- Тох, - пребывая в неверии, позвал голубоглазый, - ты хотел чуда? - Арсений начал легонько кивать головой, не переставая. Шаст свел брови к переносице и резко кивнул. Что от него хотят, шатен не понимал вообще и от того в конец растерялся.
- Оно произошло! - Попов хлопнул в ладоши от нескрываемой радости, подтверждением которой стала улыбка во все тридцать два. - Нам заказали синий лотос, - он сделал специальную паузу, которая обычно всех бесит, - весь бутон, прикинь!
Ну, а теперь время ахуевания для Шастуна. Тот все сделал - и воздухом подавился, и алфавит забыл, и моргать разучился, и дышал через раз.
- Да ну тебя, - еле слышно пролепетал Антон, присаживаясь обратно на диван, - быть не может, у кого такие деньги? - Шастун посмотрел в глаза напротив, но, увидев точно такое же замешательство в них, резко опустил взгляд в пол.
Да уже и неважно, у кого такие деньги. Главное - скоро они будут у них в руках. И в голове у обоих парней промелькнула лишь одна мысль: “…винишка бы.”
Антон поднял взгляд на Арсения. Арсений опустил взгляд на Антона. И по одному только взору было ясно - сейчас отметят.
Комментарий к Глава 1
Ребят, начинать мне всегда сложно. Дальше будет более годно. Надеюсь на ваши отзывы с тапками))
* опий-сырца - это наркотик, его сленговое название жмых, если его намочишь, то из этого наркотика не выйдет.
========== Глава 2 ==========
Снова эти ряды удушающих разношерстных многоэтажек Москвы. Кто-нибудь, сожгите этот город снова и не воздвигайте такого величия больше.
Пусть огнем горят эти комфортабельные укомплектованные мирки, платить за которые жителям просто придется добротную часть своей жизни.
И тогда Шастун посмеется, от всей души посмеется над этими птенчиками, выпавшими из тесных московских гнезд. Это забавно: они сначала свято верят в свое место под столичным солнцем, а затем под его же лучами лишаются этого осознания.
И Попов знал, что лишь в этом случае каждый проповедник морали, толкающий речь с экрана телевизора, заткнет свою пасть и начнет делать то, что в свете софитов глубоко ненавидел.
Всегда легко говорить, имея крышу над головой и запихивая черную икру себе в глотку.
Антон фыркнул и отвернулся от окна машины.
Даже если это место не будет гореть, он все равно отчаянно хочет увидеть людей, горящих в адском пламени. Нет, не всех, конечно. Ему не нужна поголовщина - ни к чему она.
Арс, - тихо позвал своего товарища зеленоглазый, но тот даже бровью не повел, - Арсений, - уже значительно громче, но, по-видимому, недостаточно для его внимания. Шастун повернулся всем корпусом к Попову, дабы казаться более внушительным.
- Арсений Сергеевич, разрешите доебаться! - поставив руку в армейскую позицию, к виску, вскрикнул Шастун.
Попов качнул головой, в очередной раз удивляясь ребячеству этого парнишки. Вот вроде взрослый мальчик, но нет, детство временами ударяет в буйную головушку, пятой точке покоя не давая.
Левой рукой брюнет схватил запястье Антона и протянул ладонь от виска к магнитофону.
Видимо, здесь не только Шастун решил вспомнить беззаботные детские годы.
Бесцеремонно распоряжаясь рукой обладателя зеленых глаз, Арсений нажал исхудалыми пальцами пару-тройку кнопок.
Ведомый даже не думал протестовать, вырываться или говорить что-то по этому поводу. И все не из-за того, что это Попов и любое сопротивление здесь бесполезно, вовсе нет. А только лишь потому, что за все то время, что они знакомы с Арсением, между ними установилась штука поважнее всяких там ваших антивирусов и обновлений, - вещь с затертым названием доверие, такое естественное и правильное для них.
Шастун только спокойно смотрел на ладонь Арсения, накрывающую его собственную. И на этом все.
Кажется, он даже упустил момент, когда Попов освободил левую руку от управления машиной, высунув ее в открытое окно, активно размахивая в воздухе, а правую поднял практически до потолка салона, прямо вместе с ладонью Шастуна, двигая их руками в такт музыке.
