- Давно ждёшь? – спросил Николай Николаевич.
- Не очень. То есть мы приходили в одиннадцать, но вас ещё не было, и нас не пустили…
- Пойдём, - коротко сказал врач.
Денис думал, что они пойдут в этот «оперблок», но врач повёл его по коридору, откуда он пришёл, затем вышел на лестницу. Они поднялись на следующий этаж, прошли несколько дверей, остановились возле одной из них, только без надписи. Доктор вынул ключи, открыл её. Достал из шкафа халат, нагнулся, вытащил шлёпанцы.
- Одевайся, - сказал он Денису.
Пока Денис быстро застёгивал пуговицы, он говорил:
- Недолго! Товарищ твой вчера потерял много крови. Поэтому побереги его. Обычно туда не пускают… Для тебя я сделаю исключение. И для него, потому что он очень желал тебя видеть. Потом, когда переведут в обычную палату, будешь сидеть, сколько душе угодно…
- Спасибо, - отозвался Денис.
Они снова спустились вниз, прошли по нескольким коридорам. Денис понял, что запоминать дорогу бесполезно… Наконец врач остановился возле палаты:
- Недолго, - ещё раз напомнил он и толкнул стеклянную дверь.
***
Мысли соединились в непрочный, но цельный парус. Он куда-то медленно двигался. За парусом теснились вопросы. Юрка повертел головой: ну не за что здесь уцепиться взглядом! Уставился в потолок: и вот как на него можно смотреть? Он же белый и такой скучный…
Посмотрел в окно. «Денис молился… Удивительно… Значит, правда, всё было так плохо? Не может быть!» Прислушался к себе: непонятно колыхалось сердце. Шевелились остатки боли. Юрка осторожно подышал. Снова попробовал дотянуться до мобильника: не получилось.
Что остаётся делать?
«Вот так вот, - усмехнулся он, - вчера я в этом мобильнике машинально стучал кнопками, а сейчас – вот он, передо мной, а я даже взять его не могу. Лежу здесь и ни сесть, ни встать… И всего-то - один выстрел… Как всё меняется в один миг!». Ещё ладно, что он может рассказывать… Должен рассказать!
Ему нужен сейчас Денис. Нужно сказать ему про Славку. Надин брат, это надо же… Быть рядом, общаться и совсем ничего не знать друг о друге…
«Всё же удивительные существа – люди… Суетятся, бродят зачем-то, ищут, а оно – вот рядом, на поверхности…»
Волнуются… Надя, такая весёлая девчонка, наверняка ведь плачет из-за братишки… А её мать? И Славка ведь ждёт…
Где Денис? Нужно ему позвонить.
Юрка снова сделал невероятное усилие, пытаясь дотянуться до телефона. Вдохнул от резкой боли, и…
Внезапно распахнулась дверь.
***
Непонятные приборы, провода, белые койки, большие белые окна… Юрка!
- Ой, Денис!
Денис уже стоял возле кровати рядом с окном, всматриваясь в бледное лицо друга. На его фоне глаза казались совсем чёрными. Но они улыбались!
- Юрка… Господи, какое счастье, что ты живой! – тихо сказал Денис и почувствовал такое облегчение, будто руки, до сих пор крепко сжимавшие его плечи, вдруг убрали…
«Это действительно счастье… - мысленно откликнулся Юрка, - и то, что ты наконец пришёл!»
Монотонно пищал какой-то прибор.
- Как ты? – спросил Денис.
- Отвратительно, - усмехнулся Юрка, - лежать неудобно, и вообще всё болит! Денис, забери меня отсюда, а?
- Обязательно… Блин, ну ты меня вчера напугал!
Юрка помолчал, не сводя с Дениса внимательного взгляда. А Денис всё не мог понять: вот они, такие родные, Юркины глаза, искрятся в них привычные радостные огоньки, но всё же… Всё же они какие-то немножко другие. Будто из другого мира… Оттуда…
Юрка спросил уже серьёзно:
- Как мама, Денис?
- Нормально. Я ей позвонил вчера. Сказал, что у тебя аппендицит, чтобы её не пугать… Сегодня жди.
Сзади был подоконник. Денис прислонился к нему. Осмотрел палату:
- Как у вас тут…
- А то! Всё на высшем уровне… - откликнулся друг и замолчал. Поморщился и снова посмотрел на Дениса.
- Динь, - сказал он уже чуть слышно, - знаешь, я ведь вчера хотел тебе сказать…
- Что, Юрка? – Денис почувствовал, как вдруг сбилось с привычного ритма его сердце.
