— Ты правда хотел бы пустить меня к себе домой? — странным чуть хрипловатым голосом спросил друг.

— Да, конечно. Мой дом всегда открыт для тебя, — искренне ответил я. Ах, если б можно было что-то изменить и не бросаться так обещаниями.

— Если не днём, то ночью во сне я обязательно приду к тебе, — с усмешкой ответил друг. И не понятно то ли пошутил, то ли всерьёз.

— Ты можешь мне присниться? — думая, что он шутит, переспросил я.

— Пока нет, но я постараюсь, и однажды у меня обязательно получится.

Шли годы. Эдик заканчивал одиннадцатый класс, оставаясь таким же нелюдимым и угрюмым, я девятый. Со временем во взглядах друга я начал ловить что-то странное. Смесь возбуждения, желания и ненависти. Так в фильмах обычно смотрят маньяки на своих жертв, прежде чем убить. Но стоило мне внимательно на него посмотреть, как всё это куда-то пряталось за внешним спокойствием. Отгремел последний звонок у друга, мы сидели в небольшом парке, когда мой взгляд опустился на его руки. Тонкие бледные, они как будто светились, а на ногтях был нанесён черный лак. Раньше его никогда не было. В сердце стремительно защемило. Именно эти руки уже почти десять лет я видел в своих снах.

— Зачем это? — заикаясь спросил я, уставившись на руки Эдика.

— Это ключ к твоим снам, я же обещал, что приду. Сегодня ночью я побываю у тебя в гостях, — ответил друг с хищной улыбкой.

Душу затопило страхом. Ответить ничего я не мог, просто сорвался с места и побежал домой. Только закрыв дверь на все запоры, я смог мыслить адекватно. Я даже почти успокоился, но позвонила мама и сказала, что сегодня заночует у подруги. Все страхи моментально вспыхнули с новой силой.

— Только бы не заснуть, — повторял я снова и снова.

Я держался почти до четырёх часов ночи, прислушиваясь к каждому шороху, звуку в ночи, шуму проезжающих вдалеке машин. И всё-таки я уснул.

Разбудил меня настойчивый стук в дверь, я подскочил на диване и чуть не упал на пол. Стояла глубокая ночь. Похоже, я только уснул. Я приблизился к двери, чтобы открыть. Руки слегка дрожали. Нужно, наверное, было спросить кто там, но язык не хотел поворачиваться. Я чувствовал себя словно марионетка, которую кто-то дергает за ниточки. Открыл настежь дверь. На пороге стоял Эдик. Его руки были скрещены на груди, и кончики пальцев слегка постукивали в такт какой-то неслышимой мне мелодии. Слабый свет бликами отражался на черном лаке ногтей.

— Вот я и пришел в гости, — губы Эдика сомкнулись тонкой линией, которую только с натяжкой можно назвать улыбкой.

Друг отстранил меня с прохода и начал озираться. Он изучал каждый сантиметр нашей квартиры, кое-где постукивал пальцами по стенам, где-то просто внимательно смотрел. Надолго останавился у окна, выходящего во двор.

— Седьмой этаж, хороший вид у тебя, — одобрительно кивнул он и добавил, — жаль, лететь далеко.

Я плёлся следом за ним, стараясь не выпускать из вида. Эдик обошёл мою комнату по кругу, как будто принюхиваясь к каждому предмету в ней. После чего подошёл ко мне и, улыбаясь, посмотрел прямо в глаза.

— Всё очень похоже на тебя, — произнёс он, а его рука зарылась в мои волосы.

Он приблизил своё лицо и замер. Его губы были совсем близко к моим, так, что я чувствовал горячее дыхание. Никак не получалось собраться с мыслями, всё как будто плыло.

— Ты же говорил, что придёшь во сне, — желая сбить напряжение, спросил я.

— Антошка, ты такой глупый. Это и есть сон, — смеясь, заявил он. — Наверное, только такое солнечное создание я и мог полюбить.

В один момент вся весёлость спала с лица друга, он отстранился от меня и спешно двинулся к входной двери. На лице его отразилось сильное беспокойство.

— Мне срочно нужно уходить, — сказал он на пороге. — В следующий раз я приду за тобой, и мы пойдём в гости ко мне.

