Нас интересует верхняя улица. По фасаду это сплошь старинные здания великолепной архитектуры и разного цвета. Дворы же всех зданий выходят во второй двор, а вторая линия таких же красивых домов – на Старокиевкую гору, заросшую практически лесом и очень круто спускающуюся на Подол. В этом месте это Воздвиженка и Гончары-Кожемяки – старинный, с еще дореволюционными домами, Подольский район. Оттуда родом почти половина нашей подольской братии. Они знают здесь все входы, выходы, закоулки, подворотни и скрытые тропинки для крутого подъема на гору.
На дворе бабье лето – моя самая любимая пора. В основном гора заросла кленамии, они выкрасили ее каким-то колдовским цветом. Буйство желтых тонов от золотистого до коричневого кое-где сменяет зеленый до салатового. В насыщенный зеленый оделась и хвоя старинных елей. Пятна ярко-красной рябины не дают застыть движению глаз по золоту кленов и даже на блеске великолепной Андреевской церкви, которая выглядывает в просвете старинных домов. А кусты, подступающие прямо ко-двору, окружают это великолепие багряным кольцом. Чуден и красив был Киев в те времена…!
Дом, выбранный нами для стрелки, вообще, закрыт и загорожен на ремонт. Отгорожен и от глаз ретивых соседей. Лучшего места для таких стрелок и засад в Киеве не сыскать.
Они было покочевряжились:
– Едьте к нам.
– Не хотите – как хотите.
Соглашаются, даже не изучив местности. Очень уж охота поставить каких-то молодых выскочек на место.
А мы к такому ответственному мероприятию готовимся серьезно. Траф, Мамочка и Шамота уже окончили школу и работают таксистами. Приходится заплатить начальнику колонны и директору автопарка, с которыми Мартон вась-вась, и наши пацаны получают три далеко не новых, но фургона-такси. На них и приехали Лысый, Макс, Шуня,Баскетболист, Швед,Недаманский, Лёпа,Мэтр,Викторчик, Мясник, Бара, Мартын, Жеша, Ленин, Мартон, Скороход, Лёсик и я. Жаль, Иванушки нет с нами. Он как сдуру поступил в общевойсковое военное училище, так и никак не может вырваться из цепких лап невоенной военщины.
Стоим в глубине двора, когда откуда-то, как снег на голову, появляется…Кисель – невысокий, но очень крепкий борец, с десятком здоровенных, видимо, также борцов. Кисель к тому времени имеет свою банду, которая занимается выбиванием долгов со шпилевых. Отсюда и знает нашего Василия, который к ним и обращается за помощью. Вася наплел, что мы ничего не стоим, мелочь пузатая. Оттого они и неряшливо подходят к мероприятию, не подготовившись как следует.
Мы стоим, сгрудившись в тесноватый круг, и Кисель неторопливо направляется к Лысому, выступающему вперед из нашей компании. А борцы спокойно, без лишней суеты, окружают нас и становятся в напряженную стойку.
В это время бригада Моряка шарит по всем окрестным дворам в поисках киселевского подкрепления. Никого. Слишком они самонадеяны. Люди Моряка – все местные, и знают здесь каждый проходняк, куда выходит каждый подъезд. Очень быстро убедившись, что в ближайших дворах нет ни ментов, ни спортсменов, они вваливаются через арку во двор и в свою очередь деловито окружают спортсменов. Вход в арку тут же перегораживают две машины такси с нашими за рулем.
– Что это значит? – недовольно произносит Кисель.
– Это значит, что не нужно нас окружать. Мы и сами окружать умеем, – отвечает Лысый с известной уже всем очень страшной гримасой на лице.
Тут Киселя осеняет. Он проходит чуть вперед и заглядывает нам за спину. Внизу, под небольшим обрывчиком, в красивейшей роще, затаилась подольская группировка, состоящая из спортсменов Шевы. Все с крепкими колками в руках. Все это происходит в самом центре Киева. Сами мы все без оружия и ножей, хорошо помня историю с Моряком. Подольских в наступающих сумерках, среди кустов, не видно, но Кисель уже все понял.
