Эдгар хотел сосредоточиться на мыслях о том, может ли Поль иметь какое-то отношение к банде Робин Гуда, но его мысли приняли совсем неожиданный оборот, возродив перед его глазами образ Лидии.

– Да так, мелочь.

Он чувствовал угрызения совести за то, что заставил Лидию дрожать в своих руках, но в тот раз Эдгар почувствовал присутствие Поля поблизости и, захотев увидеть его реакцию, целенаправленно не дал Лидии уйти.

С другой стороны, его на самом деле выводил из себя факт, что Лидия продолжает отвергать его, и у Эдгара было чувство, что их разговор принял бы совсем дурной ход, не останови он себя вовремя.

В нём уживались две личности: одна холодная, высчитывающая ценность Лидии, и вторая, эмоциональная, которая лишь жаждала её присутствия. Для него было бы хлопотно, если Лидия покинет его, так что для них, возможно, действительно было бы лучше оставаться друзьями, как она того и желала, но даже мысли о подобном расстраивали его, и он ничего не мог с этим поделать.

– Рэйвен, я ведь на самом деле использую Лидию ради своей выгоды, и всё же, я не понимаю, почему я не хочу, чтобы она так считала.

– А как вы хотите, чтобы она о вас думала?

– Что я до глубины души влюблён в неё и не хочу, чтобы она уходила, несмотря ни на что.

– Так ли важно это на данном этапе?

«Поэтому я и беспокоюсь», – подумал Эдгар, скрестив руки. Сколько бы он ни повторял, Лидия не поверит ему.

– Вы серьёзны?

– Да, я не хочу, чтобы она уходила.

– Нет… Я не об этом говорил.

– Что я влюблён? Проблема в том, что если бы случилось что-то серьёзное, я бы смог стать серьёзным, и тогда всё сложилось бы замечательно.

Рэйвен наклонил голову, как будто не понимая, о чём речь.

– Но Лидия не одобрила бы такую серьёзность.

– Мои чувства навсегда останутся безответны, – проговорил Эдгар, сопроводив слова вздохом.

– Никогда не слышал о такой разновидности серьёзной любви, – этот голос Эдгар никак не ожидал услышать в карете. – Я тебе верить не могу. Так и знал, что не должен оставлять Лидию в твоих руках.

На сиденье перед ним находился блёклый силуэт молодого человека с волнистыми чёрными волосами.

Эдгар взглядом остановил Рэйвена за мгновение до того, как он начал атаковать непрошенного гостя.

– Мистер Кейн, если у вас ко мне дело, то сначала вам нужно было обратиться к моему дворецкому.

– Человеческие правила меня не касаются. И к тому же, Лидия просто хочет стать фейри-доктором, а ты и твои чувства ей на фиг не сдались. Пойми уже это.

– Не твоё ли предложение она отвергла? По крайней мере, мне она не отказывала.

– Я не считаю, что она отвергла меня. Люди быстро стареют и слабеют, они ненавидят друг друга, убивают друг друга, обманывают. Рано или поздно фейри-доктор, естественно, выберет жизнь с фейри, а не с такими тварями.

– Ты ведь келпи. Ты не ешь людей? Я думаю, даже Лидия возвела бы стену между вами, не желая нечаянно быть съеденной.

– Я никогда не съем её. У келпи сильная воля.

– Какое расточительство. Я бы не отказался попробовать Лидию на вкус.

– Ты… хоть и человек… Ты извращуга?

Эдгар усмехнулся и поднял глаза.

– Почему ты питаешь чувства к Лидии? Разве питать чувства к человеку не претит природе водных лошадок?

– Потому что она не боится меня. Конечно, она считает меня опасным, я же водная лошадка. Но она смотрит не на мою природу, а на меня самого. Даже если я подойду и заговорю с ней, она не сбежит. Я никогда не встречал людей подобных ей.

– Значит, ты был одинок до того, как встретил Лидию.

– Одинок? Водным лошадкам это по вкусу. Мы не сближаемся даже с нашими сородичами и живём в одиночку.

– Но ты встретил её и понял, как приятно быть принятым другим существом. И поэтому ты захотел забрать её себе.

Келпи взглянул в него так, словно смотрел в глубины его сердца. У него были такие прекрасные, жемчужно-чёрные глаза…Их нечеловеческое, дьявольское сияние было сравнимо со светом золотисто-зелёных глаз Лидии.