Антон только сейчас прислушался к громкому звуку из колонок, который, по сути, сам и запустил. Но тут же сразу обратил все свое внимание на активно поющего Арсения.
- Я заявляю на весь мир таким томным тоном, нет никого на свете круче, чем мы с Антоном!
Ну, этот человек отрывается по полной, что тут скажешь.
Подхватив задорность момента, Шастун начал подпевать словам песни, так же слегка пританцовывая, решив забить на то, что Арсений только лишь подпер руль своим коленом, а так вообще-то и до аварии не далеко.
Но в этом авто никого ничего не волновало. Молодость, наверное, берет свое.
Шастун широко улыбнулся сквозь собственное пение. Негативная атмосфера улетучилась, оставляя место для приятных моментов.
А они ведь так и ни капли не выпили. Сначала хотели, конечно, но потом вспомнили, как Антон пришел домой до белок пьяный и после слов “А мне похуй, куда ты меня положишь, хоть на помойку снеси, мне поебать!” в прямом смысле слова распластался прямо на полу. Это было прекрасным комплиментом их дому.
Арсений аккуратно подложил ему подушку под голову и укрыл одеялом. Нести в кровать было не вариантом, ибо Шастун сломал себе ногу, а болевой порог русоволосого был уж очень сильно низкий, а от обезболивающего Антон напрочь отказывался.
Так вот, он, стоя на четвереньках, на утро разбудил Арсения своими криками в духе: “Попов, блять, свет вруби - я с кровати слезть не могу”.
А он, на минуточку, так и прибывал на полу.
И после этого случая по обоюдному согласию решено было больше не пить во избежание сомнительных ситуаций, подрывающих моральное здоровье Антона.
Они так и доехали, веселясь и подпевая любимым песням, до нужной им многоэтажки, в которой находится их квартирка. Вот только когда они проезжали неподалеку Красной площади, Попов расцепил их руки и указал на кирпичные алые стены, напоминая Антону, как лет пять назад они написали на ней кучу всего непристойного. Самое каверзное было, конечно же, “пися”.
Да и вообще, они могут и не такое нарыть в памяти.
***
- Дом, милый дом! - упоенно пролепетал Арсений, заходя внутрь квартиры и сразу же заключая в объятья подбежавший к хозяину беленький комочек шерсти, который теперь довольно мурлыкал на руках у Попова.
Антон же был более оригинальным.
Пнув ничем не провинившуюся дверь в свою комнату, зеленоглазый на ходу скинул рюкзак и подошел к довольно просторному аквариуму. Откупорив крышку, русоволосый взял на руки, цитата от Арсения: “Огромное лохматое чудище, похожее на тебя по утрам, Шаст!”
Кстати, имя питомцу Антона придумывал тот же старый добрый Арсюха. Как-то само получилось. Ну, а что? Имя Гена вполне себе респектабельно. А как подружку Геннадию купили, дабы увеличить популяцию жителей этой квартиры, так вообще - хоть стой, хоть падай. Гена просто задушил свою невесту. Хотели развести питомник, а вышла голубятня какая-то. Попов посмотрел на сие действие с досадой и уже дал окончательный вердикт бедному насекомому.
Паук-птицеед по прозвищу пидр Гена. Занавес.
***
- Бабуленька, дорогая вы моя, - Арсений зашел в комнату Шастуна, но, увидев паука в руках, сразу осекся с выражениями, - Антонина Семеновна, - исправился голубоглазый, усмехаясь своему сравнению. Так гораздо лучше. Кажется, он определил для себя как будет называть Антона в ближайшие n лет, - потом закончите диссертацию по своим паукам, идемте величайший лайфхак в истории барыжничества покажу.
***
- И ты сейчас серьезно? - Шастун выпучил глаза, кажется, на всю. - Блин, Попов, ты чертов гений, - парень и сам не понимал, сарказничал он или же отдал должное брюнету за его находчивость.
Арсений самодовольно улыбнулся, глядя на реакцию напарника, а затем опустил взгляд на свое изобретение.
На столе была расположена собственной персоной детская непроливайка, в которую было налито испорченное молоко, и, по всей видимости, внутри плавал запечатанный пакетик с бутоном синего лотоса.