Договариваемся развести силы в разные стороны и приступить к разговору по существу. Но тут не выдерживают нервы у этого придурка Василия:
– Я тебя запомнил. На этот раз точно будешь в милиции, – взвизгивает он в сторону Лысого и еще косится на Викторчика. И это на практически криминальной стрелке он начинает угрожать нам милицией! Да еще история с Моряком, который сел, и мы трактуем это как ментовскую засаду, чем та разборка и была. Слишком уж быстро менты появились и чересчур безнаказано ушли те, четверо. Мы хоть и молодые, но уже отсидевшие Шуня и Лёсик разъяснили, какие в таких делах порядки.
Кисель хватается за голову. Удар по его реноме. А Лысый цедит сквозь зубы:
– Ну, все. Мы попишем его сегодня же.
Обстановка опять раскаляется до предела. Присевшие в глубине двора спортсмены, да и наша братва, начинают шевелиться, встают, подходят ближе. Уже слышны и легкие запугивания друг друга. Макс и Кисель с трудом успокаивают своих. А Кисель заявляет Василию, что его дела теперь плохи.
Теперь уже втроем – Кисель, Лысый и изрядно струхнувший Василий, – отходят, от греха подальше, вглубь двора. Дальше все уже идет мирно. Переговоры заканчиваются тем, что Вася берет на себя подогрев Моряка в зоне и выкупает его оттуда, как только мы находим концы у вертухаев. Также Василий забывает о нашем существовании и выплачивает нам единовременный взнос в десять тысяч рублей.
По тому как быстро и радостно Василий согласился, мы поняли: то, что для нас огромные деньги, то для таких, как он – это крохи. Очень нам теперь пригодится эта информация! Мы же, в свою очередь, забываем о существовании Василия, позволяем ему переехать на новое место жительства и не проводим актов мести. Что он должен Киселю за свое практически спасение, на стреле не оговаривалось. Кто же будет перед нами раскрывать секреты производства? Но Кисель не возражал, а, стало быть, остался доволен.
Исходом этих разборок недовольны не знаю как киселевцы, а наши все. Прослышал про нас молодой, но уже влиятельный урка с Подола – Татарин. К нему в друзья переметнулся Лёсик, и все подольские потихоньку переходят к Татарину. Ну что ж, им там ближе, и вокруг все свои. Я не в обиде, и мы не ссоримся.
Недовольна вся бригада Моряка. Не отомстили. Как им объяснить, что Моряк все равно бы сел – не сегодня, так завтра. И кто его тогда бы вытаскивал? У нас ни опыта, ни знакомых, ни таких денег нет. Не понимают. Теперь они сами. Сами долго не протянут. – сядут все. Их дело.
Отвалил и Мартон. Кисель давно о нем слышал и сразу же после стрелки пригласил к себе. Ну что же, Мартону там ближе.
Кто же такой оказался впоследствии этот самый Кисель?
Лидер одной из самых многочисленных и влиятельных бригад, имел все шансы стать официальным мафиози номер один.
Бригада Киселя по влиятельности соперничала даже с Донецкой бригадой Люкс.
Глава 9.
Кисель Владимир Карпович (Дед, Кисель), родился первого февраля 1946 года в селе Григоровка под Киевом. Окончил Киевский инфиз. Борец.
Личность, безусловно, примечательная. Прямо партийный работник того времени.
А в 1981 году был осужден за разбой на четыре года лишения свободы. На зоне особо не выделялся – козлил, что в переводе с лагерного означает: трудился в администрации в должности завхоза. Правда, быть козлом можно на любой другой должности.
Освободившись, вернулся поближе к шпилевой братии. Опять сколотил коллектив единомышленников. Кидали киевлян и некиевлян, прибывших в Киев, в основном в аэропорт Борисполь. Технология проста, как угол дома. Высмотрев гражданина посолидней, предлагали:
– Есть свободное место, недорого беру. – Но в машине всегда оказывались попутчики.
В дороге подельники Киселя разыгрывали спектакль: начинали между собой карточную игру, дабы скоротать время в дороге, приглашали присоединиться и соседа.
Попал и я однажды невольно, по глупости моего товарища, в такую историю, но в другом месте:
– Куда ехать?
– Никуда, – отвечаю.
Я никогда не сажусь в чужую машину, если это не такси, даже если очень спешу, но товарищ соглашается. Мы прилично заработали на львовской «толкучке», и он торопится поскорее сесть на поезд да заняться пьянством в тамошнем ресторане.