Словно они проникали через все покровы, заглядывая в самые потаённые секреты твоего сердца, погружая тело в расслабленное состояние.

– Так тебе знакомо это чувство.

– Я такой же. Она не боится того, что я совершал в прошлом. Она не обратила внимание на клеймо, которым общество метит таких как я, а выслушала то, что я говорил, и пожалела меня. Она помогла мне. Она помогла мне вспомнить о человеке внутри меня, который никогда не должен был исчезать. Я верю, что до тех пор, пока у меня есть Лидия, я смогу остаться более человечным, как сейчас.

– Аа, так ты из тех людей, по которым ад плачет.

Губы Келпи раздвинулись в дьявольски счастливой ухмылке. Она озадачивала, возможна, такова была магия фейри. Если вспомнить, его вид не делает различий между мужчинами и женщинами, поедая и тех, и других. Так что мужчины тоже подвержены влиянию этой мистической красоты.

Он был похож на мастерски слепленную статую. Не удивительно, что люди хотели заполучить келпи и попадались в их ловушку.

– Лорд Эдгар!

Рэйвен выкрикнул его имя и крепко сжал плечо Эдгара. В другой руке он держал нож, чьё лезвие было направлено в переносицу Келпи.

– Не дергайся, малыш. …Нет, это змея? Или птица?

Когда Келпи откинулся назад, тело Эдгара внезапно стало легче, словно он освободился от связывающего его заклятья.

– Я в порядке, Рэйвен, – прошептал Эдгар, заставляя слугу убрать нож. И продолжил разговор с келпи, будто ничего не случилось. – Можно сказать и так. Хотя… я не верю в ад. …Поэтому, мистер Кейн, я не намерен отпускать Лидию. Это окончательное решение.

Чёрный фейри с усмешкой хмыкнул.

– Вызов принят.

Вскоре после исчезновения Келпи, экипаж остановился.

Местом, в которое направлялся Эдгар, был Университетский колледж Лондонского Университета.

Он вышел из кареты и один направился в здание, в котором работал Карлтон.

Граф хотел кое-что спросить и обсудить, так что профессор выделил ему время между частными уроками.

Один из сотрудников колледжа провёл его в лабораторию, и когда он вошёл туда, то увидел Карлтона с всклокоченными волосами и в очках, что делало его больше похожим на офисного работника, чем на профессора.

– Добро пожаловать, милорд. Прошу простить эту комнату за такой беспорядок, - проговорил Карлтон, протискиваясь мимо высокой стопки бумаг на столе, но край его пиджака зацепился за стул, и бумажная гора с шумом обрушилась.

– А-ах, я и вправду не должен был наваливать все эти книги друг на друга… Ох, милорд, не беспокойтесь. Пожалуйста, присядьте.

Он, наконец, понял, что другая куча бумаг возвышалась на софе для гостей, и бросился отодвигать их в сторону.

Его манеры и действия были столь неуклюжи и неупорядоченные, что, если бы его помощник Лэнгли, который находился в соседней комнате, не пришёл на помощь, он обрушил бы и эту кучу бумаг.

– Э-э, вы говорили, что хотите что-то обсудить. Лидия причиняет вам неприятности?

Кажется, причиной его нервного поведения было беспокойство о том, что Эдгар мог прийти с жалобами на его дочь.

– О, нет, мисс Карлтон бриллиант чистой воды во всём, что касается её работы. Мое дело не связано с ней, я пришёл просить вас рассказать мне о драгоценном камне.

Когда Карлтон услышал про камень, его выражение из взволнованно-улыбающегося сделалось серьёзным и сосредоточенным. Соответствуя данному Лидией названию этой болезни – минералогомании, его лицо мгновенно приобрело присущую учёному серьёзность.

– Это касается лунных камней: я слышал, что они на самом деле увеличиваются и уменьшаются, как настоящая луна.

Эдгар был заинтересован в информации по этому камню, потому что он был как-то связан с именем графа Блу Найт. Давным-давно граф, говорят, обещал жениться на королеве фейри, «если ему подарят луну». И вещью, которую королева фейри нашла и преподнесла в дар, был белый лунный камень, который, как утверждала маленькая фейри, увеличивался и уменьшался, как сама луна.