Джулиано смотрел по сторонам во все глаза и кое-что заметил: какие-то люди все время будоражили толпу, со смехом устраивали толкучку, пихали локтями своих соседей, а в результате — толпа колыхалась и то и дело перекрывала проход.
Джулиано сбежал с крыльца и с большим трудом добрался до дружинников. Одному из них, веселому густоволосому парню в белой рубашке, он сказал тихо:
— Синьор, по-моему, эту толкучку создают правые молодчики, они действуют в толпе. Будьте осторожны.
Парень улыбнулся, что-то прошептал своему соседу. Скоро у выхода из улицы Борго деи Гречи появились еще несколько дружинников, которые вдоль всего прохода образовали живую цепь. А скоро показалось и шествие. Джулиано лишь услышал дробь барабанов и увидел из-за голов дула старинных мушкетов, проплывающие над толпой страусовые перья на шляпах офицеров, разукрашенные драгоценной сбруей головы лошадей. И тут же он кинулся в сторону площади. Здесь было все в порядке. Дружинники прочно держали коридор. Шествие началось, и теперь оно будет длиться целых полчаса. Надо успеть сесть на свое место и все увидеть оттуда, с трибуны.
Джулиано сел на свой стул под номером семьдесят семь, когда шествие вступило на площадь.
Пьяцца Санта-Кроче было теперь не узнать. По бокам площади стояли собранные из легких конструкций трибуны, а на них уже бурлила многотысячная толпа. Одна из трибун примыкала вплотную к парапету церкви Санта-Кроче. Все окна домов, окружавших площадь, были распахнуты настежь. Люди стояли также на всех балконах, отовсюду свешивались белые и голубые флаги, и белый и Голубой цвет плыл над трибунами. Команд еще не было и в помине, но жители «белого» и «голубого» кварталов, кварталов победителей — в шапочках цвета своих команд, размахивающие белыми и голубыми знаменами, — распевали песни, смеялись, взбадривали себя, и трибуны постепенно охватывало ощущение радости и праздника.
Джулиано смотрел на это полыхание белой и голубой материи, на засыпанную толстым слоем песка пьяцца Санта-Кроче, и ему было уютно и радостно. Это был его личный праздник. Его устраивали коммунисты. И вместе с ними трудился он, Джулиано. Вот они все здесь: и мэр города, и члены муниципалитета, сидят на противоположной трибуне. Где-то там находится и его отец. И все они, умудренные опытом люди, и тот парень в белой рубашке из дружины, и он, Джулиано, активист, трудились не покладая рук, чтобы нынешний праздник обязательно удался.
А на площадь уже вступала артиллерия; лошади везли огромные неуклюжие бомбарды XVI века, и капитан-бомбардир шел впереди своих орудий, а далее шли видные граждане средневековой Флоренции.
Их имена — имена знаменитых купцов, мореплавателей, военных — глашатай объявлял через микрофон на всю площадь, и видные граждане величественно поднимали руку и приветствовали своих сегодняшних сограждан. Потом в воздухе проплыла статуя Иоанна Крестителя — патрона Флоренции, за ним появилось огромное изображение красной лилии — старинного городского герба. Скоро вся площадь была заполнена участниками процессии. В лучах прожекторов блистали расшитые золотом и серебром кафтаны, тускло блестел металл мушкетов и бомбард, колыхались на легком ветру старинные плюмажи. И вот наконец появились участники состязания. Они шли, одетые в длинные смешные шаровары, в голубые и белые рубахи с буфами. Впереди команд шел судья, держащий в руках продолговатый белый мяч.
Команды прошли вдоль трибун, приветствуя зрителей и бросая на трибуны букеты белых и красных гвоздик. Люди ловили их, поднимали над головой, подбадривали спортсменов. Одна из гвоздик упала к ногам Джулиано. Он поднял ее и встал во весь рост, размахивая рукой с зажатым в кулаке цветком.
А потом прожектора потухли, и поле и трибуны погрузились в темноту. Лишь видно было, как над темным четырехугольником пьяцца Санта-Кроче висят яркие июньские звезды да вспыхивают огоньки зажигалок и тлеют в темноте красными точками кончики сигарет.
А когда прожектора вспыхнули вновь, то на поле уже не было ни лошадей, ни бомбард, ни мушкетеров, ни почтенных граждан старой Флоренции, ни команд в смешных шароварах и рубашках. В центре круга друг против друга стояли вполне современные футболисты в белой и голубой форме. И вновь взметнулись над трибунами белые и голубые флаги, и над рядами пронесся клич болельщиков: «Аванти!» — «Вперед!»
