На несколько месяцев, а то и лет - он выпал из реальности насовсем и говорил от имени любого, кто восхвалял Баала. Он не узнавал себя на видеозаписях, не понимал, о чём говорил и что делал. Но перед тем, как впасть в экзальтацию, ещё будучи в здравом уме, он оставил для себя дневниковые заметки и прочие якоря в виде фотографий, позже послужившие отметинами к восстановлению хода событий. Он точно знал, что его сознание - принадлежит ему одному, но возвращение к себе настоящему вряд ли прошло на все сто, если иногда Чонгуку очень хотелось видеть кровь, ощущать её на языке и немного, совсем немного кайфовать, разделяя с кем-нибудь счастье единства плоти.

Зарекомендовав себя, как ценного кадра и став одним из адептов Совета, Чонгук будто бы переменился, он внушал леденящий страх. Даже Анжело прекратил с ним частые задушевные разговоры. Получив послабление в надзоре, Чонгук занялся расстановкой пешек и непосредственно действием по плану, который разработал сам.

Армандо пригодился в Катании и сработал, как нельзя на отлично. Манрике был устранён. Галочка. Предотвращение покушения на Тэхёна в Стамбуле стоило пары холостых выстрелов от заказанных знакомых. Тэхён и Юнги убрались из города удачно к тому моменту, когда Чонгук чужими пулемётами разобрался с его обидчиками. Галочка.

Клуб Тэхёна, кишевший червями предателей, взлетел на воздух. Неплохо. Задание Стидды в церкви: тринадцать отравленных, по аналогии с Христом и апостолами. Им казалось, что это красиво. А Чонгук подписал в дело Эмилио Савиано, призванного наследить и подгадить безупречную репутацию. Что ж, противная неудача для них, но для Чонгука - прекрасная работа. Братья Савиано, продолжавшие шерстить на Сицилии, должны были заснять один из обрядов посвящения, координаты которых им предоставил Чонгук, и разослать спамом на электронную почту всех причастных, это вызвало бы в Стидде мысли о диверсии и отвлекло их от деяний Чонгука. Письмо Эмилио было адресовано не Армандо, да и вообще написано не его рукой. Чонгук, убивший его и начинивший динамитом, написал его затем, чтобы привлечь в Монтелепре Тэхёна и услышать подтверждение полузабытому факту того, что у него имелась метка [в подвале всё ещё оставалась камера Эмилио].

Столь надоевший Вико Ринцивилло, вставлявший палки в колёса похлеще своего предшественника, должен был быть устранён.

Фейерверки в Палермо, призванные с дотошным официозом разорвать Тэхёна в клочья. Заминированное авто - как средство. Тут Чонгуку подвернулся Гаспар, работающий под прикрытием уже не один год. Ему было поручено передать специалисту телефон Карлоса для внедрения заглавного электродетонатора. Любой звонок непосредственно Карлосу спровоцировал бы взрыв. Всё, что требовалось от Гаспара - не дать ему ответить до приказа. Приказа в виде звонка с телефона Марко. Для подрыва авто Чонгуку просто следовало находиться поблизости и сделать звонок. Например тогда, когда Тэхён с Чимином проследуют в квартиру Эмилио и обнаружат там взрывчатку. Звонок Чимину на тот момент был бы расценен Тэхёном, как сигнал об опасности. А значит, спасаясь, они бы не только покинули дом, но и в окружении звонящих сотовых всей группы - отошли на безопасное расстояние. В случае, если бы они остались, и Чимин таки ответил на звонок, взорвалась бы только машина с Карлосом и Гаспаром (детонатор в трупе подчинялся совершенно иному сигналу).

Благо, эффектность получилась двойной. Беспроигрышный расчёт. Организация восхваляла Чонгука, как гения, а гений продолжал вертеть их, как хотел. Он удивлялся тому, как хитро справляется Тэхён, но как просто предсказать его шаги. Впрочем, то Чонгуку шло на руку.

Следующим крупным этапом становилась ликвидация. На этой стадии Стидда не допускала ошибок и не терпела промахов. Во избежание подозрений Чонгуку следовало прибегнуть к жертве. Незадолго до венесуэльских страстей он снова связался с Марко и после длительного и непростого разговора убедил его пойти навстречу. Чонгуку было чем помыкать. При худшем развитии Тэхёну грозила смерть: отменить взрывы было нельзя. И Чонгук не прогадал, поставив на его сообразительность.

