Повисла неловкая пауза, никто не знал, что делать, куда идти. Эррин нарушила напряжение.

— Идем, Стуан, пора связывать меня перед сном.

Он недовольно ворчал, Эррин подмигнула мне и вышла из комнаты, он плелся за ней, как щенок.

— Идем, — сказал мне Мерек, протянув руку. Было привычно и необычно брать его за руку.

Мы медленно шли по коридору к комнатам женщин, не говоря. Мы не видели никого, было слышно, как за занавесками остальные спят. Когда мы дошли до моей — нашей — комнаты, он отодвинул штору, и я прошла, вспомнив в последний миг, что Ниа вернулась, ожидая увидеть ее там. Но комната была пустой, и пустота наполнила меня внутри. Мы были одни.

Мерек прошел за мной, и я странно ощущала намного четче свою кожу. Обычно он допоздна оставался в лаборатории, я уже засыпала, когда он приходил в комнату, и я видела его, когда вырывалась из кошмаров. Когда я услышала шорох занавески, я испугалась, что он оставил меня, обернулась, но он вошел со свечой, зажженной от факела в коридоре.

Он поставил свечу на стол у своей кровати и посмотрел на меня. В ярком свете его глаза были голодными.

— Если ты хочешь, чтобы я ушел, я пойму, — сказал он.

Я покачала головой, горло пересохло.

— Ты не против, чтобы я спал здесь?

Я снова покачала головой.

— Твайла…

— Я не против, чтобы ты остался, — выдавила я, голос звучал намного старше, чем я. — Я хочу, чтобы ты остался.

По нему пробежала дрожь, но он стоял и смотрел на меня.

— Или ты хочешь уйти? — я поняла, что он может спрашивать позволения уйти. Что он только хотел довести меня сюда и оставить. — Можешь идти, если хочешь.

— Я не этого хочу, — его голос был низким и чарующим. В спальне.

Когда я протянула руку, он шагнул ко мне, прижал мою ладонь к своей груди, а потом к своей щеке. Я осторожно убрала руку и потянулась к краю его туники, сняла через голову. Он поднял руки, чтобы помочь мне, и я бросила вещь на пол. Потом его штаны, я ослабила пояс, и они скользнули с его узких бедер вниз, он отошел от них.

Теперь была его очередь снимать мою тунику и штаны. Мы в осторожной спешке раздевали друг друга, задевая кончиками пальцев кожу, но не задерживаясь. Когда он бросил на пол мою нижнюю рубашку, мы посмотрели друг на друга, обнаженные, наша кожа тускло сияла в свете свечи.

Он обхватил мое лицо ладонями и прижался губами к моим губам, задержавшись, кожа его груди задела мою. А потом он взял меня за руку и повел к моей кровати. Он забрался под одеяла, я последовала за ним, устроилась рядом, он лег на спину, моя голова была на его плече, одна его рука лежала на моей спине, другая — на талии. Я положила ладонь на его грудь, чувствовала биение сердца, переплела с ним ноги. Не говоря, мы прижались друг к другу, свернувшись, как котята. Я чувствовала, что он хочет меня, я тоже его хотела, болел низ живота, сердце колотилось, как струна арфы. Но мы не делали ничего больше. Рука, лежавшая на моем плече, поднялась и погладила мои волосы, он повернул голову, и на мой лоб опустилась вереница поцелуев.

Я повернулась и поцеловала его впадинку, где встречались шея и плечо, вдыхая его.

А потом, впервые за месяц, я уснула мирно в руках короля Лормеры.

Я проснулась одна и села так быстро, что закружилась голова.

Мерек был одет и сидел на кровати Нии, своей кровати с чашкой в руке, от нее поднимался пар. Он посмотрел на меня и моргнул, на миг испугавшись моих глаз, но потом его взгляд опустился ниже, от его улыбки по моей спине пробежала дрожь.

— Доброе утро, — сказала я.

— Добрый день.

— Да? О боги… — я натянула одеяло до груди и свесила ноги с кровати.

— Все хорошо, Твайла. Все под контролем. Хоуп, Ниа и Кирин встали на рассвете и устроили все по твоим указаниям. Шпионы и поддержка отправились, куда нужно было. У Кирина список тех, кто пойдет вечером, и людей там много.

Я моргнула, раздражение пронзило меня.

— Я должна была видеть это.

— Хороший лидер назначает, — он опустил чашку и подошел ко мне, кровать прогнулась, когда он сел, подвинув меня к нему. — Ты так и делала. Это сработало. Поздравляю.

