Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы просто снова научиться дышать.

— Ты это написал?

Он кивнул.

— Называется «Мелисса».

Затем он встал во главе фортепиано, возвышающегося над ней, а его тяжелая, твёрдая поверхность напомнила ей плаху. Теперь она смогла увидеть высеченные на ней отметины. Норман поднял руку, а в ней удерживался огромный топор. Он по дуге качнулся над фортепиано к ней, в грозящем столкновением направлении, раскалывая дерево, а чёрно-белые клавиши, разлетающиеся во все стороны, были последней вещью, которую она увидела, прежде чем он поразил её.

Мелисса встрепенувшись проснулась.

Солнечный свет был первой вещью, на которую она обратила внимание. Солнце стояло высоко и косыми лучами проникало внутрь сквозь брешь в занавеске. Осколки света нежно падали на всё в комнате, вплывая в поле её зрения, подобно пыли с крыльев ангела.

Всё было приятно тёплым. Они по-прежнему были расположены так, как легли прошлой ночью: Мелисса с одной стороны кровати, Норман — с другой. Она мельком взглянула на него. Он лежал, повернувшись к ней спиной, а спокойное дыхание, доносившееся от его безмятежной фигуры, сообщило ей о том, что он спал. Они оба были одеты. Рубашка Нормана была сильно смята.

Она медленно поднялась. Температура стоптанного ковра под её ногами казалась её подошвам умеренной. От комбинации тепла их сна, их горячего и влажного дыхания, жара их тел, номер за ночь согрелся. Было тяжело поверить в то, что снаружи по-прежнему зима.

Первое, что сделала Мелисса, — направилась к умывальнику в ванной комнате. Сложенной над краном в форме чаши ладонью, она поднесла ледяную жидкость к губам. Грязная вода мотеля никогда не была такой сладкой. Проводя холодными руками по лицу, она краем глаза заметила часы на своём запястье. Было уже десять.

Полагаю, сегодня мы не попадём на работу вовремя.

Когда она вернулась в спальню, Норман сидел прямо и тёр лоб. Она остановилась и стала ждать, когда он её заметит. Он заметил и, смущённо улыбаясь, похлопал по кровати рядом с собою, приглашая её сесть. Она приняла приглашение.

— Ну? — произнесла она. Комната была полна золотого света.

— Ну, — протянул он, медленнее. Он искоса взглянул на неё, пока она сидела пристально смотря на стену. Она выглядела растрёпанной после минувшей ночи: её волосы были взлохмачены, а вокруг глаз осыпалось немного туши. Свет лился из окна и окружал её ореолом. Норман подумал о том, что она красива, как бабочка в свой непродолжительный период великолепия. — Думаю, сегодня мы должны остаться здесь, — удалось сказать ему.

Мелисса посмотрела на него.

— Я не хочу поворачивать назад. Мне не следовало говорить тебе о том, что я сделал. Мне не следовало показывать тебе то видео. Они ищут меня, а теперь будут искать и тебя тоже. Я подверг тебя опасности, и мне жаль. Я не рассуждал здраво, но это не оправдание. Боже, мне так жаль. Всё случилось не так, как мне того хотелось, но… я рад, что ты здесь, — он уткнулся в простыню, избегая её глаз. — Знаю, у тебя не такой большой выбор. Поможешь мне?

— Да, — сказала она, почти тут же. Он поднял взгляд, чтобы увидеть, как она внимательно смотрит на него, а её глаза ярко сияют, словно солнечный свет. Он вынужден был отвернуться от его интенсивности.

Кровать изменила форму под ним, когда она встала. Он мог сказать по её мягким шагам по грязному ковру, что она вышагивала взад-вперёд по полу.

— Если мы действительно хотим это сделать, — начала она в такт звукам шагов, — если мы действительно хотим взяться за ФБР – безумие, как оно и звучит, – нам нужно с чего-то начать. У нас есть какие-то зацепки, кроме видео от твоего странного информатора? Cколь высоких постов, по-нашему, это касается?

Норман посмотрел вниз на свои пальцы, сплетённые на его коленях.

— Других зацепок нет. По крайней мере, ни одной не могу вспомнить. Рейни, возможно, знает больше, но если и так, он пока не готов поделиться этим со мной. Но я как-то сомневаюсь. Есть у меня чувство, что этот парень кладёт все яйца в одну корзину.

