- Танки! – раздалось со стороны русских линий. – Германские танки идут!

- Давай! – рявкнул Лангенау.

Никому из потрепанного отряда не нужно было повторять. Все рванули вперед, как будто всех толкнула вперед одна и та же пружина. И практически все в одном и том же темпе. Ватсон и его отряд направили свой огонь на позиции по противоположной стороне. Иванов они чуточку прижали, потому что русская рулетка закрутилась только после трех четвертей открытой территории, когда заговорили русские "максимы".

Запыхавшиеся, они добрались до линии засеков и рва за ними.

- Потери! – орал Лангенау. – Доложить о потерях.

Все разглядывались по сторонам, глядя на лежащих ближе всего.

Наконец-то кто-то отважился и выглянул на предполье.

- Треть? Четверть? – неуверенно доложил он, оценивая число трупов.

- Пораженец, черт подери!

- Одна десятая, герр капитан!

Тяжело дыша, Лангенау кивнул. Шильке предпочитал не высовывать голову, чтобы проверить, какими были реальные потери. Рукой он все щупал свою спину, разыскивая дыру в пуленепробиваемом жилете. Эй, ведь туда попасть не могли, ведь он же почувствовал бы. Дитер попытался оттереть заливающий глаза пот. Холмс сидел, опершись о бетонную опору, лицо его было задумчивым. Через мгновение он подвинулся ближе.

- Продолжай следствие, пока не прошел шок, и ты не начал плакаться, или как? – шепнул он.

Шильке поднял голову.

- Ты чего? С ума сошел?

- Ага, с нормальными тебе не повезло, факт.

Шильке, все еще лежа, закурил "лаки страйк" и глубоко затянулся. Затем подполз к Лангенау.

- Слушай, а не мог бы ты закончить?

- Что?

- Ну, свои показания.

На лице эсэсовца нарисовалось выражение столь крайнего изумления, что лежащий рядом Холмс фыркнул от смеха. Лангенау глянул за спину, на предполье, потом вновь на нашу парочку.

- Ты чего, шутки шутишь? У меня половину отряда перебили, а ты все за свое?

- У тебя погибло десять процентов, пораженец, - бесстрастно заявил Шильке. – Расскажи, так в чем там было дело, с этой атакой Армии Крайовой?

- Ну, черт, - Лангенау только головой крутил. – До сих пор я считал, будто бы абвер это отдельное государство в государстве, где принцы ходят и носами потолок шлифуют. А сюда выслали хренова спеца, который спас мне жизнь только лишь затем, чтобы чего-то узнать.

Поблизости, на кустах, покрытых великолепными, белыми цветами, сели какие-то птицы, совершенно не обращая внимания на валяющихся рядом людей. Просто невероятная весна, буйствующая повсюду зелень, птицы, тучи насекомых, бабочек, жуков и стрекоз не были особо подходящим фоном для истерзанных людских нервов. Лангенау оттер пот со лба. Чтобы успокоиться, ему еще понадобилось какое-то время.

- Ну ладно, - наконец-то сказал он. – Дело было так. Бронированный фургон и автомобиль охраны ехали ночью по автостраде Бреслау – Легнитц. Где-то на высоте разъезда, там где на насыпи имеется небольшое такое кафе, громадный грузовик ударил в фургон, переворачивая его и образуя затор. Охранники из автомобиля сразу же сориентировались, что это нападение. Они нацелили оружие в сторону кустов, считая, что нападение произойдет оттуда, и стали задом высаживаться из своей машины.

- Хорошая дрессировка.

- Нуу… С тем только, что поляки лежали на полосе зелени, разделяющей обе полосы автострады. Всего три человека. Они ликвидировали охрану, стреляя практически в упор в спины.

- Черт подери!...

- Потом они взорвали фургон. Потом подошли еще раз и бросили что-то вовнутрь. Автомобиль тут же загорелся, а нападавшие отступили.

- Кое-чего я не понимаю.

- Знаешь… - усмехнулся Лангенау. – Ты в этом не одинок.

- Они не забрали документы, а только все сожгли?

- Именно. Это видело множество свидетелей из кафе.

- Тогда я и спрашивать не стану, что было в фургоне.

- Все равно отвечу: курьеры везли планы укрытия сокровищ из Бреслау. Ну а АК все попросту уничтожила.

У Шильке все это не могло уместиться в голове.

- Боже, и они даже не пробовали их захватить?

