— Поезжай. Я справлюсь.

— Обещай никуда не выходить.

Он повернулся на вопросах безопасности, потому что, как и говорил Намджун, чутьё подсказывало ему нечто неладное.

— Обещаю, — кивнул Тэ. — Даже не парься.

Хорошо, что Чонгуку исправно начисляют деньги, что он вообще - здесь. Без него у Тэхёна уже случился бы нервный срыв. Хотя, и такому имело место произойти, особенно в первые дни, когда вся та империя, что его отец отстраивал с любовью, покатилась в подземное царство.

Тэхён мог бы уехать с матерью, но когда рассказал, что именно он устроил облаву, получил порцию неведомой неприязни. «Ты нам всем сломал жизнь», — сказала мама, и Тэхён не взялся спорить.

Наконец, он пришёл к тому, чего так добивался. Обзавёлся двумя хорошими друзьями, а то и тремя (Хосок, хоть и точил на него зуб, но всё же они поладили), перенял образ жизни обычного парня, не строившего замков на чужих бедах. Своего рода облегчение и спокойствие, в которое вклинивалось нечто неуютное, колючее. И может оно, а может что другое, вопреки обещанию, погнало Тэхёна прогуляться по городу и развеять тоску.

Минуя освещённые улицы, Тэхён осматривался и слушал музыку. Вне его проблем люди продолжали всё так же передвигаться по своим делам, встречать кого-то нового или провожать привычного, суетиться и опаздывать. Мигали светофоры, цветастые рекламные щиты призывали тратиться на то или иное потребительское говно. Нет, тут ничего не менялось и не изменится ещё долго.

Успокоившись, Тэхён сбавил бдительность, свернул из людного места в переулок, отброшенный от оживлённого квартала. Он хотел вернуться домой короткой и тихой дорогой.

Впереди возник мужчина, вскинул руку. Блеснувший кастет Тэхёну явно не понравился. Вынув наушники, он обернулся назад, но и там его поджимало двое парней спортивного телосложения. Спина взмокла. Трое на одного - это чёрта-с-два ситуация.

— Тебе бы не рыпаться, красавчик, — сказал один из них. — Пройдём с нами, мы не тронем.

Тот, что вышел крупнее всех, приблизился к Тэхёну и сжал его подбородок.

— Личико у тебя хорошенькое, может на что и сгодишься, кроме выдачи инфы, — ухмыльнулся он.

— Кто вы…? — Тэхён задавал бессмысленные вопросы, чтобы успеть хоть что-нибудь придумать.

— Мы те, кого за тобой послали. Говорили, что живёшь где-то здесь, а где точно - хер его знает.

— Хорошо, что сам вышел, — захихикали за спиной. — Вот мы тебя и заприметили.

— Под нас теперь подкапываются некоторые гады, потому что ты знаешь дохуя. Вскрыл гнойник, и думал - не запачкаешься? Не, так дела не делаются. По счетам надо платить.

Тэхён сглотнул. Сморозил ли потом он какую-то колкость или ему прилетело в челюсть профилактики ради, но следующие несколько минут его пытались запинать до смерти, озлобленно и жёстко прессуя подошвами ботинок.

Сгруппировавшись, он терпел, пока не уличил момента, чтобы увернуться и ударить по щиколоткам схваченной стальной трубкой. Фора на мгновение, но он уже на ногах, тело начинало рваться по швам мышц, а он сжал челюсти и собирался драться, устав от побегов.

— Ну, уёбок…!

Сзади налетели, пережали шею, но противник оказался ниже ростом, и Тэхён быстро вдарил ему локтем под дых, перекинул через себя, посекундно зверея. Оставшиеся двое сплюнули и набросились, один размахивал кастетом, другой достал нож. И от полоснувшего по щеке лезвия Тэхён очень быстро ощутил, как бьющий адреналин падает с максимальных значений. Проступил страх. За то, что можно сдохнуть в переулке, только начав жить, за то, что кто-то вмешивается в естественный порядок вещей, возомнив себя божками.

…Тэхён не понял, как выкрутился, но нож он выбил и, подхватив, встал в позу, глаза его бешено бегали туда-сюда. Один из противников обманом вильнул влево, делая вид, что достаёт оружие из-под пояса. Отвлёкшись на него, Тэхён краем глаза заметил мелькнувшее тело. И развернулся резче, чем рассчитывал, он вовсе не желал выпадом выставлять вперёд руку, вывернув её каким-то несусветным образом. Он бы ни за что не повторил этого трюка, не окажись на грани.

