Похоже, размышлять о своей бренной судьбе входит у меня в привычку. Хотя, чем еще можно заняться в автобусе, когда ты, такой умный, забыл наушники дома? Только погрузиться в свои мысли и пытаться осмыслить все проблемы ситуации, в которую ты попал.
А ситуация выходит так себе, если честно.
Начнем с того, что я безбожно опаздываю на пару на целый час (!). Ну, вообще это для меня не ново. По-моему, все мои однокурсники уже давно привыкли, что я вечно всюду опаздываю. Да и я бы на это забила, и возможно даже не спешила так в институт сейчас, если бы не одно «но». А это «но» было довольно большим. Пара была по английскому, пары по которому я за весь год прогуляла приличное количество.
Наш препод — Давыдов Максим Олегович, пришел к нам в прошлом году, зимой, перед зимний сессией. И уже тогда все поняли, насколько это неординарная личность. Внешне это просто красавец, мечта всех студенток в институте и не важно, на каком они факультете и уж особенно без разницы, если этот мужчина не ведет у них вообще ничего. Высокий, подкаченный брюнет с охрененными чертами лица, чего уж таить. Вся моя группа, которой досталась честь первым увидеть этого человека в виде преподавателя, просто растеклась по аудитории, это я сейчас имею ввиду женскую половину, а мужская лишь сначала пренебрежительно посмотрела на этого мужчину, а уже к концу первой лекции прониклась уважением и восхищением. Завоевал он всеобщее внимание. Но это он только на первой лекции оказался ангелочком и обаяшкой. Уже на второй, что шла следом за первой, нам открылась другая, более настоящая, часть этого человека. Строгий, циничный преподаватель, что не упустит шанса поиздеваться и постебаться над кем-нибудь из студентов. Особенно он ловит кайф от заваливания студентов у доски, то есть их полного уничтожения, а также ему нравится ставить людей в неловкие ситуации или начинать словесные баталии, в ходе которых все равно выигрывает он. Английский стал самым нелюбимым предметом у нашего факультета, где вел пары этот человек. Хотя, девушки все равно продолжали пускать по нему слюни и даже соблазнять. Но на зимней первой сессии он их красиво отшил, послав далеко и надолго. В общем, внутри — сам Сталин и Гитлер вместе взятые, а снаружи — милашка-обаяшка. Интересное, конечно, сочетание ничего не скажешь.
Так вот, вся проблема заключается даже не в том, что он ненавидит когда опаздывают на его пары. Просто он прежде чем пустить человека в аудиторию морально уничтожает и смеется над ним у двери, и только потом, как милостивый человек, позволяет сесть на место, но уже через пару минут зовет к доске и экзекуция продолжается. Но вся проблема даже не в этом. Английский я знаю наравне с родным-русским, то есть прекрасно. Бабушка, сама учительница английского, учила меня этому языку с шести лет, кажется. У доски меня препод редко уничтожал, обычно я уходила с трудно, но честно отвоеванной пятеркой, реже с четверкой. Также у нас очень часто заводились словесные интересные баталии, в ходе которых иногда выигрывала и я. То есть и у двери он меня не сильно уничтожит, когда я припрусь, хотя тут как еще посмотреть…
Вся проблема заключается в том, что уже давно все стали замечать между нами какие-то довольно странные и непонятные, даже мне, отношения. И они не ограничиваются обычным повышенным вниманием, которое можно аргументировать тем, что я отлично знаю язык и являюсь старостой. Нет, все куда страннее. Он никогда, повторяю, никогда, черт возьми, не орал на меня и даже не повышал голоса. Поиздеваться, довести до белой горячки — это да, это он с радостью. Но вот орать — нет и все. И я этого вообще не понимаю. За этот год с лишним было много удобных случаев, когда я попадалась под горячую руку, когда он был просто неимоверно взбешен, но стоило появиться мне, и он резко менял гнев на милость. Все этому только удивлялись, как и я собственно. Сколько раз я пыталась его разозлить… чего только не делала — все без толку. Во концовке, злилась я. Он часто смотрел на меня с какой-то непонятной снисходительной улыбкой, с которой взрослые смотрят на маленьких глупых детей. Это раздражало.
