***

Западня та еще. Оказывается, предусмотрительный Сокджин группами переместил войско, а сам скрылся. Отправившиеся на разведку волки доложили о сгоревшей неподалеку деревне. Припомнив название, Чонгук воспринял новость стоически, резко крутанулся и наткнулся на Намджуна, который сообщил, что вражеской рати достаточно много, и стае нужна поддержка соседних лагерей. Поэтому они с Хосоком тут же ринулись колдовать, а Чимин выглянул из шатра и, устремив взор к небу, обледенел.

— Это еще что… такое…?

Небо на востоке накаливалось рубиновым озером, пульсировало огнями, поблескивало живучей жилой.

— Плохи дела! — донесся со стороны голос Хосока. — На город Ночных напали! Чонгук, надо срочно перемещаться туда! Вольван говорит, что наверху несметное количество полукровок!

Чонгук же стоял, схватившись за всколыхнувшееся сердце, опершись на подоспевшего Чимина и не зная, куда ему деться. Чим задал всего один вопрос:

— За кого ты борешься, вожак, за нас или за Тэхёна?

Ответ читался открытым текстом. Чимин усмехнулся и кивнул, сказал, что защитит Храм любой ценой и, по-братски тепло обняв Альфу, побежал к Хосоку с приказом, а Намджуну указал в сторону необъятной багровеющей тучи.

========== 14. ==========

Разверзалась земля, поглощая осколки леса, с паром открывая могучий зев. Небо испещряли яростные молнии, багровой сетью опутывая просторы.

Дар по крови, он же проклятие, придавал Тэхёну такую силу, с какой Сокджину сталкиваться еще не приходилось. В попытке ли отомстить за содеянные бедствия или разгоряченный мучениями Юнги, Тэхён не ведал пощады и крошил щит отступающего Джина, нанося сокрушительные удары. Он взмахнул рукой, и белые острые дуги устремились в мага, наскоро восстанавливающего полученные порезы. Никому прежде не удавалось разбить заслон Квин, и Джину не верилось настолько, что он допустил несколько непоправимых ошибок. В его действиях стала просматриваться неуверенность, ему не хватало скорости, атаки не достигали Тэхёна, искорки в глазах которого воспалились до пылающих красных чёрточек. То, что он намерен стереть Джина в порошок стало понятно тогда, когда он отклонил одно из самых мощных заклинаний и, взметнувшись ввысь, оказался прямо перед ним, схватив за глотку, и поднял в воздух.

Холодный взгляд одержимого. Пальцы Альтары сжались на задыхающемся горле. Но искаженное ужасом лицо Джина вдруг расцветает в каверзной ухмылке, и Тэхён сквозь сознание ощущает, как нечто колкое и горячее расходится по рукам. Ослепительный всполох – и Сокджин исчезает; оказываясь позади, он едва заметно пошатнулся, не справляясь с зашкаливающим сердцебиением. Тело сражалось на износ. Тэхён незамедлительно обернулся и успел парировать выпад сплошной огненной стены, увернулся от взрыва и, снова ринувшись прямиком на врага, не учёл помехи справа.

Помеха имела волчьи глаза, вспорола клыками плечо, втемяшив в развороченную грязевую насыпь. Придавленный тяжелой тушей, Тэхён стал задыхаться от притока боли, опознал в оскале что-то знакомое, похолодел и заметил, что в той стороне, где должен был быть Юнги – уже никого нет. Юнги рвет его плечо, подневольный магии Сокджина, из пут которых не выбраться: тело движется само по себе, и только в очах затаился ужас. Конечно, Джин знал, что Юнги имеет доступ к Тэхёну, который пил его.

— Ты же не думал, что я буду честным, правда? И правильно, что не думал! — отдышавшись, выкрикнул Сокджин, подлатал царапины и брезгливо фыркнул, заметив опаленный подол накидки. — Чёрт тебя дери… Опять вещи покупать. Почему нельзя согласиться на компромисс? Почему вы все такие упёртые, люди?

Юнги согласно приказу ослабил челюсти, но легче не стало. Тэхён ощущал каждую клетку и нерв, бьющиеся в истерике, потому что перед Альфой он бессилен, и физическая агония перекрывалась шоком, тошнотой и испариной, затупилась. И несмотря на это, к нему медленно возвращались разум и способность рассуждать. Убивать больше не хотелось. Никаких лишних движений: просто стереть Сокджина одним уверенным ударом. За то, что причастен к страданиями, за то, что является частью незримого легиона.

