После них Серапион первым из всех стал учить, что эта, построенная на отвлеченных началах наука, не имеет никакого отношения к медицине и обосновал последнюю только на практике и опытах. Последователями его были Аполлоний, Главк и несколько позже Гераклид из Тарента и другие выдающиеся люди; согласно самому характеру своего учения они назвали себя эмпириками.
Таким образом, та часть медицины, которая лечит определенным образом жизни, разделилась на два направления, причем одни остались сторонниками отвлеченного направления, другие сторонниками построения науки только на опыте.
Никто после вышепоименованных лиц не продвинул науку дальше того, что узнал от предшественников, и это длилось до тех пор, пока Асклепиад не внес больших изменений в метод лечения. Из его приемников сам Темизон в недавнее время, под старость внес некоторые изменения. Итак, благодаря, главным образом, вышеупомянутым лицам, получила развитие эта полезная для нас отрасль знания.
Поскольку из трех частей медицины наиболее трудная и, вместе с тем, самая известная та, которая занимается лечением болезней (образом жизни), то о ней и надо сказать прежде всего.
И, так как первый разгоревшийся спор заключается в том, что одни утверждают необходимость одних только опытов, а другие выдвигают мысль, что опыт недостаточно эффективен, если нет знания законов устройства тела и явлений природы, то надо установить, что именно в споре, главным образом, выдвигают обе стороны, чтобы тем легче можно было противопоставить им наше мнение.
Итак, те (врачи), которые представляют медицину, построенную на отвлеченных началах, выдвигают необходимость знания нижеследующих данных: скрытых причин, обусловливающих болезни, затем (причин явных, после того также естественных функций (организма), и, наконец, знание внутренних органов. Скрытыми причинами они называют такие, с помощью которых познается, из каких элементов состоят наши тела, что способствует здоровью и нездоровью. И они убеждены, что тот, кто не знает происхождения болезней, не может знать как их лечить. По их словам, нет сомнения, что методы лечения разные. Одно лечение, если нездоровье происходит от избытка или недостачи одного из четырех элементов, как утверждали некоторые из учителей философии;[24] другое лечение, если всякое заболевание связано с состоянием соков, как думал Герофил, иное - если нездоровье связано с воздухом, как учил Гиппократ[25], опять таки другое, если кровь проникает в те сосуды (артерии) которые приспособлены для воздуха и возбуждает воспаление, называемое греками флегмоной, причем это воспаление, производит такое действие, какое бывает при лихорадке. Таково мнение Эразистрата; наконец, иное лечение должно быть если маленькие тельца, проникающие через невидимые для глаз отверстия, застревая, замыкают пути, как утверждает Асклепиад.
По их мнению тот действительно будет правильно лечить, кто не ошибся в первопричине болезни. Они, впрочем, не отрицают, что опыты также необходимы, но утверждают, что к опытам можно подойти, только исходя из общей мысли, основанной на разуме.
Ведь врачи прежних времен не пичкали больных чем попало, но обдумывали, что больше всего подходит (к данному случаю), и исследовали на опыте то, к чему раньше приходили путем некоторых общих соображений; и не имеет значения, исследована ли уже большая часть наших знаний в настоящее время на опыте, раз они возникли на почве общих соображений.
И так обстоит дело относительно многих вопросов. Ведь часто также появляются новые виды болезней, относительно которых опыт еще ничего не показал, так что необходимо произвести наблюдение, откуда они явились, без чего никто не может знать, почему надо применять то или иное средство; вот почему они стремятся изучить причины, остающиеся темными. Явными же причинами они называют такие, которыми определяется происхождение болезни от жары или от холода, от голода или от излишеств в пище и от других подобных причин. Ведь они утверждают, что заболевшему сможет оказать помощь только тот, кому известно происхождение болезни.
Естественными функциями тела они называют такие, как вдыхание и выдыхание, поглощение пищи и питья и переваривание, а равно и действия, посредством которых те же самые пища и питье распространяются по всем частям тела. Затем они также исследуют, почему наши кровеносные сосуды то суживаются, то расширяются (т. е. пульсируют), каково значение сна и бодрствования. Без знания этих явлений, как они полагают, никто не может ни помочь, ни вылечить болезней, возникающих в связи с этими явлениями.
Так как среди указанных функций, пищеварение, по-видимому, имеет наибольшее значение для здоровья, то они преимущественно останавливаются на этом вопросе, причем одни, руководствуясь учением Эразистрата, утверждают, что пища перетирается в желудке, другие, согласно мнению Плистоника, ученика Праксагора, что она перегнивает; иные верят Гиппократу, что пища переваривается благодаря теплу.
Наконец, присоединяют свой голос и ревнители учения Асклепиада, заявляя, что все эти толкования пустое и бесполезное дело. По их мнению, ничто не переваривается, но сырое вещество как было поглощено, так и распределяется по всему телу. По этому вопросу у них очень мало согласованности. Только в том есть согласие, что пищу больным приходится давать разную, в зависимости от того, правильно ли последнее предположение или первое.
Ведь если пища перетирается внутри, то надо подыскивать такую, которая легче всего может быть растерта. Если пища перегнивает, то надо предпочесть такую, которая легче всего подвергается этому процессу. Если переваривание совершается с помощью тепла, то следует (дать) такую пищу, которая больше всего возбуждает тепло. А если никакого переваривания не совершается, то ничего не надо искать из подобных видов пищи, а принимать такую, которая преимущественно сохраняется в том виде, как она была употреблена. Исходя из тех же оснований, они полагают, что если дыхание тяжелое, если одолевают сон или мучает бессонница, то лечить может тот, кто понял прежде происхождение этих явлений. Кроме того, когда во внутренних органах появляются боли и возникают различные виды болезней, то, по их мнению, не может применять лечебных средств тот, что не знает устройства самих этих органов. В силу этого, необходимо вскрывать тела умерших и исследовать их внутренние органы и кишечник. И весьма правильно по их мнению, поступали Герофил и Эразистрат, которые производили вскрытие живых людей, преступников, полученных из тюрем от царской власти, и пока еще оставалось дыхание, рассматривали то, что природа раньше скрывала от глаз: положение внутренних органов, их цвет, внешний вид, величину, порядок размещения, твердость, мягкость, гладкость, взаимосвязь; далее выступы и впадины отдельных органов, входящих в другие органы, и в свою очередь, принимающих другие части. Ведь тот, кто не изучил места расположения внутренних органов и кишечника, не будет знать, что болит, когда придется иметь дело с внутренним заболеванием.
И не может лечить заболевшей части тела тот, кто не знает, что она собою представляет. Когда же, благодаря ранению, открыты внутренности какого либо больного, то тот, кто не знает цвета каждой части тела в здоровом состоянии, не будет знать, что не повреждено и что повреждено и, таким образом, он не сможет даже помочь поврежденным органам; и лекарства снаружи удобнее наложить, если известны расположение и внешние контуры внутренних, органов и их размеры; ведь все внутренние части имеют сходное устройство.
Также нельзя назвать жестокостью, как это утверждают многие, когда ценой мучений преступников, и притом немногих, открываются лечебные средства для множества незапятнанных преступлениями людей всех веков.
Напротив, те, которые называют себя эмпириками, исходя из опыта, указывают на явные причины, как на необходимые, исследование же скрытых причин и естественных функций считают излишним, так как природа, по их мнению, непостижима. Это ясно из тех споров, которые они вели, поскольку по этому вопросу нет согласия ни между философами, ни между самими врачами.
