— Так что, у меня нет и шанса? — прошептала девушка убито.

— Ну, шанс есть всегда, — поспешил обнадежить Солоху Адин. Варвар одобряюще улыбнулся девушке. После долгого утреннего расчесывания и пения торжественных гимнов жизнь его вновь наполнилась смыслом, а потому в дальнейшем вел он себя по обыкновению спокойно, попытавшись хоть немного подбодрить свою подругу.

— И я уже знаю, что мы будем делать. Идея проста в своей гениальности, и поверь, она тебе точно понравится, — закончил за варвара мысль Май, очень хитро ухмыльнись. Солохе осталось только согласиться с его новой придумкой, сделав очередной глубокий вдох.

***

Таверна «Два дубочки» пользовалась весьма сомнительной репутацией в элитарном кругу, а потому, завидев, куда ведет его духовная нить, Адриан непроизвольно скривился. Остановившись у входа, он с откровенной неприязнью косился на старенькую, закопченную вывеску, висящую как-то кривовато и изображавшую те два злосчастных дубка, на месте которых и с помощью которых построили это заведение.

Долго раздумывать над высоким Адриану не дали. Дверь отворилась, выпуская на свет белобожий пару охранников-вышибал, тащащих за шкирку какого-то забулдыгу.

Мужик вопил и выдирался, подслеповато щурился, скаля черные зубы.

— Да что же сее деется?! — поскуливал мужичонка, хватая вышибал за руки. Те бы уже давно отпустили его в вольный полет, если бы могли отцепить от себя. Хоть и пьяный, мужичонка держался похлеще клеща, заглядывая в глаза просительно. — Простого трудягу на порог не пускают!

— Это ты-то простой трудяга?! — один из охранников не удержавшись, расхохотался, заплевав пьянице все лицо. — Прунько, песий сын, а знаешь ли ты, что всем лгунам Чернобог лично выдирает языки?

Прунько такого не знал, тут же притихнув. Видать, воодушевился наказанием. Весь побелел как-то нехорошо, отцепившись от вышибал, невидящим взглядом обведя окрестности.

— Ирриил, Отец наш небесный… — зашептал он, затрясшись всем телом.

Вышибалы переглянулись непонимающе, но беспокоиться за здоровье очередного пьяницы посчитали ниже своего достоинства зайдя внутрь.

В отличие от них Адриан очень чутко отреагировал на внезапную смену настроения Прунька, поспешив подойти к пьянице ближе. Охотничьим чутьем он чувствовал не только вонь давно не мытого тела, но и еще одну зацепку по своему делу.

— Уважаемый, — окликнул он Прунька. — Можно задать вам парочку вопросов?

Прунько вздрогнул, подскочив на месте, запричитав:

— Не виноват-с! Все отдам! Только не бейте!

Адриан остановился, в откровенном ступоре рассматривая несчастное, ирриилом позабытое существо, которое и человеком-то язык не поворачивался назвать. И это с ним-то он собирался вести беседу?

Охотник зло фыркнул, пройдя мимо пьяницы и решительным шагом ступил в таверну, мысленно приказав себе не терять силу духа и веру в Ирриила.

Против ожидания внутреннее убранство не произвело на тонкую психику охотника такого неизгладимого впечатления, на которое рассчитывал сам Адриан. Конечно, его себялюбие знатно покоробила грязь на полу, горы немытой посуды, над которой с самым деловитым видом кружились навозные мухи и приевшийся до зубной боли запах общего засранства и неустроенности.

— Чего желаете, господин охотник? — к нему тут же подскочила какая-то девка, зазывно хлопая некрасиво подведенными хной глазами.

— Уйди, — жестко осадил ее мужчина, сверкнув гневно глазами. Девушки откровенной гулящей наружности всегда приводили его в бешенство, а потому он нисколечко не почувствовал угрызений совести попросту отпихнув деваху и устремившись вглубь залы, куда вела духовная нить.

— Аха-ха-ха! — взорвалась хохотом какая-то очередная компания выпивох-работяг, слегка сбив ищейку со следа. Адриан остановился, окинув компанию мужиков гневным взглядом, но тут же успокоился, уловив духовную нить.

