Не обращая внимания на насмешки однокашников, Юрка легко мог помочь любому решить сложнейшую задачу или теорему. Даже ребятам из старших классов неоднократно помогал. Запросто задания класс за девятый делал, в то время как мы еще в седьмом учились, – просто потому, что интересно ему было. И не из-под родительской палки, а по-настоящему. Эта неординарность и необыкновенная живость ума определили дальнейший жизненный путь моего товарища.

Школа с золотой медалью, затем ТИХМ[2] – с красным дипломом, естественно. А вот поискать для себя интересную работу решил Юрка в Северной столице. Я поначалу помог ему снять недорогую, но вполне приличную комнату на Ваське[3]. Затем Бот довольно быстро устроился каким-то компьютерным специалистом в одно из многочисленных питерских ООО, на приличную, по его словам, зарплату. Вроде как все у него в жизни сложилось хорошо, и я был искренне рад, что наша дружба с годами не только не исчерпала себя, но и окрепла.

Вот и сейчас звонил я именно ему. Некоторое время в трубке раздавались лишь гудки, а затем звук оборвался, и из динамика послышался радостный голос моего друга:

– Сколько лет, сколько зим! Лесной, здорово! Смотрю, с питерского номера звонишь. Валерка, ты чего, приехал?!

Лесной – это мое еще детское прозвище, которое закрепилось за мной со школьных лет так же прочно, как Бот за Юркой. Образовано оно было от моей фамилии: Залесский. Просто и логично. Понятно же, что называть меня в школе Валерием Михайловичем никто не собирался. Так по сей день и осталось. Кстати сказать, даже моим радиопозывным в нашей спецгруппе всегда и неизменно оставался именно «Лесной».

– Привет, дружище! Ты, как всегда, гениально логичен! – беззлобно съязвил я. – Рад слышать тебя. Когда увидимся?

– Да могу хоть сейчас подъехать, раз такое дело. Ты дома? – на всякий случай уточнил мой легкий на подъем товарищ.

– Дома. Подъезжай, конечно!

– Договорились. Валера, может и к столу захватить чего-нибудь за встречу? – предусмотрительно поинтересовался Юрка.

– Не помешает. А то в магазинах не продают уже… Не чаем же встречаться будем! – снова иронизировал я. В трубке раздался короткий согласный смешок, а затем Бот отключился. Я отложил мобильный и только теперь вспомнил о моем давно отключенном и уже остывшем чайнике.

Очевидно, Бот соберется быстро. Да и ехать по пустым ночным дорогам недолго. Никаких пробок к такому времени быть не должно. Думаю, такси он уже вызвал, так что через часок можно ждать. А раз так, стоило бы занять себя чем-нибудь. Все же, наконец, заварив себе крепкий чай, я направился в комнату, где находилось мое домашнее рабочее место.

Чай оказался довольно неплохим. Устроившись поудобнее, я подключил модем и запустил объект нередких Юркиных насмешек – мой древний и допотопный, по его мнению, компьютер. Для меня главным в технике всегда было то, работает она или нет. Остальное не имело никакого значения. Новая она, старая – неважно. Когда компьютер загрузился, по привычке я кликнул мышкой на ярлык браузера на рабочем столе. Сайт «Молодая гвардия», посвященный героям Краснодона, посещался мною довольно часто. Сегодняшний вечер исключением не стал. Биографии, сохранившиеся документы, свидетельства очевидцев, фотографии, с которых на меня смотрели совсем юные, радостью светящиеся лица, описание подвига этих ребят, нечеловеческих мучений, которые им пришлось пережить, и гибели – все это производило на меня неизгладимое впечатление. В который раз я вспомнил свой самый первый бой. Бой, к которому меня неплохо подготовили в учебке спецназа. Бой, где рядом были товарищи из моей группы, чуть ли не каждый со званием не ниже мастера спорта, профессионалы ГРУ. И то непередаваемое чувство страха, животного ужаса, в которое приводят любого нормального человека свист пуль над головой, грохот взрывающихся рядом мин и снарядов. Ощущение витающей повсюду смерти, невидимым гигантским прессом давящее на подсознание. Мне приходилось выполнять боевые задачи в тылу врага. Непростые ощущения. Это когда у взрослых подготовленных спецов иногда волосы на голове встают дыбом и в жилах стынет кровь. Это когда даже один неправильный вдох может стать последним для всей группы, а невидимая глазу опасность постоянно, тяжело и четко ощущается каждой клеточкой всегда напряженного тела.

