Сожаления, переживания… Отчаяние. Снились целые эпопеи, смешавшиеся в тяжеловесную для разума кашу. Оборвались и они.

По векам поползли яркие всполохи, сменились тенью, будто кто-то зацепил источник света, а тот качнулся, подвешенный к потолку, пустил искорку. Искорка пробежалась где-то под затылком, опоясала грудь и подтолкнула первый осознанный вздох по обнаженному телу.

Разливался тминный чай, журчал ручейками по чашкам. Зазвучали мужские голоса: хрипловатый и мягкий, выдержанные одной приглушенной частотой, чтобы не разбудить спящего, который проснулся и решил не подавать виду.

— Лично я не поддерживаю идею заклания целой стаи, — манерно излагает один из присутствующих. — Это несколько бессовестно, пусть и оправдано. Убийства – вообще вне моей компетенции.

— Сказал тот, кто этим всю жизнь занимается… Всех не перебьем, как бы ни старались, — сурово отозвался второй. Тэхён не смог понять, отчего у него начинает колотиться сердце. — Ты, кстати, проверил капище, нашлось что-нибудь интересное?

— После того-то, как мы вероломно и намеренно взломали печать? — собеседник возмутился и, наверное, отпил чай, сочно причмокнув. — Нет, конечно. Куда важнее, что мы добились цели. Как место инициации Храм уже точно бесполезен. Да ты и сам говорил: приказ – есть приказ, бла-бла-бла.

— Если бы я действовал только по своей воле, Сокджин, я бы прямо сейчас перегрыз тебе глотку, — злобное рычание.

— Мне тоже удивительно приятно с тобой поработать.

Тэхёна пронзило взглядами, от которых стало неуютно жечь нутро. Он весь сжался и чудом не выдал себя дрожащими веками.

— Пойду поохочусь. Как только Тэхён сможет самостоятельно передвигаться – дай знать, Джин. Нам уже давно пора отправляться.

Первый из мужчин вышел.

— Итак, можешь уже открывать глаза, ведьма.

Тот, кого звали Джином – оказался высоким и миловидным мужчиной, запахнутым в роскошную бархатную мантию в оттенках иссиня-черного, он присел на табурет и закинул ногу на ногу. Тэхён лениво заморгал, вперившись в низкий темный купол яранги под оленьей шкурой. За пределами жилища воет ветер: снова разгулялся норд-ост. В золотой лампадке покачивается из стороны в сторону мерцающий голубой кристалл.

Он не знает, о чем говорить и спрашивать, потому что с трудом шевелит языком. Ему не важно, кто перед ним и что ему нужно, зачем его притащили сюда, являются ли спасителями эти люди или очередными заговорщиками. Тэхёну невероятно сильно хочется обратно, втиснуться в горячие объятия Чонгука, задохнуться им и долго целовать в шею и губы, убеждаясь в том, что происшедшее – очередной кошмар.

Его вялые мысли прервали довольно грубо, плюнув в самую душу с неприкрытым презрением.

— Эй, я здесь, — Сокджин поднялся и навис над Тэхёном. — Я, знаешь ли, не питаю уважения к волкам, но еще более омерзительным считаю этот ваш легендарный брачный союз, раскрученный историей с таким пафосом, что аж тошно, — он провел по нежной скуле и ниже, зацепился пальцем за ключицу. — Не жди от меня благосклонности, волчья шлюха. Я помогаю тебе только потому, что так велено. И пока тут нет твоего покровителя, я вправе выражаться открыто. Ты мне отвратителен, но готов признать, что красотой не обделен. Завидовать не склонен, поскольку жизнь твоя обречена на рабство и преклонение.

Вздрогнув, Тэхён скривил рот и промолчал, сдержав наготовленную язву и сжав кулаки. Не стоит идти на поводу, Джин его очевидно провоцирует да и только.

— Не собираешься отвечать? — Сокджин похлопал, но явно разочаровался. — Хо, молодец. Одевайся и поешь, — он кивнул в сторону вещей и накрытого подноса, — помогать не стану, еще услуги свои предложишь, фу.

Стоически стерпев и это, Тэхён подождал, пока Сокджин оставит его одного. К своему ужасу, он не смог воспользоваться магией и заметил, что на запястьях проступают темные пятна. В кадке с водой взглянул на отражение. Выглядит лучше, чем хорошо, будто раньше и не стоял на пороге смерти. Разве что в глазах усталость и тоска. Сухой паёк застревает в глотке и не прогоняется даже вином, на душе паршиво. Остальные должны быть целы и невредимы: Тэ практически уверен в том, что их телепортация удалась, и что они уже ищут его, ведь Чонгук ни за что не ошибется в ощущениях.

