Но Макар не знал, из какого он сделан теста и на что способен ради своей цели, за это спасибо Арсению, ведь именно он держал все в секрете.

Настало время валить отсюда.

***

- Ты плохой злодей! - закричал кто-то и ударил несостоявшегося убийцу костылем.

Попов ошарашено посмотрел в сторону своего спасителя, и какого было его удивление, когда он увидел рядом разозленную Оленьку, стоящую на двух костылях. Растерявшись,

Владимир отпрянул от Арсения, ведь из-за крика девчушки был разбужен медперсонал, который, по всей видимости, послал разобраться в криках охранника, о чем говорили тяжелые быстрые шаги, доносящиеся из коридора.

Сматернувшись, Влад отбросил нож в сторону и выбежал из палаты, слишком стремительно, как последний трус. Догнал ли его охранник, или этот прохвост смылся – сейчас для брюнета не так уж и важно. Он просто неверящим взглядом смотрел на Олю, которой было очень сложно опираться на костыли, но она все равно улыбалась мужчине, чувствуя несомненную гордость. Арсений осторожно похлопал ладонью по кровати, приглашая девочку присесть. Та сразу же приняла это предложение и заняла место рядом с Поповым.

- Ты как себя чувствуешь? – Оленька ручкой приобняла голубоглазого и гладила его по спине, своеобразно успокаивая.

Арсений повернулся к этой маленькой девчушке. Вы не поверите, какую благодарность брюнет сейчас испытывал в ее адрес, и даже не за то, что он сейчас жив, а за то, что она помогла ему осознать, для кого он живет.

- А ты знаешь, - Попов включил необычный тон для своего голоса, который заставил девочку рассмеяться, - у меня же есть радость для сердечка.

- Я знала, что есть, это до вас, взрослых, все долго доходит, - с видом всезнайки ответила Оля, которой показалось, что именно она сейчас сморит на Сеню сверху вниз. - Может, вы слишком длинные?

Арсений не удержался и хохотнул от такого умозаключения. Сравнение девочки заставило его вспомнить уж точно длинного юношу. В голове поселился теперь новый вопрос – а до него дошло? И должно ли дойти? А, собственно говоря, что до меня дошло? И до него, спрашивается, что же должно дойти?

Пока он перебирал вереницу весьма странных вопросов, в палату прибежала медсестра и врач-психолог. Одна все спрашивала о самочувствии, а другой, в свою очередь, твердил, что нужно сделать повторное обследование на стрессоустойчивость.

Девочку отвели в свою палату, говоря о том, что скоро ее будут выписывать и завтра приедет мама. От этих слов у Попова больно дернуло в груди, но не более. Похоже, он, наконец, научился жить без тех, о ком не будет вестей о погоде или здоровье.

Тем более Арсений давно для себя осознал, что нервный срыв случился не из-за его ужасающего прошлого, а из-за боязни за одного долговязого парня, чью смерть Попов не переживет. Но тот сейчас в тюрьме, а руки Макара туда не дотянутся. Грызло больше всего одно – неужели Матвиенко все же предал его? И где он вообще сейчас.

Но несмотря на бесчисленное количество доводов разума, создающего все новые сюжеты, Арсений с горем пополам, но все же нашел в себе внутренние силы, чтобы пройти этот дурацкий тест.

Состояние значительно улучшилось, но не пришло в норму окончательно, по словам доктора. Попов кивнул, сделал вид, что услышал этого старого врача, а затем предпринял парочку провальных попыток в просьбах дать ему выписку.

Когда дверь палаты захлопнулась, оповещая о том, что Арсений остался здесь снова один, то он вновь принялся разгребать все свои домыслы.

Самой волнительной и вызывающей непонятный трепет в груди была мысль о его чувствах к Антону. Первые десять минут он отнекивался от иных чувств, разве что кроме очень сильно дружеских, потом еще развел целую демагогию о том, в каких он находится глубоких заблуждениях, неожиданно признал себя лжецом своего разума и сердца, но после свел все самокопания к дружбе. И только под утро, прокляв солнце, когда в его голове успели пронестись все моменты, связанные с зеленоглазым парнем, Арсений окончательно сознался себе в том, что, да, Шастун – радость для его сердечка.