- Ты говорил мне про Славку. Динь, я видел его. Я знаю, где он.
- Что? – с замирающей радостью переспросил Денис.
Глава 19
Разбитая лампочка
Бах! Она взорвалась неожиданно, и в комнате сразу стало темно.
- Доигрался? – спросил Антон у Славки, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-нибудь.
Нырнул в тёмный проем двери, зажёг свет в коридоре. Крикнул оттуда брату:
- Стой и не ходи никуда. А то напорешься на осколки!
На кухне где-то должен был быть фонарик… Так, кажется в нижнем шкафчике, в большой коробке с разными мелочами. Нет его там! Куда его опять мама переложила?! Вечно, когда что-нибудь понадобиться, не найти…
Зато он увидел лампочку. Открыл коробку, посмотрел на вольфрамовую спиральку – целая. Покрутил в пальцах разъём – вроде узкий, должен подойти. Захватил из кухни табуретку, надел в коридоре шлёпанцы…
Славка виновато сопел. Ну и пусть дальше сопит! Говорил же, говорил он ему, что пистолеты с пульками – на улице, а если уж так приспичило, то пусть целиться в ковер, от него они не будут отлетать рикошетом! Нет, ему, видите ли, захотелось попасть вон в ту маленькую дырочку в верхней дверце от шкафа… Балда! «Выброшу на фиг все пистолеты! Это уже вторая лампочка!» - скакали в голове сердитые мысли. Табуретка, конечно же, оказалась низкой – не достать. И, как назло, остальные две лампочки тоже перегорели.
Никогда раньше он так не сердился на брата. А сегодня – вот… Целый день Славка ходил как недоваренный пельмень и только под вечер достал этот пистолет, и стал играться… Вот зачем, спрашивается? «Выброшу всё!» - снова подумал Тошка, с грохотом двигая стол под люстру. Славка молча стал помогать.
- Не надо, - сказал Антон, - лучше выключатель нажми, я сейчас буду вкручивать. Забрался на стол, встал на цыпочки. Нет, не дотягивается он до патрона! Слез, взял табуретку, поставил на стол, стараясь не думать, как хорошо отсюда он может свалиться… Ну, так удобнее: нащупал патрон, аккуратно вставил в пазы лампу, стал медленно и осторожно крутить по часовой стрелке.
- Включай! - приказал он Славке. Щелкнул выключатель, и от неожиданного света Антон заморгал и чуть не полетел вниз. Ойкнул, осторожно слез, посмотрел на усыпанный блестящими капельками осколков ковёр, перевёл взгляд на Славку.
- Что смотришь? Теперь ещё убирать надо… Веник неси! И тапки одень!
Славка шмыгнул носом и ушёл за веником. Молча и неумело стал подметать осколки.
- Давай, - сказал Антон, - сядь на диван, чтобы не мешать.
Крупные стёкла он собрал руками, а мелкие стал подметать. Ещё и пылесос не работает… Что ж за день сегодня такой? Тошка пыхтел над веником, Славка молчал. «Может у соседей пылесос попросить? Или щетку взять, так я до утра буду собирать… - устало подумал он, - сейчас ещё мама вернётся, и будет нагоняй. Ну и пусть…».
…Тошка последний раз провёл по ковру, внимательно осмотрев хитрый узор: не притаились ли там опасные капли? Выбросил осколки в ведро, отряхнул ладони и подошёл к Славке. Братишка сидел, поджав колени к груди, и ковырял пальцем круглую пуговицу в диване.
- Славка… - позвал его Антон. Тот поднял на него потемневшие от обиды глаза. Потом снова уставился на пуговицу.
- Славка! Ты чего надулся? – Тошка осторожно убрал его руку от дивана, покачал её, - не сердись! Славка помолчал секунды три, потом сказал тихо:
- Антон… Я же нечаянно.
- Ну… Я понимаю.
Славка вдруг заплакал. Сразу. Крупные капли расползлись тёмными пятнами на синих шортиках… Славка любил лето, и, когда оно заканчивалось, не вылазил дома из летней одежды. Тошка покосился на острые коленки, перевел взгляд на лохматый одуванчик отросших волос.
- Да ты что, из-за лампочки так расстроился? Славка, да ну её!
Славка молчал, Антон сел рядом и крепко обнял его за плечи - худенькие, съеженные, но такие родные и нужные ему… Провел ладошкой по глазам братишки, взлохматил пушистые волосы. И это он несколько минут назад сердился на него?