На прощание он пригрозил мне пальцем и сам закрыл дверь. В этот момент я проснулся. Послышался долгий и протяжный собачий вой. Наступил рассвет, но матери пока не было. Меня немного колотило от страха. Я пытался убедить себя, что всё это был просто сон, навеянный подсознательными страхами и словами друга. Когда из солнечного весёлого мальчика я успел стать неврастеником? Нужно было поговорить с Эдиком, но сама мысль об этом вызывала безотчётный ужас. Весь день я провёл взаперти, не выходя из дома. Мать вначале подозрительно косилась и пыталась расспрашивать, но потом махнула рукой, решив оставить всё как есть.

На следующий день по дому поползли слухи о смерти друга. Источником разговоров был его отец, который заявил любопытным старушкам, видевшим ночью вызванную скорую помощь, что Эдик утопился в ванной. Сопоставляя факты, мне удалось выяснить, что приезд скорой к нашему дому совпадал по времени с тем, когда Эдик ушёл от меня во сне. Расстройства на лице отца друга я не наблюдал, а большая часть соседей вообще были только рады. Наверное, я был единственным, кто сильно переживал смерть друга.

— Как была фамилия Эдика? — неожиданно спросил доктор, вновь перебив Антона.

— Не знаю, я никогда его не спрашивал, а его отец умер буквально через неделю. Ночью попёрся зачем-то на улицу и прыгнул под колёса проезжающего автомобиля. Наверное, пьян был. Не знаю, есть ли у них еще какие-то родственники, но квартира с тех пор стоит пустая.

— Продолжайте, — мягко говорит мужчина. — Я вижу, Вам нужно выговориться.

Прошло два года со смерти Эдика, но я не мог забыть о нём. Он оставался частью меня, существуя где-то в глубине моего сознания. Я стал более спокойным, вернулась моя привычная весёлость. Появлялась даже мысль попробовать заснуть в квартире в одиночестве, но пока на такой смелый эксперимент я не решался. Я совершенно перестал бояться, чего бы то ни было. Вот и в тот день мы засиделись с матерью допоздна, и я по какой-то непонятной причине рассказал ей про то, как тайком общался с Эдиком. Меня словно прорвало, я делился своими детскими страхами. Завтра мне исполнится восемнадцать лет и всё это будет в прошлом. Мама смотрела на меня с умилением, для неё я оставался всё тем же белокурым ангелочком, огромными глазами смотрящим на мир вокруг, любящим всех и каждого.

Своё восемнадцатилетие я отмечал в компании друзей за городом. Было весело и немного грустно. Слегка пьяный я возвращался домой, когда увидел странное оживление во дворе своего дома. Стояла скорая помощь и полиция. Вездесущие бабушки, что-то шумно обсуждали с участковым. На асфальте лежало что-то накрытое белой простынёй. Взгляд скользнул вверх, и я увидел распахнутые створки окна нашей квартиры. Того самого из которого по словам Эдика “лететь далеко”. В горле стоял комок, накатила тошнота и головокружение. Меня заметили старушки и принялись тыкать участковому в мою сторону. Он бодрым шагом направился ко мне и это последнее, что я видел, прежде чем потерять сознание.

На меня навалилось всё сразу: общение с полицией, заботы о похоронах матери. Я старался не думать о том, что заставило её совершить самоубийство, но то и дело в голове как маячок мелькала мысль: «Я сам рассказал ей всё. Она ночевала в квартире одна». Я не делал никаких выводов, ибо против этого протестовало всё моё естество, а просто прокручивал в голове раз за разом эти два факта. А еще я боялся уснуть. Я изматывал себя до бессознательного состояния, когда просто падал от усталости и моментально отключался. Но долго так продолжаться не могло.

Слышу громкий стук в дверь. Кого это опять там принесло. Медленно плетусь к двери, про себя замечая, что впервые за много дней мне совершенно не хочется спать. На секунду замираю перед зеркалом в прихожей, чтобы поправить волосы. Отражение меня не радует, в последнее время я совершенно перестал следить за собой, вон какие мешки под глазами. Вновь раздаётся стук. Открываю засов. Дверь с силой распахивается. На пороге стоит Эдик. Он изменился, выглядит более мужественно. Волосы стали длиннее, а в глазах затаилась печаль. Но ведь он умер? Говорят видеть во сне покойников это плохая примета, предвещающая скорую смерть.