— Не, ну вы видели! Добрик-то теперь еще долго на задницу сесть не сможет! — выбился из общего гомона хрипловатый голос какого-то мужика. Поднявшись из-за стола, он, словно бы овеянный ореолом истинного полководца поднял своего кухоля, изящным жестом истинного пивомана отпив пену. — Поговаривают, что Май-то, который Грабленосец целого каркаданна завалил…

Адриан тут же насторожился, тихонько подкравшись за спину трактирному полководцу, принявшись вникать. Духовная нить тут же потерялась, но охотник был уверен, что уже близок к своей цели, позволив себе слушать спокойно.

Мужичок же, словно бы ничего и, не заметив, продолжал. Воодушевленный рассказом народ тоже на пополнение не обратил внимание.

— А вот мой друг, Ляпко вообще говорил, мол, он самого Шлынду одолел! Прямым попаданием в нос! Каков черт, а!

— Да, что-то Шлынду последнее время не видно. Я вот его намедни видел… Никакая пудра синяка-то не скрывает. Да и сам он како-то… присмиревший… — охотно поддержал оратора его товарищ, согласно покивав.

— Да ну, чтоб Шлынду того одолеть, то надо самим чертом быть! — возразил другой мужик.

— Так ведь и говорят, что Май-то этот и не человек вовсе… — очень тихо заметил оратор, сделав очень хитрую мину. — Только то секрет, тссс! Я видел, видел, как он от воды шарахается! А рази ж, белобожье создание станет воды бояться? Нет!

Мужики переглянулись понимающе. Адриан же только плечами пожал. Ходил в народе миф, что нечисть воды боится, да вот только данные те были неподтвержденными.

— Вот моя женка тоже воды боится. Визжит, упирается. Так и что, скажешь — нечисть? — возразил все тот же мужичок.

— А як же! — тут же хохотнул оратор. — Да всякому известно, что баба — то есть от чернобога данное мужику наказанье! Не даром же от те заморские охотники баб не заводят!

Все охотниково нутро затрепетало от гнева. Адриану стоило больших усилий не сорваться и прямо сейчас не рассказать, отчего их цех ратует за святость не только тела, но и духа.

— Ну, как так не заводят, братцы? — хмыкнул в очередной раз мужик-скептик. — Да будет вам известно, что хоть официально они и не заводят и семью, и вроде как живут по ирииловым заповетам, да только немало среди них и простых охальников, коим все запреты да заповеди до одного места. Мало их, но они есть. Живут, паразитируют и в ус не дуют…

Вот на этом моменте Адриан не стерпел. Схватил скептика за шкирку, да и поднял его над землей, приставив клеймор к горлу. В тот же миг трактирные девки синхронно завизжали, мужики поднялись, отскочив по сторонам. Покатились по полу опрокинутые кружки, разлив на дорогие, до блеску начищенные доспехи охотника пиво.

— Что ты там про охотников говорил, отродье? — прошептал тихо Адриан, прижав лезвие к горлу. Меч, очнувшись ото сна запульсировал в его руке, слепо требуя крови. Охотник недоуменно покосился на потеплевшую рукоять, на проскочившие на кончике лезвия нетерпеливые искры, но решил оставить разбирательства с клинком до лучших времен. Первостепенным было уязвленное чувство охотничьего достоинства.

— Правду святую, и да пусть покарает меня Белобог, коли, соврал, — ответил мужик, ничуть не растерявшись. — И клеймор ваш, уж звиняйте за правдивость, людоед.

Ответить Адриан не успел — учуял духовную нить. Обернулся, отшвырнув мужичка в сторону, подлетев к тому самому оратору. Теперь, стоящий в гордом одиночестве след его духовной нити отчетливо показался Адриану, а потому охотник не стал сомневаться, занеся клеймор над головой несчастного.

Мужичонка оказался ловким, увернувшись с нечеловеческой скоростью, кинувшись, прочь из таверны, тут же убедив Адриана в своей правоте.

— Стой, не уйдешь! — закричал ему вслед Адриан, понесшись на выход. Люди вокруг кидались врассыпную, голосили девки, летели к потолку разбитые кружки и тарелки, чавкала под ногами разбросанная еда, потемнел от пролитого питья пол.

Откидывая в стороны табуретки и столы, Адриан коршуном налетел на мужичка, поймав того на ступеньках у выхода.

Все так же трясся и дрожал небезызвестный Прунько, округлившимися от ужаса глазами глядя на покатившихся по грязи мужчин.