«Раньше и солнце было ярче, и трава синее» - так любил говаривать Даэррек. Тут с ним не поспоришь...

«Родной, дорогой мой Учитель. Как же тебя не хватает рядом! Именно сейчас, когда вокруг полно бед, забот, мыслей, дел, голосов, взглядов... Как не хватает простого твоего слова, снимающего все проблемы разом. Знаешь ли ты, как я устал ждать удара в спину и бездействовать? Как я мечтаю хоть ненадолго спрятаться от всего. Помню, каждый раз ты уговаривал меня оставить флот и измениться. Так вот, скажу я тебе честно. Не выйдет. Слишком поздно».

И будто теплая ладонь коснулась головы, даря молчаливое сочувствие.

Пропали на короткое время все заботы, да и само время словно остановилось, стыдливо отойдя в сторону и не смея напоминать о своем течении. Стало тихо и спокойно, как в далеком беззаботном детстве. Сознание ютилось под безопасной ладонью, отдыхая и набираясь сил. А потом, напившись сполна золотого солнечного тепла, выскользнуло птицей из щедрых рук, покружилось и устремилось вверх, к границе собственного кокона, окаменевшего от забот. Чтобы вспороть острыми когтями оболочку, пробить длинным клювом, вывернуть беспощадно наизнанку, как изношенную одежду, и сбросить... С головы, с плеч, с тела. И воспарить в небо на крыльях собственных мыслей, неподвластным чужим приказам.

Лаккомо открыл глаза, впервые за последние пару недель чувствуя легкость и свежесть на душе. Множество дел и опасений осталось где-то за гранью собственного личного пространства и больше не беспокоило. Очищенное сознание ещё не хотело заново нырять в рутинное болото жизни и просто наслаждалось нетронутым и незапятнанным покуда «коконом». Да, скоро придется готовить очередные отчеты о проведенной операции. Но потом. Придется вновь смотреть себе за спину. Но и это будет потом. Как всегда - придется справляться, оправдывать репутацию... Потом.

Часы на стене показывали, что у капитана есть ещё примерно пара часов до прибытия делегации с Цинтерры. Дипломаты пожелали явиться на сдавшийся Роккон лично.

Забавно, что при всей остаточной военной мощи рокконианцы предпочли быстро огласить перемирие и выйти на переговоры. Их власть даже можно понять. Выдав на растерзание несколько особо агрессивных оппозиционеров, они свалили весь ущерб от военной операции на них. Но и сдаться совсем без боя они не могли себе позволить - многомиллионное оппозиционное население этих уступок не поняло бы. В итоге бой над планетой превратился в масштабный спектакль для зрителей по обе стороны баррикад. Цинтеррианцы и прочие довольны мощью «своих» военных сил, а рокконианцы вынуждено признали превосходство миротворческого Флота. Из ущерба - куча железа, беспилотники, роботы и несколько полиморфов. Как говорится, всем спасибо, все свободны.

Лаккомо ещё несколько минут блаженно просидел в кресле, наслаждаясь редким отсутствием головной боли, потом поднял встроенный в стол монитор терминала и открыл форму для письма.

В конце концов у него было честно заработанное личное время!

Но стоило выбрать в качестве адресата анонимного получателя, как часть светлого настроя ускользнула, пропустив вперед притаившуюся тоску. Как давно он не был дома. Ведь его же ждут.

Строчка, вторая. А потом уже не важно. Лучше просто позволить мысли свободно вылиться в слова.

Ясных тебе звезд, мой лучик надежды.

Я не могу назвать точно день, когда мы вернемся. Мне кажется, что до этого момента пройдет целая вечность.

Прости. Если можешь, прости мое молчание. У меня нет слов описать ту боль, с которой я заставляю себя молчать обо всем, что происходит с нами. Иной раз кажется, что мы уже лишь тень тех, кем мы были раньше.

Я жив. Это, пожалуй, самое главное. Мне есть куда направлять свои мысли - и это не дает мне окончательно раствориться сознанием в пустоте.