Вспоминая все это, я вновь и вновь безуспешно пытался ответить на один и тот же вопрос. Какими качествами должен обладать подросток шестнадцати-семнадцати лет, чтобы создать подпольную организацию и вести успешные боевые действия в тылу врага?

В тылу армии, которая менее чем за один месяц полностью захватила Польшу, практически за такой же период – Францию. Удивительны не только профессионализм и хладнокровие, с которыми ребята осуществляли свои операции. Сколько же сил, сколько воли к победе, сколько чести было у молодых совсем мальчишек и девчонок, если они так самоотверженно и отважно боролись за свою страну? И почему же мощнейшая на тот момент армия в мире так и не смогла подчинить себе или сломать группу советских детей старшего школьного возраста? Ни пропагандой, ни устрашением, ни чудовищными пытками или казнью. Никак.

Именно в таких размышлениях и застало меня звонкое пиликанье домофона. Ожидание пролетело незаметно, а потому от неожиданности я даже вздрогнул. Оказавшись в коридоре, молча нажал на кнопку, повесил трубку на место и сразу же открыл входную дверь. Через мгновение передо мной стоял радостный, широко улыбающийся Бот – такой же всклокоченный, как и всегда. С нашей последней встречи Овечкин ничуть не изменился.

– Валерка! Здорово, друг! С приездом! – прогорланил он. Думаю, соседи могли простить нам столь шумное приветствие – давненько мы с ним не виделись.

– Привет, Юрец! – так же радостно воскликнул я, и мы обменялись традиционным рукопожатием, а после – дружескими хлопками по плечам. – Давай проходи, не стесняйся! Тапочки помнишь где?

– Конечно. Доставай пока, – Бот протянул мне продуктовый пакет, в котором позвякивали друг о друга две большие стеклянные бутылки, а сам принялся разуваться.

– Ого, нехило! Вижу, настроен ты решительно! – констатировал я, взвесив пакет в руке, и поставил одну бутылку с крепким алкоголем на стол, а вторую убрал в холодильник. Впрочем, ненадолго, судя по нашему настроению.

– Так ты же и научил, между прочим! «Пошлешь дурака за бутылкой, он одну и принесет». Чья поговорка? – иронично заметил Бот и, быстро освоившись, прошел следом за мной на кухню. Целенаправленно подойдя к моему кухонному шкафчику, он по-хозяйски извлек оттуда две стеклянные стопочки.

Посмеиваясь, я кивнул. Поговорка и впрямь была моя, тут и не поспоришь. Да и ничего против такого добротного подхода к встрече я не имел. Достав из холодильника салаты, наскоро порезал хлеб, сыр и колбасу, и теперь к нашей дружеской трапезе все было готово. Овечкин уже открыл бутылку, с присущей ему математической точностью наполнил стопки и, отсалютовав мне, торжественно произнес:

– Давай, Валерка. За приезд, за встречу!

После традиционного глубокого выдоха мы выпили махом содержимое стопок – до дна, пренебрежительно поморщились и тут же закусили.

– Ты как, в отпуск или в запас уже? – после короткой паузы поинтересовался мой товарищ, собирая импровизированный бутерброд из нарезки и вопросительно поглядывая на меня.

– Все, Юрок, насовсем, уволен. Встречай молодого пенсионера! – весело ответил я.

– Класс! Наконец-то! Навоевался, значит. Ну, ничего, пенсионер, бездельем на гражданке маяться не будешь. На работу мы тебя и здесь быстро устроим. Да даже в нашу фирму можно, начальником охраны.

Что скажешь? Согласен? – как обычно, сходу все решив, спросил Бот, вновь наполняя наши стопки.

– Погоди, предприимчивый ты наш. Посмотрим. Я ж только с поезда, еще даже сумку не разобрал – дай с дороги отдышаться хотя бы. Сам-то рассказывай, как она, жизнь гражданская? Что нового? И между первой и второй, как говорится… Давай за все хорошее! – я протянул руку за стопкой, мы символично чокнулись, снова выпили и закусили.