-Маша! - крикнул громко и проснулся.
Оказалось, что сидит на постели. Услышал позади голос Лики, которую когда-то тоже называли Машей:
-Чего? Приснилось что-то страшное?
-Нет, - отвечал он, - нереальное... А девочку назовем не Машей.
-Хорошо. Можно Катей.
-Можно Катей. - эхом отозвался он и поспешил прочь - в ванную. Снова накатило, и появилось это сильное желание ударить ее по лицу, как если бы это надо было сделать вместо того, чтобы разбить тарелку об пол, экран телевизора пепельницей, или еще что подороже...
****************************************
Добираться до этого места было недолго, хотя находились эти бараки за городом. Сюда лежала дорога в сторону от основной магистрали, потом надо было проехать немного по бетонке, свернуть на восток и нырнуть в заросли. За ними и открывалось неприглядное зрелище запустения, разрушения, что происходило повсеместно в стране после проделок с перестройкой и с новыми новаторским почином в области экономики.
Еще давно они купили эту землю с постройками. Что-то отремонтировали, а в основном использовали помещения для производства продукции народного потребления. Долго шли к этому решению, каждый шаг был продуман, так что сейчас не надо было сильно нырять в криминал, а достаточно было исправно платить всем и делать свой бизнес, если производство конрафакта тоже можно назвать делом. Это было лучше и безопаснее, чем все, чем он занимался в прошлом. Нестыковка в философии этой жизни - в том, как он ее понимал, философию эту - заключалась только в том, что никак не хотел он связывать риск такой деятельности с наказанием, которое понес, однажды выбивая долг у наглого предпринимателя. Его посадили потому, что твердолобый и жадный человек умер после побоев. Илья знал, что шел за своими деньгами и никак не ожидал, что день закончится камерой, с которой начнется другая жизнь, положенная в сроках своих аж на целых десять лет, и усеченная до одного. Все же было что-то и правильное в новом мироустройстве - думал Илья. Деньги делали невозможное, упаковывая чудо в формат сделки, - дерзкой и выгодной по всем параметрам и для всех участников. Никто не верил, что он выйдет через год, а когда это произошло, его лишь поздравили, а он иной раз представлял до этого, что люди будут ликовать! Конечно, не совсем нелепым был он в своих фантазиях, просто не мог сдержать себя от чувства восторга и казалось ему, что если он удивлен, остальной мир должен был жить его чувством! А когда он вышел на свободу, мир изменился за год, и он изменил в себе этот мир, пока еще не понимая каким образом и что именно?
Между зданиями и этими полуразрушенными постройками проглядывались тропинки, а там, где часто проезжали машины, колея. Тут даже железная дорога проходила - рельсы поржавели, их почти не было видно из-за травы. Он прошел знакомой дорогой, махнул рукой сторожу, который смотрел на все вон из той постройки, спрятанной в чащобе леса. Вошел в цех.
Здесь трудились те, кто никогда и в город-то не выезжал. Они приехали из другой страны, имели внешность кукольную, росток детский и говорили на мяукающем языке. Их волновали только деньги, они менялись периодически и этим занимался их куратор.
В цеху на верхнем этаже в окнах маячила фигура человека. Илья поднялся по металлической лестнице и поздоровался с мужчиной крупного телосложения. Его звали Витей, он был старше всех и предпочитал все дни проводить здесь: он попивал в меру, так, что никто и никогда не видел его пьяным, но все знали, наблюдали его в хмельном состоянии, которое он демонстрировал с каким-то даже превосходством, вероятно имея ввиду, что жизнь его состоялась удачно, раз он мог позволить себе быть расслабленным практически все время. Ну или казался таким сытым и заносчивым, потому что мало соображал, что происходит в мире вообще, и хорошо понимал, что от работы этого и других цехов зависит все его право... быть сытым и довольным. Вероятно, таким он стал после отсидки длительного срока, о чем все еще хорошо помнил, поскольку откинулся недавно; а еще он умел чувствовать себя комфортно в замкнутом пространстве в силу привычки из прошлой жизни. Он действительно с большой и нескрываемой печалью, а иной раз и с раздражением, покидал свое рабочее место, или свой пост, если приходилось куда-то уезжать, так что бригада скоро поняла, что не надо его дергать понапрасну, а иметь постоянного человека на объекте куда выгоднее, чем плохого бойца рядом.
