Он только что сделал меня самой счастливой девушкой во вселенной.

      Он будет моим.

Улыбаясь как безумная, иду к столу в фойе.

      – Эмма, это ты?

      – Да, мам. – Восторг, охватывавший меня, когда я заходила, начинает тускнеть. Будут ли ее глаза наполнены слезами, когда она меня увидит, или будет улыбаться? Я сразу же пойму, как прошел ее прием.

      – Ты разбила еще одну часть моих очков? – Я могу дышать. Она не была бы такой веселой, если бы умирала.

      – Ха-ха. Ты обижаешь меня. – Я пялюсь на нее, изучаю ее движения, чтобы определить, изменятся ли они.

Она останавливается передо мной.

      – По твоей улыбке я могу догадаться, что у тебя свидание? И я в порядке. Как я тебе и говорила.

      – Неужели не осталось ничего святого? – Я заставляю себя наклониться к ней, нуждаясь в успокоении ее объятий, чтобы напомнить себе, она еще здесь. Рак не забирает ее у меня.

      – В тот день, когда я тебя родила, мы потеряли всю скромность в наших отношениях. – Она целует мой лоб и отступает от меня, удерживая мое лицо, схватив за нос.

      – Да, у меня свидание. – Вижу, как блестят ее глаза, у нее появляются ямочки, когда она дарит мне широкую улыбку.

      – Хочешь пройтись по магазинам?

      – Так же сильно, как удалить корневой канал без новокаина.

      – Клянусь, тебя подменили в роддоме.

      – Посмотри в зеркало.

      – Это единственное, что удерживает меня от возврата тебя твоим законным владельцам.

      – Я не собака.

      – Но такая же грациозная, как и она. – Наш стеб может длиться несколько дней. Это неизбежно.

      – Что еще за магазины? Кто пытается меня разорить? – шумит мой папа, обвивая маму своими руками.

      – Никто, пап. Мама пытается заставить меня истощить пластиковую карту, но я отказываюсь. Не хочу растратить свое наследство еще до того, как оно мне понадобится, чтобы отправить всех вас в дом престарелых, чтобы я смогла бродить по всему свету.

      – Спасибо, что думаешь о нас, дите мое. – Он не так уж и плох в сарказме. – Есть что-то конкретное, что ты хочешь на свой день рождения?

      – Нет, Люк. Ее пригласил Уильям. Вспомни, я предупреждала тебя. Завтра у нашей малышки первое свидание. – Я смотрю, как бледнеет папино лицо, пока он это переваривает…тяжело.

Он только кивает и сразу же выходит из комнаты.

      – Я так понимаю, его это сильно взволновало?

      – Эмма, он придет в себя. Ты же его принцесса.

      – Я не волнуюсь, мам. Если бы это был кто-то другой, а не Уильям, я бы задумалась о его чувствах…

      – Понимаю. – Мама подмигивает мне. – Он будет с нами заодно. Просто это тяжело. Он до сих пор видит в тебе маленькую девочку с косичками и поцарапанной коленкой. Он привык быть единственным мужчиной в твоей жизни.

      – Если это поможет ему почувствовать себя немного лучше, то прямо сейчас моя коленка разбита, я могу показать ему.

      – Эмма Николс, ты – сплошной беспорядок.

      – Я буду у себя в комнате.

      – Сделай домашнюю работу.

      Я, шутя отдаю ей честь, как будто она сержант-инструктор, а она шлепает меня по попе. Спешу в свою комнату и пишу сообщение моей лучшей подружке, Холли.

Я: У меня свидание. 

Холли: Кому ты заплатила? 

Я: Мило. Ты учишься. 

 Холли: С кем? 

Я: С Уильямом. 

 Холли: С Уильямом Джейкобсом? 

Я: ДА!!! 

Холли: Позвони мне!

      Так я и делаю. Будучи свидетелем моего шестилетнего обожания, она знает, что я чувствую. Почему первый вопрос, который мне задают, что я собираюсь надеть? Уильям видел, как меня рвало, когда я болела гриппом, видел меня с не расчесанными волосами, всю в грязи и все равно выбрал меня. Сомневаюсь, что мне следует надеть платье дебютантки.

      Ужин проходит в напряженной обстановке. Папа гоняет еду по тарелке, а мама делает все, чтобы предотвратить назревающую бурю, которая мелькает у него в глазах. Ее сочувствующие взгляды не успокаивают мою тревогу. Мой папа собирается передумать насчет моих свиданий. Я не предвижу их в ближайшем будущем. Я отталкиваю свое кресло назад и не замечаю, как оказываюсь на улице в беседке. В которой поженились мои родители. Мне не понятно беспокойство папы из-за Уильяма. Он знает его всю его жизнь, любит его, да и, кроме того, он должен начать доверять моему мнению.

      – Ты права, принцесса. Все это веские доводы. – Наверное, я возмущалась вслух. – Но позволь мне объяснить свою позицию до того, как ты продолжишь ругать меня.

Он кивает на сиденье рядом со мной, спрашивая разрешения, и я двигаюсь, чтобы освободить для него место.

      – Папа, разве я сделала что-то, что заставляет тебя сомневаться во мне?

      – Нет, Эмма. Также, как и Уильям. Это просто проблема отцов. Знаю, мы тебе рассказывали нашу историю. Были некоторые моменты, которые мы опустили. Не были уверены, что ты достаточно взрослая.

      – Несчастные влюбленные, лучшие друзья, рак мамы. У вас была большая ссора, разрыв, мама уехала в Нью-Йорк, профессионально танцевала, но она осознала, что любит тебя, и поэтому вновь вернулась к тебе.

      – Это версия с кратким изложением. Между мной и тобой всегда была особая связь. Ты - моя принцесса, моя крошка, не важно, сколько лет тебе исполнилось. Я до конца жизни буду думать о тебе, как о моей малышке.

      – Знаю, и я люблю тебя. Что тебя беспокоит? Ты думаешь, что я не буду больше любить тебя?

      – Не совсем. Просто тяжело видеть, как ты взрослеешь, зная, что ты совершишь ошибки. Это неизбежно. Тебе причинят боль…не обязательно Уильям, но в какой-то момент вы, ребята, поссоритесь. Мой инстинкт – защищать тебя от страданий, но я знаю, что должен позволить тебе прочувствовать их, даже если это противоречит всему, кем я являюсь.

      – Расскажи мне не сжатую версию про тебя и маму.

      – Ты уже знаешь, мы были соседями. Не помню, чтобы ее когда-то не было в моей жизни. В моем сердце. Итак, когда твои бабушка и дедушка были убиты, ей было только семнадцать. Я учился в университете, но в те выходные был дома. Это был ее выпускной вечер, но она назло не пригласила меня.