— Привет, — бросил Чагов, проскальзывая внутрь, — Как делишки, как детишки?

— Здравствуйте, — Жарков точно не узнал собеседника и остановился, отрешённо уставившись в пространство. Капли дождя бежали по небритой физиономии, но мужчина и не думал стряхивать влагу. На негнущихся ногах, он подошёл к вертушке и остановился, тупо уставившись на блестящий турникет.

— Ваш пропуск? — охранник выглянул из будки, внимательно изучая задумавшегося учёного, — С вами всё в порядке?

Жарков дико уставился на него, потом достал карточку, зачем-то показал её охраннику и лишь затем приложил к сканеру. Чагову пришлось едва не пропихивать коллегу, чтобы пройти вперёд, но перед дверью лифта на того вновь напал столбняк и пожав плечами, Леонид нажал на кнопку.

Мысль о странном поведении знакомого вертелась в его голове вплоть до того момента, когда дверь лаборатории, мягко загудев, отрезала Чагова от приглушённого синего света коридора. На миг ослепнув от ярких ламп офиса, учёный обнаружил перед собой чью-то необъятную спину, обладатель которой возвышался над немаленьким Леонидом, по меньшей мере, на целую голову. Гадать, кто именно преградил путь, не приходилось.

— Орлов, не будешь ли ты столь любезен, — начал Чагов, выговаривая слова раздельно и чётко, чтобы тот сумел понять сказанное.

Гигант, как раз пытался что-то втолковать Розовой, которая с кислым выражением тощей физиономии, делала вид, будто ей интересна речь здорового идиота. Услыхав голос Леонида, тот повернул лысую голову и на плоской физиономии появилась радость, какую можно увидеть только у довольного жизнью пса. Пересечённые давним шрамом губы плямкнули и выдали неразборчивое:

— Чагов, дружище, мы дождались. Его доставили! И профессор вернулся!

Слегка задержавшись на дешифровке бормотания, Леонид застопорился на смысле сказанного. Профессор вернулся, это — хорошо, значит Розова слегка сдуется и даст ему немного покоя. А вот кто такой ОН? Кого доставили? Поэтому Чагов не удержался и спросил, глядя в прозрачные серые глаза:

— Кого — его?

И тут же встретил презрительный взгляд Розовой, который вместе с поджатыми не накрашенными губами, создавал впечатление, будто женщина увидела дохлую крысу. Тут же захотелось хлопнуть себя по лбу. Как он мог забыть такое! Даже такой тупица, как Орлов, уловил иронию ситуации и громко расхохотался, похлопывая Леонида по плечу.

В этот момент великан, как никогда, напоминал Шрека, как за глаза его называл Костик. Лысая, точно бильярдный шар, голова составляла единое целое с бычьей шеей, а покатые плечи едва позволяли владельцу протискиваться в проём дверей. Если бы Чагов не знал историю гиганта, то мог бы запросто решить, что природа решила сэкономить на его уме, чтобы пустить всё в мощное тело.

— Чагов, дружище, — проворчал Орлов, с добродушной миной на физиономии, — Ты переработался, перенапряг мозг.

«Хорошо, хоть кто-не перетрудил содержимое своей лысой башки», — насмешливо подумал Леонид, понимая, что сердиться на придурка он просто не может.

Мимо Чагова, пискнув едва слышимое приветствие, протиснулся Северцев, прижимая к боку свою неизменную потрёпанную папку. Его вечно виноватый вид вызвал секундное раздражение Леонида, усугубившееся видом сложенного зонта. Это надо же, а чёртов ботан сумел предусмотреть скверную погоду!

Орлов вновь изобразил радость на грубом лице и хлопнул вновь прибывшего по плечу, едва не сшибив с ног. Потом принялся, что-то втолковывать, постепенно зажимая в угол, между кулером и ящиком с чашками.

Леонид намеревался прошмыгнуть на своё место и снять мокрый пиджак, но был тотчас пойман тонкими цепкими пальцами за лацкан. Розова держала ткань так, словно у неё в руках было нечто отвратительное и немедленно отпустила, стоило им подойти к окну. Дождь уже успел закончиться и тучи спешно разбегались, освобождая место для ярких лучей солнца.

— Чагов, — холодно сказала Розова, рассматривая собеседника водянистыми глазами, в обрамлении выгоревших ресниц, — Вопрос тот же: почему вы суёте ваш нос в неположенные места? Если вам недостаёт информации по работе, обратитесь ко мне, обсудим этот вопрос. Зачем вам данные по седьмому?