По грани ножа потекло. Тёплое, вязкое. Скорчившаяся гримаса напротив, как страшный сон. Тэхён вспорол чужой живот, всадив нож по рукоять, он ощущал, как к запястью прибивало поток крови, как будто затухало крошечное сердце.

Откинув тело, он отбросил нож и попятился назад, врезался спиной в мусорный бак, опрокинул его. Задней мыслью, а может уже только инстинктами - решился пихнуть окровавленные руки в карманы толстовки, слегка обтерев. И помчался, невзирая на измятые рёбра. Помчался со скоростью, с какой бегут разве что, от смерти. За ним ринулась погоня.

— Пизда тебе, пидорас!

— Мы тебя из-под земли достанем, сука!

В боку нещадно кололо, кислорода не хватало. Тэхён перебегал на красный, прихрамывая, он мчался в каком-то плывущем вакууме, слыша в ушах водопады кровотока.

Чудом и только - он оторвался от преследователей. Когда прибежал домой - захлопнул дверь, свет не включал. Добрался до ванной, где повис на унитазе, забрался в душевую и простоял под потоком воды в одежде, бог знает сколько. Затем скатился вниз и, уткнувшись в ладони, заревел, просто потому, что ещё ни разу его жизнь не висела на волоске. И ещё ни разу ему не приходилось таковую отнимать у других. Трясло его, как припадочного, с губ слетало не то нытьё, не то мычание. Он вроде бы пытался молиться и просить прощения, временно уверовал. Долго отмывал руки, а красной воды, что океаны - так чертовски много. На коже несмываемая жирная плёнка металла, привкус кислоты от блевоты.

Потом - беспамятство, брошенные в мусорный пакет вещи, увиденный в зеркале призрак, просьба успокоиться. Насилуя пространство, Тэхён ползал по полу и в темноте искал свой телефон, мучительно долго ревел в трубку. Гудки. Там всё понимали без слов.

Пока Чонгук мчался к нему, влетая на штрафы, Тэхён пил соджу и курил. Каждое следующее движение давалось ему тяжелее, чем предыдущее, отходняка не предвиделось, хотя случившееся уже воспринималось, как нечто кинообразное, увиденное со стороны.

Вернувшийся Чонгук застал тление пляшущего огонька за кухонным столом. Там, продолжая дрожать, съёжился Тэхён. Чонгук сел рядом и, посидев с минуту, запахнул его в объятия.

Окурок рухнул в пепельницу. Тэхён всем покорёженным телом вжался в Чонгука, спрятался у него в руках, он бы залез и под его рубашку, если бы мог уменьшиться до размеров микропылинки. Маска смылась догола.

Чонгуку показалось, что в воздухе запах крови, поморщился.

— Ты ранен…?

Тэхён не мог от него отпрянуть, мотал головой. Ему понадобилось около получаса, чтобы суметь выдавить рассказ-признание. Предусмотрительно зажгли одну свечу. Не об упокоении, а во избежание слепоты. Пока Тэхён изнывал, лицо его подсвечивало чёрно-оранжевым.

— Так ты точно его убил? — Чонгук спрашивал без доли удивления.

Назад. До бега, до криков. После падения бака. Вспомнить. При Тэхёне один из шайки проверил артерию, заметил, что с такими ранами - крышка. А потом они на него и накинулись, бросились следом.

— Да. Точно, — кивнул Тэхён.

— Ты защищался, — Чонгук обхватил его голову руками и вынудил смотреть в глаза, уверенные, жгучие. Тэхён улавливал только горячий поток дыхания. — Слышишь, Тэхён? Ты сражался, чтобы выжить. Ты. Сражался. Чтобы. Выжить.

Всё новое - хорошо забытое старое. Юнги говорил ему то же самое, когда Чонгук впервые перестарался. Историю замяли, никто не мог сболтнуть лишнего или уличить его хоть в чём-то.

— Понимаю, как тебе тяжело, — Чонгук тоже закурил.

С Тэхёном что-то пошло не так, он внезапно прильнул и прижался к губам Чонгука, вложив признательности, он захотел от него большего, передаваясь искрой. Спасения. Но Чонгук мягко оттолкнул его, разрывая поцелуй, и покачал головой.

— Не мешай одно с другим, Тэхён. Это не поможет.

— Ты ведь защитишь меня? — Тэхён чувствовал себя по-идиотски.

— Нет. Я тебе не Иисус, — Чон положил ладонь на его мокрую макушку. — От всего защитить не могу.