Уже вернувшись в Тарханы, Мишель стал много думать. Кто он и зачем появился на свет? Кем были его предки? Кем он был сам? Лишённый возможности развлекаться обычными забавами детей, он начал искать их в самом себе. Воображение стало для него новой игрушкой… Говорят, ранняя страсть означает душу, которая будет любить изящные искусства, что в такой душе много музыки. У него вообще с шестилетнего возраста обнаружилась страстная наклонность к мечтательности, влечение ко всему героическому, величавому, бурному. Однажды он подошёл к своей бабушке и, чем-то сильно обеспокоенный, прямо спросил её:

– Бабушка, милая, расскажи мне всё о моих родителях, о моих прадедах – я должен знать всё.

– Ты уверен, мой дорогой мальчик, что хочешь знать всё? – нахмурилась Елизавета Алексеевна.

– Да, бабуля, я хочу знать всё.

– И с какого места ты хочешь услышать, милый? – бабушке явно не хотелось ворошить прошлого.

– С самого начала, – уже спокойно ответил он.

– Хорошо, мон шер, видно пришло время – садись и слушай, я расскажу тебе всё, что знаю, – сказала она, поудобнее устраиваясь в глубоком кресле. – Род Лермонтовых, – начала бабушка издалека, – по предположению имел шотландские корни и восходил к некоему барду-пророку Томасу Лермонту Так рассказывал твой отец, хотя это никем не доказано. Известно, что предок твой – ротмистр русского рейтарского строя Юрий Лермонт погиб при осаде Смоленска ещё в семнадцатом веке. Сохранились документы относительно твоего прадеда – Юрия Петровича Лермонтова, воспитанника шляхетского кадетского корпуса, – я их видела. В то время род Лермонтовых ещё пользовался благосостоянием, – грустно улыбнулась бабушка, – захудалость началась ближе ко времени твоего отца, Мишенька.

– А кто был мой отец? – перебил бабушку внук. – Ты никогда о нём не рассказывала, будто его и нет вовсе. Если он жив, почему не навещает меня?

– Всё по порядку, мон шер, не спеши, я всё тебе расскажу, раз уж начала, – она внимательно посмотрела в глаза внуку и продолжила: – Твой отец жив, но я запретила ему встречаться с тобой – таков наш уговор.

– Какой уговор?

– Мы условились с ним, что он не будет искать с тобой встреч, пока тебе не исполнится шестнадцать лет – так мы договорились.

– Но почему?

– Хорошо, – слушай, вздохнула бабушка, – ты уже большой мальчик и должен понять всё правильно. Твой отец Юрий Петрович слыл редким красавцем и был прекрасно сложен – этого у него не отнять. В этом смысле слова его можно было назвать изящным мужчиной твоя мама сразу же влюбилась в него, как только увидела. Поначалу он казался мне добрым, хотя и ужасно вспыльчивым. К тому же был ужасным повесой, – она задумалась на какое-то время, будто вытягивая что-то из своей памяти, потом, смахнув слезу, продолжила: – Я была против их брака. Но перед женитьбой он, как мне казалось, переменился и даже вышел в отставку в чине пехотного капитана. У него было две сестры, проживавшие в Москве, но после свадьбы он с твоей мамой поселился в нашей усадьбе в Тарханах. Однако рожать свою молодую жену, твою маменьку, он повёз в Москву. Дочь моя не отличалась крепким здоровьем, а в Москве можно было рассчитывать на помощь более опытных врачей… Там ты и родился в доме как раз напротив Красных Ворот – я тебе показывала, когда мы последний раз бывали в Москве.

Мишель слушал, не перебивая. Он будто окунался в некое таинство, доселе ему неизвестное. А Елизавета Алексеевна продолжала свой рассказ, будто вслух размышляя о превратностях судьбы и о так рано ушедшей из жизни единственной дочери.

– Отец твой хотел назвать тебя Петром, чтобы ты был Петром Юрьевичем, как дед твоего отца, но я настояла, чтобы тебя назвали Михаилом – в память о моём деде… Тебе нравится твоё имя, мон шер?

– Нравится, – рассеяно ответил Мишель, будто его мысли были где-то далеко.

– Я даже в честь тебя назвала новое село в семи верстах от наших Тархан – Михайловское.

– Да, я знаю, ты мне говорила, – ещё больше погрустнел он. Но почему отец после смерти маменьки так больше и не вернулся к нам?

– Твой отец быстро охладел к твоей маме, стал невыдержанным, на её глазах заводил шашни с гувернанткой немкой Сесильей – я её потом выгнала прочь, не гнушался и дворовыми девками… А однажды, когда мы возвращались в экипаже от соседей Головиных, твоя мама стала упрекать его в этом. И тогда он ударил её по лицу, ударил при мне, – бабушка всё больше распалялась. – Могу представить, что было, когда они оставались одни. Это впоследствии и послужило поводом к тому невыносимому положению, которое установилось в нашей семье. От этого с невероятной быстротой развилась болезнь твоей маменьки, которая перешла скоро в чахотку и свела её в могилу, – Елизавета Алексеевна не выдержала и расплакалась.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.