Я подавила раздражение и выдавила улыбку.

— И кто идет ночью? — спросила я.

Он провел большим пальцем по моей ключице, мурашки побежали по моим рукам.

— Кирин, Хобб, Брина, Эма, Ульрин… — он перечислял имена. — Стуан и я, — он поцеловал мое плечо.

— Стуан не останется с Эррин?

— Нет, — он сделал паузу. — Останешься ты.

— Что? — я отпрянула от него.

— Я рассказал Хоуп о твоих глазах… не смотри на меня так, я должен был предупредить ее, потому что…

— Ты ходил к ней, пока я спала, чтобы обсудить меня?

— Твайла…

— Замолчи, Мерек, — рявкнула я, он вздрогнул. — Ты хочешь сказать, что после всего, что было между нами, ты пошел организовывать все без меня? Снова? Ты вылез из моей кровати и пошел действовать за моей спиной, управлять моей армией?

— Твайла, прошу…

— Уходи! — закричала я. — Прочь.

Его глаза расширились, мне было все равно. Обернутая простыней, я встала с кровати и пошла искать одежду. Гнев усилился, когда я увидела вещи, сложенные на комоде.

— Почему ты все еще здесь? — я повернулась к нему, схватив нижнюю рубашку. — Я сказала тебе уйти.

И он ушел.

Рукав туники порвался, когда я надела ее в спешке, я сорвала ее и бросила в угол комнаты, схватила другую и чуть не порвала ее. Как только я обулась, я вылетела из комнаты бурей, пронеслась по коридору, выискивая Хоуп, Нию и Кирина. Предателей.

Мои шаги гремели по каменным коридорам, предупреждая всех, что нужно уйти с пути, пока я шла туда, где точно были они, собрались и замышляли что-то против меня. Они думали, что теперь я им не нужна? Что я сыграла свою роль? Я распахнула двери в комнату стратегий и нашла их всех там, всех, кто собирался освобождать лагерь ночью. Даже Эррин сидела с ними, все повернулись, уставились на меня, а я стояла на пороге и тяжело дышала.

— Если вы думаете… — начала я, и они завопили.

— Ее глаза! Ее глаза! — услышала я стоны Брины.

— Ее волосы!

— Что с ней случилось?

— Она как он!

— Молчать! — прозвенел голос Хоуп.

Они тут же послушались, Хоуп посмотрела на меня.

— Мерек рассказал про ночь? — спросила она.

Он вздрогнул, когда я посмотрела ему в глаза.

— Соизволил рассказать, — процедила я.

Хоуп перевела взгляд с меня на него с задумчивым видом, потом окинула взглядом остальных, я следовала за ней глазами. Все, кроме Эррин и Стуана, глазели на меня, опустив уголки губ, сжав кулаки, не в силах скрыть отвращение. Страх.

— Теперь ты видишь, почему тебе не стоит участвовать в освобождении детей, — тихо сказала она.

Да. Понятнее некуда.

— Я могу надеть шлем, — сказала я. Но было уже поздно.

— Что с тобой случилось? — спросил Ульрин.

— Это произошло прошлой ночью в лаборатории, — сказал Мерек. — Мы делали исцеляющие зелья, часть вылилась на нее.

— И это сделало ее волосы и глаза белыми? — спросила Эма. — Изменило их цвет? Перестаньте, Ваше величество. Мы не вчера родились.

— Вы правы, все было не так, — сказала я, гнев вспыхнул снова, когда она посмотрела на меня и скривилась. Я подавила его, она не была виновата. — Я не могу рассказать всего, потому что это рассказывать не мне. Но если не хотите, чтобы я шла с вами ночью, я не пойду.

— Не мы, девочка, дети, — заговорил за них Ульрин. — Если они увидят тебя… Если им промыли мозги, то будет уже сложно убедить их, что мы на них стороне. Я не представляю, как женщина с белыми глазами будет уговаривать их, что мы не плохие. Как долго это… будет длиться?

— Не знаю. Думаю, это навсегда.

Они зашептались, Стуан заерзал. Я сочувствовала ему.

— Может, так Спящий принц испугается богов, — сказал Хобб, я вспомнила слова Эррин ночью. — Если вы войдете к нему так, как к нам сюда, он отдаст корону и бросит меч.

Некоторые улыбнулись, Ульрин рассмеялся, и я знала, что это все. Все. Я не иду ночью. Я буду ждать здесь, как принцесса ждет, пока ее принц вернется домой. Как раньше.