***

Некоторые люди всю свою жизнь ведут внутреннюю борьбу, сражаясь с демонами внутри себя. Порой они перекрывают им дыхание, дотошно пытаясь заставлять их делать совершенно противоположные дела тому порядку вещей, который устанавливался в душе человека. Они вынуждены бороться с этим в одиночестве. Это ломает.

Другие же сражаются вне себя, с реально существующими проблемами и врагами. На их поле битвы вмешиваются другие люди, и вся борьба становится коллективной. Многоходовые комбинации, постоянное ощущение чей-то неприязни, мания преследования, оглядки, неизведанность. Это ломает тоже.

И я не знаю, что из этого хуже.

- Алло, Влад, ты припугнул Попова? - строгий голос отца сейчас звучал для парня как смертный приговор, ведь больше всего на свете он боялся оплошать перед ним, не оправдать всех ожиданий. Он и впрямь искренне хотел, чтобы им гордились, и вот сейчас

Владислав даже не знал, что ответить на такой вопрос. Вроде бы на лице Арсения отражалась гримаса страха, но в тоже время он не успел сказать мужчине, что Антона заразили смертоносной болезнью. Нерешительность пробралась к нему слишком незаметно и успела опутать Влада собою с ног до головы. - Ты чего, оглох там? Я тебя в Москве для чего оставил, а сам торчу в Омске?

Значительно замешкавшись, парень решил, что сейчас самый подходящий вариант - это спонтанная ложь.

- Да, наверное, он еще от такой новости проваляется в больнице месяц, это точно, - пробубнил Влад, молясь всем своим богам, чтобы эти слова принялись за чистую монету.

На том конце провода послышался тяжелый выдох, отчего парень закусил губу, выжидая ответной реакции на свое вранье.

- Я тебе не очень верю, но придется твои слова принять за факт, ведь проверить я этого не смогу. У меня еще своих забот сейчас хватает. Этот Матвиенко оказался слишком хладнокровен, его, похоже, не очень задела измена Сони, а сейчас он едет к дому Решки. Не хватало еще, чтобы он до правды докопался, тогда конец всем моим планам придет. Ладно, не могу говорить, до скорого.

Послышались гудки, оповещающие о конце телефонного разговора.

Влад, чертыхнувшись, пнул камень, раздумывая, как же нанести повторный визит Попову, чтобы раздавить его словами о том, что этот некий Шастун якобы заражен смертоносной болезнью, а если быть точнее, его заразили специально, причем, люди Макара.

В том, что нужно посетить больницу еще раз, парень был просто уверен на все сто процентов, вот только его повторно туда никто не пустит, после того, как из-за него охраннику понадобилась медицинская помощь. А что, понаберут на работу дряхлых старичков, которые после небольшой пробежки сразу на носилки валятся. Но нужно отдать ему должное хотя бы за попытку задержания, пусть и провальную.

- Так, - Влад решил озвучить свой дальнейший план действий вслух, надеясь, что так все встанет на свои места, и посмотрел на солнце, которое только вставало из-за горизонта, окрашивая черное небо светлыми красками, - сегодня вечером нужно будет пробраться в больницу снова и сказать Попову эти треклятые слова.

Влад кивнул себе и решил действовать именно по такому сценарию.

Пока сын обдумывал свои действия, отец, уповая на благосклонность фортуны, отправился хвостом за Матвиенко, прихватив с собой за компанию парочку громил, чтобы держать ситуацию под своим железным контролем.

***

Брови Сережи неустанно находились в приподнятом состоянии от нескончаемого удивления. Во-первых, этот сопляк водит дорогущую машину, во-вторых, делает он это очень хорошо, в-третьих, этот сопляк вообще водит! Почему-то Матвиенко сейчас не хотелось думать о том, что этот мальчишка мог быть подослан Макаром. И это, скорее всего, из-за того, что он подметил небольшое сходство его внешности с Арсением. Глаза очень были похожи, да и у тети Светы они тоже были голубые. Весьма сомнительные аргументы в пользу положительного расклада дел, но выбирать не приходилось.