Когда я был мальчишкой, то думал, что космос - это океан, полный загадок и неизведанных красот. Его рассекают бесконечные тропы других путешественников, и сама мысль о том, сколько сил и знаний положено на то, чтобы иметь возможность шагнуть на эти тропы... будоражила. Не знаю, полюбил бы я космос тогда, если бы знал, как он беспощаден. Нам никогда не обуздать его. Никогда не шагнуть за тот предел, после которого все это пространство вокруг будет нами покорено. Как не запрячь ветер, как не связать океанские волны. Что бы ни творили мы, люди, между собой... Как бы ни делили друг с другом бесконечность... Космос будет неподвластен. Его красота вдохновляет. Но бесконечность убивает хуже самой страшной пытки.

Люблю ли я его?

Не знаю.

Но представляя, как перечеркну все и привяжу себя к земле - чувствую, что буду умирать с тоски.

Это наркотик, который хорош только в меру. Но он нам нужен. Он всем нам тут нужен...

Прости меня, моя дорогая.

Не смей плакать.

Каждый день я все ближе к дому, и очень скоро долгожданно распахну знакомую дверь, чтобы свернуться у твоих ног и заснуть головой на коленях.

Нерешительно застыла над монитором рука. Отправить или стереть? Позволить прочесть этот крик души или сохранить очередной раз в тайне? Не слишком ли откровенно? И все-таки... Отправить или стереть?

Из ступора Лаккомо вывело окошко оповещения в углу экрана.

«Обнаружена неопознанная программа».

Затем ещё одно.

«Неопознанная программа изолирована».

Лаккомо по-птичьи склонил голову набок и удивленно уставился на всплывающие одно за другим оповещения.

«Обнаружена попытка проникновения в системные файлы».

«Попытка проникновения в системные файлы пресечена».

«Обнаружена вредоносная программа».

«Вредоносная программа удалена».

Вице-король помотал головой, вновь уставился на череду служебных сообщений и, наконец, сообразил, что его нахальным образом взламывают.

В первый миг Лаккомо инстинктивно оторвал руки от панели монитора. Но сообразил, что пока антивирус ещё подает признаки жизни и выдает сообщения - система ещё цела. Следующая мысль мгновенно воскресила в памяти все хранящиеся в электронном виде документы и отчасти успокоила капитана. Ничего особо ценного и компрометирующего в Сети корабля нет.

Лаккомо перебрал все возможные способы лично прекратить это хамство, но ничего дельного в голову не пришло. Закрыть и выключить терминал было бы верхом глупости - хакер уже напал на след и вошел в сеть. А вот пробьет ли он последнюю версию защиты, регулярно обновляемую персональным королевским отделом информационных технологий...

«Входящее видеосообщение по личному зашифрованному каналу».

Ах ты гадёныш!

Иных слов у Лаккомо при виде оповещения не нашлось. То, что какой-то нахал затратил столько сил на взлом, чтобы достучаться до вице-короля с целью поболтать - тоже в голове плохо укладывалось. А ведь его заверяли, что защиту такого уровня пробить и обмануть невозможно! Зря что ли заверяли и пора кого-нибудь уволить?

Назойливый значок продолжал мигать в углу монитора, как ни в чем не бывало.

Лаккомо всё же собрал мысли в кучу, разбудил задремавшую бдительность и пришел к выводу, что затраченные усилия человека на том конце явно стоят разговора и заслуживают внимания.

Но гад!

Коснувшись пальцем экрана, вице-король ограничился пока голосовой связью.

...И в каюте зазвучал синтезированный речевым модулем голос, приятный, но сухой.

- Прошу прощения за наглое вторжение, Ваше Величество, но другого способа выйти на связь у меня не было.

Полиморф?! О, Исток, почему это живое железо повсюду преследует его! Ещё немного - и в душе проснется тихая ненависть. Лаккомо быстро запустил программу обратного сканирования.

- Это закрытый канал, - не менее сухо сказал он. - С кем я говорю?

- Системный администратор ковчега «Искатель», лейтенант внутренних войск Энвилы, Полиса Тейлаан Джаспер Соррэ Крэт к вашим услугам.

Лаккомо не поверил. Вгляделся в показания сканера, запустил ещё несколько уровней проверки. Собеседник терпеливо ждал. Дыхания на том конце не слышалось вообще. Программа ясно показывала, что взлом был произведен не с терминала, и не с планшета, что инициировал его высокорганизованный ИИ второго типа, почти такой же, как Эохан.