Не мудрено, что в один момент я перепутала чувства. На самом деле я в него влюбилась, как и большинство особей женского пола в институте. Только не теряла рядом с ним голову и вела себя, как обычно. Только внутри я долгое время отрицала влюбленность и прикрывалась ненавистью. Он меня бесил и раздражал, и делает это до сих пор. Но я влюбилась. И началось это еще с первой неловкой встречи, которая произошла еще до самой лекции…
Первая встреча произошла на большой перемене перед первой парой английского с новым преподавателем, зимой в декабре. Изначально, я с одной из своих лучших подруг Кирой вышла покурить, предварительно выпросив теплую большую парку у одного из друзей Киркиного парня, с которыми я также общалась. Если проще, мы часто зависали в одной компании. Кира без меня ни шагу практически не делает, и я иногда этого не понимаю. Так вот, завернувшись в одну парку, утонув в ней, мы вышли покурить и болтали обо всякой фигне, которую я даже не запомнила. Потом, как-то все вырулилось в то, что мы начали бросаться снежками.
Убегая от Киры, я поспешно завернула за угол и впечаталась в какого-то незнакомца, повалив его на землю и упав следом, оказавшись прямо на его груди. Знаете, как это в фильме бывает? Нос к носу, глава в глаза… Искра. Буря. Безумие.
Только вот в жизни ничего этого не было. Ноги у меня тряслись от холода, как и все тело, а зубы без устали стучали. Соскочила я с парня в следующую же минуту, успев детально рассмотреть все его лицо, а в частности глаза. Серо-голубые, удивленно расширенные.
— Простите, пожалуйста, — виновато пролепетала я, встав рядом и помогая ему подняться, чувствуя нереальный стыд, пока где-то за спиной Кира тихонько ржала.
Вот такая интересная получилась встреча. После нее я все две пары сидела, укутавшись в куртку и тряслась от холода, пока все мои одногруппники иногда посмеивались, но все же были больше увлечены новым преподавателем.
Вернемся к главному. Я опаздываю и уже, хрен знает сколько, трясусь в автобусе. Также моей главной ошибкой было, что я все рассказала Лизке. Лизка — это моя самая лучшая и невменяемая подруга, еще со школы, которая просто одержима мыслью с кем-нибудь меня свести. Не знаю, чем я думала, когда все рассказывала ей, но как итог мы имеем: проспоренное вчера в картах желание, которое я уже успешно выполняю, и мой просто сногсшибательный прикид.
Желание заключалось в том, что я должна была одеть полу-берцы полу-каблуки. Все чисто в стиле милитари — черная кожа, ремешки с заклепками. А вот прикид был ну, капздец просто. Красный плотной вязки короткий свитер, оголяющий живот, да черная короткая свободная кожаная юбка. Просто собрала все цвета флага нацисткой Германии. Что меня неимоверно бесило, так это то, что свитер с юбкой мне пришлось одеть по собственной инициативе. Внезапно все мои штаны магическим образом куда-то исчезли (даже знаю, благодаря кому) вместе с платьями и юбками нормальной длины. Учитывая, что я еще и опаздываю, пришлось одеть первое попавшееся под руку.
Наконец-то автобус остановился на нужной мне остановке, вырвав из пучины собственных мыслей и самокопания. Просто выпорхнув из душной маршуртки, сразу же побежала на всех парах в свой родной и «любимый» институт, предварительно достав из кожаной белой куртки телефон и набирая номер той злополучной Киры. Слава Богу, щас весна и на улице тепло. Поэтому мне в моем прикиде было вообще комфортно и хорошо.
— Что тебе, прогульщица? — зашипела по ту сторону Кира, взяв трубку раза эдак с пятнадцатого.
— Я не прогульщица. Я уже несусь на пару. Просто проспала, — оправдывалась я, запыхаясь от бега и откидывая назад непослушные черные волосы, что так и лезли то в глаза, то в рот, — скажи, он сильно зол? — задаю я главный вопрос, вспоминая, что сегодня у нас как бы зачет.
— Тебе-то что беспокоиться. Он на тебя никогда не орал. Хотя может быть сегодня случится чудо. Слушай, — судя по всему, Кира отодвинула от себя трубку и я смогла отчетливо расслышать разъяренный рокочущий голос препода, что понижался на пару октав, когда он злился. Судя по всему Олегыч щас кого-то уничтожал, не иначе.