У Вити не было семьи и родителей, иногда Сергей - другой напарник - привозил ему проститутку, впрочем, со временем Витя все реже и реже стал обращаться к нему с этой просьбой. Важно было, чтобы в углу стояли ящики с коньяком, было много закуски, работали видео и телек. У Вити был огромные руки, большое тело, высокий рост, грубые черты лица и мечта уехать жить - когда-нибудь в конце своей жизни - на остров в океане,.. или в тайгу. Не мог он не мечтать; иначе пришлось бы вспоминать прошлое, детство и молодость, потом зону, а это делать ему очень не хотелось - он начинал волноваться, потом злиться, хотелось кому-то отомстить за то, что вынужден заниматься этой бессмыслицей, которую называют жизнью. Поэтому он знал, что легко уйдет из жизни, если понадобится сложить голову в бою. Но только в бою - либо за великую цель, либо против врага. И не иначе. (К сожалению, на протяжении этого повествования ему не придется даже пострелять или подраться. )
Зато Сергей, который вот-вот должен был подъехать, - тот постоянно влипал в ситуации, из которых успешно выходил, как непереваренный продукт... Он был маленького роста и очень подвижный, зачем-то носил бородку, копировал кого-то из известных музыкантов, был традиционной ориентации, хоть иной раз и чрезмерно манерничал и, естественно, одевался хорошо, вроде вычурно, вроде и со вкусом. Голосок имел высокий, звонкий, но нельзя было это назвать фальцетом - просто он говорил чаще на повышенных тонах, в нем было много экспрессии и потому, наверное, он повизгивал, когда эмоции переполняли его. Машину купил дорогую и большую, "оттюнинговал" ее так, что в ночи такая легко сошла бы за маленький корабль НЛО, если бы об этой марке люди не знали. Вообще, все в нем было таким ярким, совершенным, модным и электронным.
Он приехал как раз вслед за Ильей, так что начавшийся разговор с Витей ни о чем был тут же прерван. Сергей шумно поднялся по лестнице, распахнул дверь и принялся здороваться со всеми за руку. Это он делал по привычке из прошлого - из девяностых. Сергей, который с первого взгляда мог показаться младше всех, был старше на много - Илье так вообще годился в отцы, если приглядеться к морщинам на лице, к рукам. А еще он курил пахучие и дорогие сигареты, невольно Илья угощался, как если бы ему предложили, или потому только, чтобы друг и партнер, соратник и... брат не обиделся вдруг, решив, что вкусы его устарели - это раньше было принято восторгаться возможностями и привычками того, кто мог себе позволить курить дорогой табак, теперь все были на равных, и оттого аппетиты поубавились, многое стало казаться второстепенным, ушло в прошлое.
Поговорили о некоторых деталях прошлой сделки. Это общение обычно продолжалось недолго, если не было проблем, но иной раз приходилось заострять внимание на чем-то, что требовало тщательности в подходе. Теперь они стали обсуждать предстоящую сделку с новым покупателем. В этом общении все было стандартным, таким же, как много раз показывалось и проигрывалось в фильмах, в которых герои торговали оружием или наркотиками. Все-таки они тоже занимались нелегальщиной, нервничали, как это делали и те, кто легально мог сдать товар и не получить деньги, если речь шла о больших партиях, о ходовом бизнесе, вообще о сделках, в которых участвуют люди и деньги.
Скучный был разговор, Витя слушал вполуха, а может и вообще не слушал - во всяком случае, в их сторону ни разу не посмотрел. Он упорно пялился в экран, курил и то и дело отхлебывал из стакана коньяк. Любил он смаковать этот напиток.