øøø

Тэхён и подумать не смел, что Чонгук заделается его ангелом-хранителем с явным сдвигом по фазе. Около четверти часа, пока Чонгук принимал душ, он ковырял пальцем царапины на коленных чашечках, пока не снял все корочки.

— Марко… — Тэхёна запоздало поразило скорбью. — Идиот.

Чонгук как раз вернулся и набросил халат. Тэхён невольно скользнул по его рельефу взглядом. От духоты на сгибах локтей и колен скопилась влага, он был бы не прочь освежиться.

— Согласен. У него имелись розовые мечты и идеалистические взгляды, — поддержал Чонгук, глядя в отражение серебристой поверхности холодильника, он затянул пояс и расчесал волосы. — Свалив за бугор и оставив тебе дела, он не отказался от попыток победить, просто залёг на дно. Хуев миротворец. Он не был глуп или наивен, нет. Просто считал, что если он играет по-честному, то взрослые дяди его поддержат. Совсем как ты, правда? — Чонгук повёл плечом. — Яблочко от яблони…

— Он не был моим отцом.

Тэхён заметил ухмылку триумфатора.

— Он не был моим отцом, Тэхён.

Последовала неприятная пауза.

— Что?

— К сожалению или к счастью, я добился внятного положения в штабе, а потому имею доступ и к закрытой информации.

— О чём ты?

— Думай, Тэхён.

— Я не знаю.

Чонгук присел на корточки, наклонился к его уху:

— Марко твой отец. Биологический. Настоящий. Ты произошёл из его семени. Нужны ещё пояснения?

Широко раскрыв глаза, Тэхён ухватился за шею Чонгука.

— Ты лжёшь?!

— Мне оно надо? — Чонгук поднёс его ладонь к своим губам и поластился щекой о костяшки. — Думаешь, почему он питал такую слабость к азиатам? Почему обратился за помощью к моим родителям, когда на усадьбе хватало людей? Почему вообще решился вытащить нас, а за тебя готов был задницу порвать любому?

Тэхён растерялся, сердце заколотилось быстрее. Даже если это ложь, она восхитительно сладка. И настолько же мерзкая. Выходит, где-то в истории, в пробелах между строк затаилась мать.

— Не может быть…

Чонгук опустился на колени и приобнял его за талию, продолжая нашёптывать и заглядывать в глаза.

— Да брось, всё сходится. Вы же делали тест ДНК, вспомни. Ты думал, что сдаёшь анализ для факта твоего присутствия в клинике, а вот Марко проверял по-настоящему. Девяносто девять и девять процентов, Тэхён… я не биолог, но это очевидно. Плюс его личное подтверждение, можешь мне поверить. Многие согласятся, что вы похожи.

Трудно отрицать, что Чонгук обладал такими сведениями, забравшись в Стидду глубже, чем это удавалось кому-либо постороннему. Лучше бы Тэхён не слышал, оглох, свихнулся, лишь бы не чувствовать боли и не вспоминать, как на его глазах умирал собственный отец.

То паршивое: «Прости».

За то, что не хватало мужества сознаться в гребанном отцовстве?…

Потянуло горелым: от жары где-то вскипел пожар.

— Это из-за тебя, — процедил Тэхён, ударив Чонгука в грудь, удары нарастали. — Из-за тебя… Какого хера ты молчал, бегал, почему ты не связался со мной, почему…?! Ублюдки…

Он силился избить Чонгука одним кулаком, изничтожить, исцарапать шею, но в конечном итоге спрятался у его ключиц, зацепившись за лацкан халата. Ни слёз, ни каких-либо весомых сожалений, сплошная гарь, оседающая в лёгких. Тэхёну трудно было объять всё то, что принесли ему одни сутки. Чонгук погладил его по макушке и произнёс вполголоса:

— Ты всё, что у меня есть, Тэхён.

И Тэхён поднял на него слезящиеся глаза.

— Тогда освободи меня, мать твою…

Ни чистого понимания, ни покорности: Чонгук прикоснулся к правой кисти Тэхёна, погладил пальцы.

— Ты ведь не хочешь возвращаться, — Чонгук поцеловал его в висок, смазал губами по скуле и до челюстной косточки, прикусил подбородок. — Тебе не хватало меня. На том ебучем острове можно сдохнуть со скуки. Таким, как мы - там не место. Мы теперь оба мертвы. Мы можем всё.