулся и крепче сжал ее пальцы.
— Это не твой мир, — Люси глянула на него, из-за чего тот замешкался. — Ты мне его подарил, забыл уже? — звонко рассмеялась и расправила плечи, ощущая за собой свободу от тяжести крыльев, которых уже не было.
Бесспорно, летать над землей прекрасно.
Но парить в воображении, которое отняли у высших, куда интереснее.
— Я подарил тебе себя, а мир был обычным бонусом, — он приостановился и поцеловал ее в лоб.
— Этот лист мне кое-что напоминает, — она медленно подняла голову, — твое пламя.
— Пламя?
— То, что согревало меня, когда я еще была другой.
— Тогда держи его поближе, пока я на работе, — широко он улыбнулся и возобновил движение, утягивая Люси поближе к их общему любимому заведению, где подают вкуснейший вишневый чай и нежные сливочные пирожные.
Осень на миг приостановилась, посмотрев вслед этим двоим. Затем, чихнув напоследок и проклиная ветер, который разошелся не на шутку даже для нее, она дерзко побежала вглубь парка, танцуя под только начавшимся дождем.