Игра началась. Продолговатый мяч метался между игроками. Они быстро, на бегу передавали его руками друг другу, стремясь приземлить за чертой поля соперников, а противники старались отнять мяч, хватали мчащихся в их сторону футболистов за пояс, валили с ног, отнимали мяч и сами бросались в атаку. Атаковали голубые. Трибуны радостно гудели, аплодировали. Но что это? На поле вдруг произошла короткая стычка. Кто-то из неверно атакованных футболистов в белой рубашке ударил противника по лицу, тот ответил. К дерущимся бросился судья и тут же разнял их; игра продолжалась, но какая-то тревога вдруг повисла в воздухе. Прошло несколько минут, и снова белые футболки затеяли драку, и снова судья разнял дерущихся, но теперь уже каждый игровой эпизод сопровождался грубыми приемами, столкновениями, взаимными ударами. А через несколько минут игра прекратилась, футболисты обеих команд набросились друг на друга, на поле началась тяжелая мужская драка. И тут же над трибунами пронесся чей-то истошный крик: «Ребята, их подкупили! Это провокация!»
Трибуны оцепенели. Разом исчезли улыбки на лицах людей, в глазах появились настороженность, страх. И вдруг Джулиано увидел, как двумя рядами ниже один из тех хулиганов, кого он заприметил в толпе еще на углу улиц Борго деи Гречи и виа де Бенчи, начал толкать локтями своих соседей, потом пихать их ладонями в грудь. Один из соседей, почти мальчишка в голубой шапочке, что-то прокричал обидчику и бросился на него с кулаками. Началась драка. И тут же, словно по команде, и на этой и на других трибунах вспыхнули стычки. Люди дрались молча и свирепо, и все уже позабыли о футболе. Зрители с опаской смотрели на дерущихся. А в это время на поле творилось что-то невообразимое. Судья и несколько распорядителей тщетно пытались разнять дерущихся футболистов. Некоторые из игроков уже лежали на песке без сознания, в окровавленных белых и голубых футболках. Появились санитары с носилками.
Джулиано вскочил со своего места и тоже закричал: «Товарищи! Это провокация! Не поддавайтесь на провокацию правых!» И в это же время из громкоговорителей, прикрепленных на столбах вокруг трибун, прозвучал голос диктора: «Друзья, сохраняйте спокойствие! Не поддавайтесь на провокацию. Праздник будет продолжен! Друзья, сохраняйте спокойствие!» Футболисты ушли с поля, служители заравнивали песок, присыпали пятна крови. Драки стали затихать. Дружинники выводили с трибун одного за другим хулиганящих юнцов.
Через несколько минут матч снова начался. Ряды футболистов поредели, а из тех, кто продолжал игру, многие вышли с бинтовыми повязками, с наклейками пластыря. Зрители постепенно успокоились, и напряжение на трибунах спало. Но Джулиано понимал, что все это не кончится так просто, понимали это и распорядители праздника. Дружинники встали в проходах между рядами, заняли посты в воротах.
Новое волнение возникло на трибуне близ церкви Санта-Кроче. Там снова вспыхнула драка. Два молодых человека тузили друг друга на глазах сотен зрителей, но это уже никого не пугало. Люди улыбались: «Подерутся — устанут». Но произошло непредвиденное. Джулиано увидел, как слева, из-за церкви, цепочкой побежали полицейские. Их темные мундиры надвинулись на трибуну, по ней пронесся легкий вздох, и вдруг она стала молниеносно пустеть. Мелькали полицейские дубинку, мрачно сверкали на головах блюстителей порядка защитные прозрачные шлемы. Зрители в панике бежали прочь.
Джулиано негодовал: почему надо было избивать людей, ведь дружинники восстановили порядок, а для этих двух хулиганов вовсе не было необходимости вызывать два десятка полицейских.
В этот момент кто-то из футболистов подбежал к трибуне, на которой орудовали полицейские, и бросил в них горсть песка, потом это сделал второй футболист, третий. Джулиано увидел, как кто-то из нижних рядов трибуны, на которой сидел он сам, выскочил на поле и стал кидать в полицейских камнями, спрятанными до этого за пазухой. И снова из репродукторов донеслось: «Друзья! Сохраняйте спокойствие, не поддавайтесь на провокацию!» И вдруг трибуны замерли. Со стороны церкви Санта-Кроче зазвучали хлопки выстрелов, и по песку поля, по рядам трибун, калеча людей, запрыгали маленькие круглые бомбочки. Они шипели, вертелись, выплевывали в воздух клубы белого дыма, и тут же огромное газовое облако поползло над праздником, над полем, трибунами, крышами домов.
