Такой же тезис, хотя и другими словами, выдвигал и В. И. Игнатьев в небольшой, но очень содержательной статье: «Возможна ли целостная теория социализма?» Автор писал: «Исторически первичным объектом (в научном социализме. – Р. М.) выступает капитализм досоциалистической эпохи, времен К. Маркса и Ф. Энгельса. Создаваемое на основе отображения этого объекта теоретическое знание могло носить исключительно гипотетический характер, поскольку коммунизма еще не существовало. Это знание относится к абстрактно-теоретическому описанию социализма, получаемому путем распространения на сущностные черты данного общества выводов о путях и формах разрешения основных противоречий капитализма»[50].

Из сказанного выше можно сделать вывод, что сам термин «научный социализм» не является вполне корректным, так как и оппоненты и сторонники марксизма нередко понимали эту часть учения Маркса как научное описание и анализ именно социалистического общества. Но такой анализ в XIX веке был невозможен и отцы-основатели на него не претендовали. В их понимании научный социализм – это отнюдь не наука о будущем социализме, а не более как наука о еще более далеком коммунистическом обществе. Это – научный анализ, который приверженцы социализма или ученые, открыто выступающие как защитники интересов рабочего класса, проводят в отношении современного им общественного устройства, то есть реальной действительности ХIХ века, а также всей истории человечества, включая происхождение самого человека и человеческого общества. Стоит вспомнить в этой связи слова Энгельса из его работы «Развитие социализма от утопии к науке», что современный социализм по своему содержанию является прежде всего результатом наблюдения, с одной стороны, господствующих в современном обществе классовых противоположностей между имущими и неимущими, капиталистами и наемными рабочими, с другой – царящей в производстве анархией»[51].

«Для нас с Марксом, – говорил в другой работе Энгельс, – социализм был в первую очередь социалистической критикой капиталистического способа производства»[52]. Понятно также, почему К. Маркс весьма жестко ответил одному из авторов, находившему в его учении своеобразную модель социалистического общества: «…я никогда не возводил социалистической системы…»[53]

Это обстоятельство нередко ставило в тупик тех оппонентов марксизма и противников социализма, которые, начиная свой критический анализ, обнаруживали, что никакого развернутого учения о социализме как новой общественно-экономической формации у Маркса не было, что Маркс и Энгельс и не ставили своей задачей создавать какой-то детальный проект социалистического общества и механизмов его функционирования. Они говорили лишь о тенденциях, о целях и предлагали некоторое число гипотез.

Еще в 1922 году в условиях НЭПа в Советской России появилось множество небольших частных издательств и немарксистских изданий. В Петрограде начал выходить журнал «Экономист», в котором подвергалась критике экономическая политика большевиков. По требованию Ленина это издание было вскоре запрещено, а большую часть редакторов выслали из страны. На короткое время основатель «Экономиста» Б. Бруцкус (1874–1938) возобновил работу журнала в Берлине. Его критика экономической политики большевиков была в основном совершенно справедливой, но она совсем не затрагивала основ марксизма. В. Бруцкус писал с некоторым недоумением: «Приходится с полной определенностью констатировать поразительный факт: научный социализм, целиком поглощенный критикой капиталистического строя, теории социалистического строя до сих пор не разработал»[54]. Но в этом факте нет ничего поразительного. Хотя и Маркс и Энгельс и пытались предсказать те или иные особенности социализма, они не пытались и не могли разработать какую-то теорию социалистического строя. В XIX веке это было невозможно. К сожалению, в этом направлении мало что было сделано и в XX веке.

В. И. Ленин принимал и разделял марксизм во всех его составных частях. Но Ленин работал над своими концепциями в другое время, в другой стране и в иной – российской общественно-политической обстановке, которая существенно отличалась от обстановки в Западной Европе во второй половине XIX века. В социалистическом движении начала XX века Ленин и большевики занимали наиболее радикальные позиции на крайне левом политическом фланге этого движения. К тому же для Ленина концепции социализма и социалистической революции были не только теорией. С 1917 года они стали для него и практикой повседневной революционной борьбы и первых попыток по созданию элементов социалистической экономики и социалистического общества.

До начала 1917 года Ленин говорил о социализме как о цели политической борьбы российских социал-демократов, не вдаваясь в подробности того, что именно нужно понимать под социализмом. В любом случае, как и другие российские социал-демократы, Ленин был тогда убежден, что вводить социализм в России «было бы величайшей нелепостью», что его надо не вводить, а только «проповедовать», ибо социализм «непосредственно, сразу, без переходных мер в России неосуществим»[55] – социализм как общественный строй начнется в более развитых западных странах. Дело российских социалистов поддержать Запад, даже начать мировую революцию. Но создавать и укреплять социалистическое общество российские социалисты смогут только при поддержке и помощи более цивилизованных и развитых западных стран. Ленин вполне разделял мысли Маркса и Энгельса о несовместимости социализма и товарного производства. В 1908 году он писал: «Что касается социализма, то известно, что он состоит в уничтожении товарного хозяйства… Раз остается обмен, о социализме смешно и говорить»[56].

В годы войны Ленин много думал о возможности победы социалистической революции первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой стране. Ответ Ленина, как известно, был положительным: да, социализм может победить сначала в немногих или даже в одной, отдельно взятой стране. Пролетариат других капиталистических стран поддержит и присоединится позднее. При этом Ленин думал не только о России или Франции. Страной, которая начнет мировую социалистическую революцию, может стать даже Швейцария. Этот вывод существенно отличался от взглядов Маркса и Энгельса, однако Ленин был не первым, кто начал говорить и писать о возможности победы социализма в одной, отдельно взятой стране.

Еще в 1880 году молодой, немецкий социал-демократ и теоретик Георг Фольмар (1850–1922) опубликовал в Цюрихе статью, а затем и брошюру «Изолированное социалистическое государство». Социализм, по мнению Фольмара, необязательно должен прийти к власти сразу во всем цивилизованном мире или даже в группе экономически развитых стран. Вполне возможно и жизнеспособно и отдельное государство с социалистической организацией. Как писал Фольмар, «вероятной и весьма вероятной представляется победа социализма первоначально в одной стране, между тем как другая возможность кажется гораздо более сомнительной»[57].Фольмар попытался в своей брошюре обсудить, какие экономические и политические меры перехода к социализму следовало бы осуществить в этом изолированном социалистическом государстве. Интересно, что автор считал необходимым не торопиться ни с уничтожением частной собственности, ни с отменой товарного производства. Торговля должна регулироваться государством, которое будет конкурировать на рынке с частными торговцами. Журнал «Диалог», опубликовавший впервые в российской печати статью Г. Фольмара, предполагал, что она была известна Марксу и Энгельсу. Однако никакой полемики вокруг этой статьи не возникло, и Ленину она, вероятнее всего, не была известна.