Леонид успел приготовиться к защитной линии, но не успел привести ни единого аргумента, потому что обвинения Розовой прервал бесстрастный голос за их спинами:

— Они были нужны мне, а вы вновь сменили пароль доступа.

Все тотчас обернулись, уставившись на худощавую фигуру в проёме двери. Аккуратно уложенные волосы, гладко выбритое бледное лицо и абсолютно белый халат — профессор Станиславский, во всей своей красе.

— Орлов, — раздражённо заметил учёный, — Что ты тут делаешь?

Громила, глядевший на учёного преданно-любящими глазами, немедленно сдулся, точно проколотый воздушный шарик. Чагову даже показалось, что гигант стал на порядок ниже.

— Я пришёл, — забормотал великан, — Чтобы сказать…Мы получили его только что и я хотел рассказать…Сообщить…

— Занимайся своим делом и позволь другим заниматься своим, — оборвал его Станиславский, — Я ведь попросил тебя побыть в службе доставки, пока я подписываю документы и помочь этим идиотам. Иди к терминалу, у них опять проблемы с подъёмником. Леонид, немедленно подготовьте глубинный сканер и проверьте соединение, помнится прошлый раз у вас вышла какая-то заминка. Константин, я очень надеюсь, что вы-таки закончили настройку дешифраторов?

— Так точно, — пискнул тот, показав багровую лысину из-за мониторов и закончил фразу неразборчивым бормотанием. Впрочем, Станиславский уже повернулся к Розовой.

— Лариса Николаевна, — сказал учёный, задумчиво разглядывая оторванную пуговицу на халате помощницы, — Я готов смириться с вашей обычной неряшливостью в одежде, но никак не могу допустить, чтобы вы перенесли её в работу. До сего дня вы ни разу не огорчали меня, но теперь я обнаружил грубейшую ошибку в составленной вами программе.

Розова побледнела, словно смерть и вцепилась пальцами в столешницу и открыла рот, пытаясь объясниться. Однако Станиславский, покачав головой, продолжил:

— Возможно вам могло показаться, будто самостоятельное решение об изменении порядка волн сканирования вызовет моё одобрение, но это — не так. Впредь попрошу подобные моменты непременно загодя обсуждать со мной. А теперь — за работу.

Эти слова точно подстегнули остальных и все тотчас оказались на своих местах, пиная безмолвных лаборантов и поругивая сотрудников техподдержки. После бесконечного периода подготовки, наконец-то пришло время реальных действий. Можно будет проверить процесс, который неисчислимое число раз отрабатывался в виртуальном пространстве. График работы и последовательность процессов каждый знал, точно стишок, который нужно рассказать Деду Морозу, если ты собираешься получить желанный подарок.

Чагов, обмениваясь короткими замечаниями, с двумя бледными девицами, порхал пальцами по клавиатуре. Временами он отрывался от экрана и поглядывал в сторону прозрачного купола, где сияющая сеть сканеров сияющим ореолом окружала огромный эластичный лежак, напоминающий гамак с фиксирующими ремнями. Ему, с помощниками, предстояло снимать информацию с объекта, а дальше — работа Костика.

Сколько себя помнил Леонид, он всегда стремился оставаться простым исполнителем чужой воли, который отвечает только за свои собственные действия и не станет подставлять пятую точку за ошибки других. Такое отношение позволило ему прослыть идеальным исполнителем ещё во время аспирантуры и получить весьма достойные рекомендации.

Поэтому молодой учёный обрадовался, но не очень удивился, когда ему пришёл запрос столь знаменитого человека, как Станиславский. Чагова даже не заинтересовало, чем конкретно они станут заниматься: сам по себе статус начальника и подотчётной тому лаборатории говорил о важности и интересе проекта. А уж после того, как прояснилась тема и речи об уходе быть не могло. Ну и плюс такая немаловажная вещь, как оплата…

Впрочем, и на Солнце есть пятна. Хватало их и здесь. Хотелось бы верить, что они ближе остальных подошли к решению поставленной задачи, но приходилось констатировать, что пятая далеко ушла вперёд, вынуждая их глотать пыль и разглядывать корму конкурентов. А всё почему? Потому что, в один прекрасный момент, куратор почему-то решил, будто направление пятой выглядит гораздо перспективнее. В общем, в условиях ограниченного финансирования, большая часть средств ушла коллегам, а им оставалось тренироваться на кошечках. Причём — виртуальных.