– А меня тебе нужно было защищать? Любить было недостаточно?

– Любить тебя было моим смыслом. Моей судьбой. Защищать тебя было естественным инстинктом, но я делал это неправильно. Следовало обнимать тебя вместо того, чтобы прятать и ограждать. Некоторые уроки необходимо учить на собственном опыте, а я пытался уберечь тебя от этого. Пытался заставить тебя увидеть, что, как я думаю, приемлемо. А ты старалась заставить меня поверить, что правильно то, как видишь ты. Вот такая у нас была неразбериха.

– Красота с уродством.

– Не думаю, что мы были уродливы, может, сбившимися с правильного курса, но что-то настолько чистое и настоящее, что было между нами, не может быть уродливым.

– Что случилось вчера?

– Я несколько месяцев работал над этим делом. Меня привлекли к нему, чтобы дать более точную оценку подозреваемым - Брайану и Сету Гэри. Оказалось, они занялись продажей метамфетамина. – Эмма явно потрясена, не знаю, почему ее удивляет то, чем они занимались. – Ага, это тебе не единороги и горшочки с золотом, малышка.

– Знаю. - Но это не так.

– Вот, мы и разработали спецоперацию с внедрением подставного агента, месяцы наблюдений и планирования. Вчера мы их поймали. Мы не ожидали, что они начнут стрелять. Сет был ранен первым; наш сержант прикрывал нас и выстрелил. Выскочил обкуренный Брайан, стрелял наугад, отказываясь сдаться. Он попал в свою цель.

– Тебя?

– Меня. Я был ранен, но открыл ответный огонь и попал по своей цели. Металлический трейлер загорелся, а я оказался на операционном столе. - Брайан погиб от своих же злодеяний, но не хочу, чтобы она знала эту сторону моей работы. Не хочу, чтобы страх определял ее выбор.

– Тебе нравится быть полицейским?

– Да. Расскажи мне о себе.

– Я поехала в Нью-Йорк, университет дал свое согласие, чтобы я завершила свой последний год дистанционно.

– Мне следовало догадаться. Ты терпеть не могла этот город. - Как я мог упустить очевидное?

– И до сих пор не могу. Я перевелась в магистратуру в Вашингтонский университет.

– Ты сделала это. Университет номер три.

– Ты помнишь?

– Обо всём, Эмма. Я не смог бы забыть, если бы и захотел, а я и не хочу.

– Я закончила магистратуру и устроилась работать в агентство, занимающимся международными усыновлениями, мой приоритет - однополые пары.

– Рад, что ты последовала за своей мечтой.

– Да, но путешествие было одиноким.

– Что, никаких поклонников? – закидываю я удочку в надежде, что она клюнет.

– Нет. И друзей тоже. Знакомые ... я старалась поддерживать свою жизнь в порядке, никакого постороннего вмешательства, никакой эмоциональной привязанности.

– Ты счастлива?

– Мне нравится то, чем я занимаюсь.

– Я не об этом спрашивал.

– Нет, думаю, нет. Мне чего-то не хватает.

– Чего? – Я вижу, как она вытирает свои руки о брюки, закрывает глаза, делает вдох.

– Тебя.

– Малышка, я прямо перед тобой. Я был здесь и ждал.

Глава 47

Эмма

Он действительно сказал это? Внезапно я прихожу в себя, головокружение из-за событий последних двадцати четырех часов исчезает. Слёзы струятся по моему лицу, когда в памяти всплывает каждое мгновение из нашего прошлого, каждая ласка, каждый поцелуй, каждое воспоминание, которые я перевозила с собой.

– Ты серьёзно? Вот так просто прощаешь меня?

– Простил и забыл, Эмс. Мы так много потеряли, но важно то, что мы сохранили - нашу любовь.

– Как-то всё просто получается.

– Просто тебе нравится всё усложнять. - Он притягивает меня ближе. - Возвращайся домой. Возвращайся домой ко мне.

– У меня работа. - В моей голове всплывают детали, я хочу вернуться, но как мне это сделать?

– Уволься.

– Мне нужно упаковать свои вещи. Это куча организационных моментов. - Я хочу вернуться, но смогу ли?

– Я разберусь с этим. - Мой папа застает врасплох нас обоих.

– Как?