Кто-то залатал помятое тело, а может быть, оно восстановилось само. Тэхёна передернуло, когда он представил, как его лечит этот неприятный высокомерный тип. Наверняка его вытащили из той передряги неспроста. И вроде бы Тэхён только стал привыкать к прописанному предназначению, нашел ответы на некоторые вопросы, как тут же его окатывает волной новых. Единственное, что остается – сохранять спокойствие и твердость рассудка. Раз они все еще на севере, есть надежда.

Сокджин почтил своим присутствием лишь по делу: проверил состояние Тэхёна и, натянув перчатку, потрогал лоб, состроив брезгливую гримасу.

— Ты уже в полном порядке.

— Я и без тебя понял, — огрызнулся Тэ. — Не хочешь рассказать мне что-нибудь о себе? Мне кажется, ты это любишь.

— Ха-ха-ха, — показушно рассмеялся Джин и махнул рукой, приземляясь на тот же кособокий табурет. — Ценю твое остроумие. Без твоего позволения – я начну.

Тэхёну предстояло долго выслушивать о немыслимых заслугах и грандиозных приключениях одного из Квин. Сокджина ничуть не утомили рассказы о своих достоинствах, которые он подчеркивал ежеминутно и самыми изощренными словами, зато Тэхён зазевался до слез и пропускал мимо ушей, не в силах избавиться от чувства, что после того взрыва в нем что-то переменилось, осело изнеможенной ланью.

— Знай, что я особенный. И твоя магия вот здесь, — Джин приставил ладонь к животу, — а моя вот здесь, — вторую задрал вышел головы. — Мы существа бессмертные, и не вам, смердам, с нами тягаться.

Когда в шатре показалась серая шевелюра, Тэхён возблагодарил ее появление, потому как Сокджин заткнулся, выпрямился и натянул заискивающую улыбку.

— Как охота?

— Все лучше, чем на твою рожу смотреть, — холодно ответили ему.

Тэхён усмехнулся и, наконец, смог рассмотреть второго бледнокожего спутника в облегающих черных одеждах и меховой накидке через плечо. Коренастый, крепко сложенный и не лишенный элегантности в движениях, с прожигающим властным взглядом черных очей, он имеет весьма приятный голос и определенно располагает к себе, на Тэхёна смотрит с томной обволакивающей теплотой.

— Ну здравствуй, Тэхён, — он протягивает ему руку и пытливо разглядывает, словно приглаживает все неровности, просматривает целостность каждой косточки. — Меня зовут Юнги.

Ведьмина тонкая ладошка лишь спустя напряженное мгновение с изяществом отвечает на нежное рукопожатие. И Тэхён вспоминает, что именно Юнги был тем, кто ворвался в его голову и подсказал использовать кровь. Он выпустил руку и отшатнулся, нервно сглотнув.

— Догадываюсь, о чем ты подумал. Будто бы всё это из-за меня. Не совсем, — Юнги вернул его ладонь и сжал меж своих. — На подробности сейчас нет времени. Расскажу как-нибудь после.

Знакомая притягательная аура, знакомое умение доминировать и убеждать, ювелирно прикасаться, угрожая расправой нервным окончаниям. Нечитаемый глубокий взгляд, рассчитанная тяга.

Волк.

И оттого торжествующе заплясала кровь.

— С чего я должен вам доверять? — спросил Тэ, чувствуя, как подгибаются колени.

— Потому что другого выбора у тебя нет, — повел плечом Юнги.

— Да что ты с ним сюсюкаешься? — возмутился Сокджин, возводя руки. — Мне шепнуть только – спать будет всю дорогу безо всяких пререканий!

— Ты все еще здесь? — рассердился Юнги, обернувшись и оскалившись.

Тет-а-тет стало еще хуже. Тэхёна затошнило, он закачался на месте, и Юнги попробовал было подхватить его, но наткнулся на сопротивление и вспыхнувший испуг.

— Не надо. Стой, где стоишь…

Тэ бросило в жар, заныло в животе, посыпалась искорками предательская дрожь. Юнги хладнокровно пересек дистанцию и вопреки всему бережно обхватил его за плечи, прижал к себе. Тэхён поверить не может, ему хочется скулить и вырываться, а в висках бьются всполохи. Совершенно точно: эти же проникновенные глаза смотрели на него отовсюду, следили за ним неустанно.