Он посмотрел вверх на Мелиссу, наблюдающую за ним. Даже не намериваясь делать это, Норман вдруг начал улыбаться. Она улыбнулась в ответ. Они были немного смущены, но также и взволнованы. Это казалось настоящим, правильным: наконец-то заниматься этим, говорить прямо о чёрной туче, всюду следующей за ними так долго. Для Нормана это было похоже на перерыв от дождя после грозы, и всё, что он мог сделать, — надеяться, что у него он будет достаточно длинным, чтобы успеть просохнуть.

— Действительно настолько очевидно, что я на триптокаине? — спросил он внезапно.

Она посмотрела на него, не произнеся ни слова.

Он вздохнул и поднялся.

— Вчера ты спросила, сижу ли я на наркотиках, прежде чем я успел хоть что-то сказать тебе. Было похоже, будто ты ждала момента, чтобы задать этот вопрос, с самой первой нашей встречи. Это так очевидно?

Мелисса не осознала, что её тело стало напрягаться. Но она почувствовала, как её мускулы расслабились, когда он посмотрел на неё: такой жалостливый, удручённый в своей помятой рубашке и испариной прошедшей ночи. Никогда прежде она не видела его таким ничтожным. Это почти причиняло боль. По какой-то причине она почувствовала непреодолимое желание пойти и коснуться его.

— Ну, — начала она, — были симптомы. Сигналы. Я знаю достаточно о наркозависимых, чтобы определить — что-то не так. Да, я подозревала.

Он кивнул, пытаясь принять этот факт, но не понимая по-настоящему, что он значил. Внезапно комната показалась гораздо холоднее. Отступая к поцарапанному и покрытому щербинами столу, чтобы взять куртку, которую он туда бросил прошлым вечером, Норман случайно выглянул за занавески переднего окна номера. Парковка была безжизненна. Поворачиваясь обратно, чтобы встретиться лицом к лицу со своей напарницей, Норман надел куртку, пожав плечами, чтобы она лучше села, и задумался о пустом, невесомом чувстве, что он испытывал: будто бы он плыл над самой землёй. Казалось, если он просто сможет найти нечто, на что сможет встать на якорь, то может будет способен выцарапаться на сушу.

— Может, позвонить в штаб-квартиру и объяснить, почему мы не там? — произнесла Мелисса. Она наклонилась над кроватью и стала рыться в своей сумочке.

— Отговорка, — сказал Норман. — Как прогул дня в школе. Мне нравится.

Мелисса уже набирала номер. Она закончила и передала телефон Норману.

— Форрестер, — объяснила она.

Джейден стрельнул на неё глазами.

— Эй, он твой босс.

Он приложил телефон к уху. После одного гудка ответили.

— Форрестер, ФБР.

— Сэр, это агент Джейден.

— Джейден! Где, чёрт возьми, ты и Донахью?

— Сегодня мы работаем над делом вне офиса, сэр.

— Какой бы хернёй вы не занимались, лучше, чтобы она того стоила. Пока вы оба копаетесь, мы уже потеряли единственную зацепку по этому проклятому делу.

— Сэр?

— Эббот мёртв. Парень с которым вы встречались. Этим утром его нашли в доках с перерезанным горлом.

Норман почувствовал, что язык у него во рту стал свинцовым. Теперь он резко грохнулся на землю.

— Вяжите уже, чёрт подери, с этим, я вам это говорю. Вы оба профессионалы, но из-за этого дела выглядите как парочка идиотов-выпускников. Мне нужна другая зацепка к концу этого дня.

Связь оборвалась. Джейден бросил телефон на кровать.

— Что он сказал, Норман? Норман?

Норман сделал шаг назад. Воздух вокруг него был холодным, а немногим раньше, свет в окне потускнел.

— Крис Эббот мёртв, — произнёс он.

— Что?

Он прочистил горло.

— Крис Эббот мёртв, и это моя вина. Всё это моя грёбаная, проклятая вина.

Мелисса не знала, как реагировать. Норман пристально смотрел на свои руки, его глаза были стеклянными, дыхание — учащённым. Она сделала шаг в его сторону. Его голова резко поднялась, чтобы встретиться с её глазами, и их взгляды на краткий миг сошлись в битве.

Не делай этого, Норман.