Тэхён запустил ладонь в густую серую шерсть, погладил напряженные желваки, отчего-то бессильно улыбнулся. Когда же он научится просчитывать наперед? Дурак… Какой же дурачок! Оставил деревню, не пригодился ни для чего, кроме как разжигания войны.

В груди заклубилось огниво, вышел кашель с кровью. Затяжной вздох.

Сокджин насторожился и подобрался ближе, прислушался. Ровный глуховатый звук, похожий на напев, расходился из минуты в минуту. Юнги шелохнулся, и Джин стянул незримую узду, хлестнул волка по хребту, и тот заскулил, разрываясь изнутри между подчинением и волей, между ненавистью и любовью…

— Прекращай сопротивляться, Тэхён. Наверняка же знаешь: пользуясь этой силой, ты рискуешь жизнью! Ты нужен нам здоровым. Как и Юнги. Я не заинтересован в вашей смерти, не для того мы столько трудились. Сними щит, позволь усыпить, и все будут целы и невредимы. Обещаю.

Не обращая на предложение Джина ровным счетом никакого внимания, Тэхён оборвал пение и обратился к волку полушёпотом:

— Юнги, я знаю, что ты меня слышишь. — Уши волка навострились. — Мне почти не больно, не переживай.

Продолжая тихонько перебирать пальцами, Тэхён прикрыл веки и, вздохнув: «Прости», черканул ногтями по собственной груди, вырисовывая руны, которых никогда не знал, но вспомнил. Так было до него, заклинание крепло, дожидаясь истинного обладателя.

Вначале ему казалось, что он прощается с костями, но потом потянуло к свету, согрело и сшило разрозненную плоть. За пределами вакуума слышался животный вой боли, и откуда-то далеко-далеко Тэхён увидел Юнги. Его задело, но совсем немного, и поэтому нечаянное «прости» пришлось кстати, но в скорбной интонации угадало едва ли.

От всколыхнувшегося столба вздыбившейся земли Сокджин закрыл лицо руками и заступил назад, сдвинутый новой приливной волной. Не успел он и опомниться, как за спиной защелкало молниями и, отскакивая прочь, краем глаза, он заметил летящие на него иссиня-черные шары. Разряды - отвлекающий маневр. Сам Тэхён, несмотря на рану мельтешивший по полю боя с небывалой скоростью, расставлял плазменно-алые штифты по периметру и не успевал подлечиться. Юнги отслеживал его одичало-испуганными глазами и сошел на рык, а Джин, сочиняя защиту на ходу, не переставал поражаться изысканиям Альтары. Вот где хранился не раскрытый потенциал. Какого монстра породил Намджун… какого гениального монстра!

— Что бы ты ни сделал, я не собираюсь тебе вредить! — срывал глотку Сокджин. — Это битва не на равных, умру я - придут другие!

Тэхён побледнел и развел руками, нашептывая то, что слышали еще предки. И от шести штифтов к центру купола устремились ползучие тени. Он не собирался проявлять жалость, отчетливо вспоминая каждый сгоревший дом.

У Джина зажгло вены, он почувствовал, как за сотни миль отсюда, повсюду, где он оставлял метки телепортации, разрушалась невидимая простому глазу прослойка реальности: Тэ отслеживал пути его перемещений, делая невозможное возможным за считанные секунды.

— Я уничтожу всё, что тебе дорого, — неистово произнес он.

Находящийся в стороне Юнги мог только думать в сонной глубине разума, сходя с ума от бессилия. Вдруг картина для него прояснилась. Это Сокджин подбил одного из воинов подпалить тот чёртов сарай и всё для того, чтобы дать им возможность сбежать вместе и сблизиться. Но потом он, видимо, отказался от этой затеи и, выследив их, решил проверить на что Тэхён способен. Каков глупец! А Тэхён разрушает себя, тратясь больше, чем следует, и Юнги ничего не может поделать, глядя, как сочатся оставленные им же раны, как выступают кровяные слёзы и трясутся очерненные стигмами запястья.

Закрутился вихрь, завыла оглушительная сирена.

Тэхён погубит их всех.

Прокалывая сосуд с залежавшимся зельем, Сокджин сделал несколько глотков и прикрылся Юнги, выпустив его наперед. Можно быть спокойным: тот огонь уже не заденет, а с Юнги всё равно ничего не вышло. Хорошо, что есть запасные варианты.