- В том-то и дело, что нет. Впрочем, это была бы очень рискованная операция. Возле кафе стояло много военных машин, армейские крутились, если бы поляки начали искать в средине, наши быстро вступили бы в дело. А так: трах-бах, и все кончилось. В теории поляки могли бы выбрать другое место, но это было весьма подходящим, так как конвою пришлось сильно притормозить, опять же, там много путей для отхода. Загадка, правда?

- А откуда известно, что это была Армия Крайова?

- Видишь ли, наши следователи не такие уже придурки, как может показаться. Тем более, что еще той же ночью застрелили майора СС, который все те отчеты писал. И опять это странно, поскольку на стиль работы поляков это не похоже. Они всегда устраивают суд, читают приговор, а потом хвалятся в своей подпольной прессе, что по приговору от такого-то числа, именем ды-ды-ды, за преступления… и так далее. А тут ничего. Полнейшая тишина.

- А значит ли это, что…

Лангенау кивнул головой и одобрительно усмехнулся.

- Ну да. Это означает, что никто в Берлине не знает, где спрятаны сокровища.

- А кто знает?

- Совершенно никто. Из системы наружу ничего не выходит.

- Кто-то из группы упаковщиков?

- Нет, ни в коем случае.

- Но такое невозможно. Что, нельзя найти солдат, которые маскировали убежища с этим убитым майором СС?

- Пойми. Система совершенно непроницаемая, - неспешно пояснял Лангенау. – Если кто-то заказал эту операцию, то не затем, чтобы хоть что-то узнать о местах укрытия. В данный момент никто на всем свете не знает, где тот транспорт может находиться. Никто, абсолютно.

Шильке глянул на Холмса. Тот едва заметно пожал плечами. Никакой подсказки не прозвучало.

- Были какие-нибудь гипотезы?

- Масса. Быть может, то был какой-то поехавший идеолог, быть может, враг нацизма, быть может, поляки, рассчитывая на то, что никто не знает, где находятся сокровища, а эти земли после войны перейдут к ним, то они методично обыщут все метр за метром. Только все это чушь. Такой транспорт невозможно найти ни через пятьдесят, ни через сто лет после войны. – Лангенау положил руку на плечо Шильке. – Дитер, у тебя имеется шанс пережить этот ад, если только не наделаешь глупостей. В связи с чем, я хочу тебя кое к чему обязать. Лет через пятьдесят после войны дряхлым старикашкой прибудь сюда в качестве туриста. Посети старый Бреслау – или как там он будет тогда называться – и убедись сам. Поляки этих сокровищ не найдут. Никто этого не найдет. И прочитай все те толстенные книжищи, в которых будут описываться поиски. Просмотри все фильмы, которые появятся по данной теме. Прочти все признания свидетелей, все документы, осмотри снимки! Нихрена они не найдут!

Шильке опустил голову. Тайна делалась все более зловещей. Сокровища, которых никто не найдет. Ладно. Он начал сомневаться.

- Ну а упаковщики?

- Ой, вот это уже совершенный бред. Когда наверху началась паника, так просветили всех. Все, к чему они могли иметь доступ. Уже не искали улики, а только выслеживали, а не случилось ли где и чего странного. Вот они и узнали, что среди упаковщиков погибло два человека. Вроде как странно. Но что с этим делать? В этой группе никто ни малейшего понятия не имел, что дальше происходит с ящиками. Никто!

Над их головами степенно нарастал глухой гул. Все подняли головы. Над ними как раз пролетала группа бомбардировщиков В-25 Митчелл, прикрываемая истребителями Р-39 Аэрокобра. Бомбардировщики и истребители были американского производства, только цвет заезд свидетельствовал, что это не ВВС США, а только Красная Армия наносит визит без предупреждения.

- Минутка перерыва в сухопутных атаках, - буркнул Лангенау.

- А что они станут бомбардировать?

- Знаешь, нам еще как-то не докладывали.

Шильке пожал плечами.

- Ну а, возвращаясь к делу…

- А не к чему возвращаться. Вам это следствие поручили исключительно ради порядка. А вдруг как что-то и выявится. Только я тебе вот что скажу. А ничего не выявится. Пока что никто даже придумать не может причин этой странной операции АК. – Эсэсовец снял шлем, еще вытер лицо от пота и поглядел в небо на самолеты, исчезающие над морем развалин. – Никто не знает, как связать поляков с Бреслау. После войны, пользуясь лишь миноискателем и лопатой, они ничего не найдут, так что единственный их мотив отпадает. Возможно, это только стечение обстоятельств, но, возможно, загадка, которую никто так и не разгадает.