– Отправь e-mail, почтового голубя, позвони своему начальнику, мне не важно. Сделай это. А я улажу всё с твоей квартирой, оплачу всё, что потребуется ... если это будет значить, что ты возвращаешься домой.

– Папочка. - Я обожаю этих двух мужчин, их вмешательство, их чрезмерное стремление во всём, что затрагивает меня, но я признаю существование проблемы. Я позволила ей влиять на свои решения. Я позволила им справляться с самым трудным вместо меня.

– Я сделаю это. - Мой голос четкий. Не время для сомнений. - У тебя же будет какое-то время, чтобы передохнуть. – Я смотрю на Уилла. - Поехали вместе со мной в Сиэтл, позволь мне довести дела до конца. – Поворачиваюсь к папе. - А потом ты сможешь вызвать грузчиков, и я перееду обратно.

Оба удивлены моим настроем, моей решительностью.

– Идет, - говорит Уилл.

– Согласен, - присоединяется мой папа.

– Ты можешь дать нам несколько минут? - Я смотрю на папу. Я должна убедиться.

Он уходит, и, как только двери закрываются, я поворачиваюсь к мальчику, который до сих пор мой самый лучший друг, мальчику, который никогда не вводил меня в заблуждение, мальчику, превратившегося в мужчину, в которого я по-прежнему влюблена.

– Будь уверен. У меня такое чувство, будто мы за пару часов решили так много всего. Не хочу больше никаких сожалений в твоей жизни.

– Единственное, о чём я могу пожалеть, это если позволю тебе снова уйти. Один раз я это допустил, но сделать это вновь я не смогу.

– Решено. Я возвращаюсь домой.

– Ко мне.

– Всегда к тебе.

– Однажды я собираюсь жениться на тебе, Эмма Николс.

– Однажды я позволю тебе, Уильям Джейкобс.

– Я люблю тебя.

– И я. - Я любила его, сколько себя помню, но сейчас даже сильнее. Любовь изменилась. Она очищающая. Освобождающая. Настоящая. Ощущение дружбы было потеряно после того, как умерла бабушка. И в данную минуту это чувство всепоглощающее, и пока я буду держаться за него, я всегда найду свою дорогу.

***

– Итак, ты будешь здесь на время всех мероприятий? Ты действительно переезжаешь домой?

– Холли, в тысячный раз говорю «да» на все вопросы.

– Лучший свадебный подарок.

– Замечательно, так как я не планировала его покупать. – Я подмигиваю ей и продолжаю потягивать свой гадский коктейль.

– Всё ещё не лучше? - Она смеется над моими гримасами, которые я корчу, пока пью.

– Нет, но за четырнадцать долларов и двадцать пять центов я выпью это дерьмо. - Она дотягивается и пробуют мой коктейль.

– Он тошнотворный. Что за хрень ты заказала? – Ее рвотные движения привлекают внимание каждого посетителя в баре.

– «Мятно-огуречный весенний коктейль». - Звучит освежающе, но это не так.

– Они не ополоснули эту фигню. Сорвали прямо с грядки и бросили в твой бокал.

Ее описание, насколько ужасен вкус моего напитка, не помогает мне давится им.

– На самом деле, Эмс, он противный.

– Я в курсе, Холс. - Делаю очередную глоток, просто чтобы доказать.

– Грязный анилингус. Вот как бы я назвала этот коктейль.

Я пялюсь на неё, открыв рот. - У тебя, подруга, проблемы.

– Знаю. - Она пожимает плечами. - Когда вы собираетесь в Сиэтл?

– Мы уезжаем завтра. Пришлось подождать медицинского освидетельствования. У меня несколько дел, которые нужно передать, и еще нужно провести последний семинар.

– Не могу поверить.

– Иногда я и сама не верю. Имею в виду, прошло три года, а такое ощущение, что ничего не изменилось.

– О, изменилось многое. Но вы же Эмс и Уилл.

– И?

– Что значит - чему быть, того не миновать.

– Как ты и Энди?

– Видимо. Когда мы только начали встречаться, я не была уверена. У меня не было такой истории, как у вас. Но после второго курса я поняла, что, будучи вдали от него, я несчастна, а если я несчастна, то никакая моя мечта не имела значения.

Подношу свой «грязный-анилингус» к ее пиву, и мы чокаемся. - За нас!